Ревизор: возвращение в СССР 3 - Серж Винтеркей

Без какой-либо задней мысли, я при них положил Изольде на стол её просчитанную ведомость со словами:

— Всё. Я закончил.

Обе женщины поменялись в лице.

Главбух взяла ведомость, пролистала её, убедилась, что все итоги на каждой странице проставлены.

— Ты результаты проверял? — спросила она таким тоном, что все в кабинете почувствовали, что сгущаются тучи.

— Да. Дважды каждую страницу, — подтвердил я.

Директор с нескрываемым интересом остался и молча наблюдал за происходящим. Годится для менеджерской позиции, чует, когда что-то интересное назревает.

— И сколько времени ты считал эту ведомость? — сухо спросила главбух.

— В первый день минут сорок, вчера два часа с мелочью и сегодня час, наверное, — медленно перечислял я вспоминая. — Часа четыре, не больше…

— А ты сколько считаешь? — главбух шлёпнула ведомостью по столу перед застывшей Изольдой. — Пять дней! Пять! Неделю! Ты считаешь одну эту ведомость!

Главбух чеканила каждое слово.

Вот оно как случайно вышло!

Изольда сидела, не дыша, и глядела, не моргая, в стол.

Глава 12

09.03.1971 г. Бухгалтерия механического завода.

Ирину понесло. Она орала. И имела право. На главбухе большая ответственность, у неё всегда жопа в мыле. Она постоянно загружена работой по самую макушку. И тут выясняется, что рядом кто–то тупо симулирует кипучую деятельность. Это очень обидно.

В кабинет начали заглядывать любопытные сотрудники.

Я чувствовал себя не в своей тарелке. Но, если разобраться, а что я такого сделал? В конце концов, Изольде не надо было на меня свою работу перекладывать. И так ни хрена не делает.

Подумав так, я успокоился и просто ждал, когда главбух проорётся.

Было бы не очень уместно в разгар её истерики собраться и уйти домой, вежливо попрощавшись. Тем более, директор остался и тоже ждал.

Наконец, главбух скрылась у себя в кабинете, хлопнув дверью. Директор выждал немного и пошёл к ней, шепнув мне:

— Воды! Быстро!

Схватил свою чашку и принёс воды из-под крана. А что я ещё мог принести? Кулеров здесь нет. Постучавшись в кабинет главбуха, приоткрыл дверь и сунул чашку в руки Шанцеву. Закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

Изольда сидела передо мной.

— И что теперь будет? — спросил я, спокойно глядя ей в глаза.

— Не знаю. Работы ещё даст…

— Но не уволит?

— Нет конечно. Как она уволит? За что? И профком не даст…

Я хмыкнул про себя «за что?». Да за неисполнение трудовых обязанностей. Работы сущие пустяки, и ту попыталась на нового сотрудника спихнуть. В моё время уже вылетела бы с рабочего места, как пробка из бутылки шампанского.

А здесь профком не даст. О времена, о нравы!

Дома за ужином поделился с мамой и бабушкой историей с Изольдой. Они в один голос заявили, что так ей и надо! И ещё злорадно посмеялись, пошутили между собой по этому поводу. Я окончательно успокоился.

— А! Ба! — вспомнил я. — Что делать, если в путёвке явный косяк? Там пробег по одной путёвке минусовой получился.

— Идти надо к завгару. Как он пропустил?

— А если к водиле? Это же он пробег проставляет в конце рейса?

— Вообще, механик должен при приёме из рейса, — усмехнулась бабушка. — Но у нас — водитель. Механику или некогда, или лень…

— А как же его подпись?

— Он путёвки соберёт, разом все подпишет, не глядя, и мне притаскивает.

— Ну понятно: всё как всегда, — пробурчал я и пошёл заниматься.

Остаток вечера читал экзаменационные билеты по химии, это у меня слабое место, наряду с французским.

Время от времени возвращался мыслями к новой знакомой. Не сказать, что она красавица писаная. Но всё при ней, милая и какая-то простодушная, что ли, открытая, наивная. Ну, мне так показалось.

На следующее утро, раскачиваясь на турнике, поймал себя на мысли, что мне здесь нравится. Семья у меня замечательная, друзья великолепные, перспективы впечатляющие. В учёбу, можно сказать, уже втянулся. Осталось стратегию действий на ближайшие лет 10-15 определить. В Святославле оставаться я точно не хочу. Но это чуть позже, а пока надо текучку разгрести.

Мыслями регулярно возвращался к работе. Где искать сегодня водилу? Ну, язык до Киева доведёт, разберусь.

Вернувшись с зарядки и вылив на себя ведро воды, сходил на колонку. Бабушка приготовила мне сегодня с собой на обед хитрый гамбургер: большая котлета между двумя кусками чёрного хлеба. Ещё положила плюшку с корицей.

— А что только одну? — спросил я, уминая геркулесовую кашу.

— Нету больше, последняя, — ответила бабушка. — Напеку сегодня пирожков с капустой. Тесто уже поставила.

— Я там у тебя на работе варенье всё съел, — вспомнил я.

— Банку принеси, — ответила бабушка, вытащила из буфета баночку, накрытую пергаментной бумагой, перевязанной бинтом, и поставила передо мной.

С удивлением стал разглядывать содержимое. Цельные крохотные яблочки на веточках плавали в сиропе. Такого я никогда не видел, при всем изобилии двадцать первого века. И в СССР тоже, в мою московскую бытность.

— Это что такое? — спросил я.

— Китайка, — пожала плечами бабушка.

— Что такое китайка? — не понял я.

— Сорт яблок такой.

— Почему китайка?

— Понятия не имею. Не дури мне голову.

Я всё разглядывал жёлтенькие яблочки, они в диаметре сантиметра два — два с половиной максимум. Знаю, конечно, что есть яблони с мелкими яблоками. Но чтобы с настолько мелкими…

— И как их есть?

— Берёшь за веточку и ешь, — усмехнулась бабушка.

— Ладно, попробую.

Я завернул котлетный гамбургер в два листа газеты, банку с вареньем из китайки тоже обернул, от греха подальше, и сложил всё в портфель.

В школе заставлял себя не отвлекаться и внимательно работать на уроках. Но мысли нет-нет, да и возвращались то к Цушко, где-то закопавшему свою кубышку, то к Васе-негру. Кого он там на заводе пасёт?..

После уроков рванул на работу.

Сел за свой стол, в смысле, за бабушкин, вытащил кружку и кипятильник из нижнего ящика стола. Принёс воды и поставил кипятиться.

Разложил по службам путёвки. Заварил чай, стрескал бабушкин котлетогамбургер и открыл баночку варенья с мини-яблочками. Запах такой от варенья, просто наслажденье. Вытащил, ухватив за хвостик одно яблочко.

Только я разинул рот, собираясь попробовать его, как в