Истина всегда одна - Александр Вячеславович Башибузук
С новым личным составом Петруха и Ваня знакомиться не стали, да и остальные штрафники особой жизнерадостностью и гостеприимством не страдали. В роте царила тяжелая, унылая атмосфера.
По обрывкам подслушанных разговоров, Ваня уже знал, что наступление сильно застопорилось. В прорыв вливались все новые части, но продвижения практически не было. Совсем наоборот, немцы осмелели и сами начали контратаковать. А их авиация, висела в небе почти круглосуточно.
Так что настроение штрафников Ваня полностью разделял. Особенно когда узнал, что утром придется брать какой-то хорошо укрепленный «рабочий поселок номер восемь».
Всю ночь шел дождь, и очень скоро все вокруг превратилось в болото. Около шести утра, началась артподготовка, сразу после нее через позиции штрафников проскочили танки — шесть Т-26, один Т-34 и один КВ. Все обычные, не огнеметные.
— В атаку!!!
Иван неохотно выпрыгнул из траншеи. Когда он ходил в атаку в первый раз, его переполняла буря эмоций, от страха до непонятной радости, а сейчас он не чувствовал ничего кроме усталости. Даже чувство близкой смерти, раньше будоражащее не хуже наркотиков, сильно притупилось.
Сапоги сразу облепила грязь, бежать стало гораздо тяжелей. А когда открыли огонь немецкие пулеметы и минометы, рота дружно залегла.
— Вперед, мать вашу! В атаку! — даже свирепый рев взводных не мог поднять людей.
Командир первого взвода вскочил, попытался увлечь своим примером, и тут же рухнул, быстро заработал ногами, словно ехал на велосипеде, а еще через пару секунд затих.
Больше никто не вставал.
Три Т-26 еще на дальних подступах подбили, один из них красиво горел, остальные просто застыли грудой искореженного металла. Оставшиеся легкие танки маневрировали, но вперед не лезли.
КВ и тридцатьчетверка застряли, банально застряли. Гусеницы бешено вертелись, выбрасывая фонтаны грязи, из выхлопных труб рвались шлейфы дыма, но танки только все больше увязали в жутком месиве.
Немцы сосредоточили на них огонь, Иван хорошо видел, как снаряды выбивают из брони красивые искры, но как немцы не старались, подбить танки все-таки пока не могли.
Иван понимал, что рано или поздно у фрицев получится, но только и мог, что бессильно материться.
Атака полностью захлебнулась. Залегших штрафников постепенно выбивали.
Рядом с Иваном пытался куда-то ползти красноармеец, он упорно загребал руками и ногами, но не замечал волочившийся за ним шлейф облепленных грязью кишок.
— А-а-ааа, чтобы вы сдохли, твари!!! — еще один вскочил и заполошно размахивая руками, побежал назад, но уже через пару метров рухнул ничком, весь изорванный пулями.
Неожиданно, из верхнего люка «Ворошилова» выскочил танкист, заметался, рухнул в грязь и на корточках пополз к корме танка. Следом показался второй, нырнул рыбкой прямо с башни и тоже присоединился к первому.
Ваня сначала не понял, что они делают, а потом разглядел, что танкисты сняли с кормы бревно и ладят его под гусеницы, не обращая внимания на скрестившиеся на них трассерах.
Вокруг вздымались сплошные фонтанчики грязи, но танкисты деловито и споро занимались своим делом.
— Бля, да вы ебанулись!!! — заорал он, не сдержавшись, а потом...
Потом случилось то, что не поддается никакому рациональному объяснению.
Десятки штрафников поднялись и бросились помогать экипажу.
Ваня сам вскочил и понесся к танку. Мозги притормозили с командой, но тело сработало само по себе.
— Бамм!!! — в лицо ударило что-то горячее и соленое.
— Бамм!!! — бегущий впереди Вани штрафник исчез в чадном облачке взрыва.
— Бамм!!! — в спину хлестнуло горячей волной, но Иван уже упал на колени и обхватил руками скользкое бревно.
— Есть контакт!!! — весело заорал чумазый танкист в сбитом на затылок шлемофоне и отчаянно замахал руками. — Разойдись, мать вашу...
КВ зарычал, гусеницы резко провернулись, бревно затрещало...
И заляпанная грязью громадина с диким ревом стремительно рванула вперед.
Ваню обдало смрадом выхлопных газов, он на мгновение ослеп, а когда вновь обрел зрение увидел, как «Ворошилов» уже ровняет с землей немецкие траншеи.
-А-а-ааа, ура-аа!!! — над полем пронесся страшный в своей неистовости жуткий рев.
Ваня перехватил поудобней винтовку и понесся вперед.
Куда, зачем? Он ни о чем не думал, голова была полностью пустая, его напрочь захватила жажда убивать и мстить за Настюху с бабой Дусей.
Мощный удар вышиб из рук винтовку, Ваню даже развернуло, он поскользнулся и повалился боком в грязь.
В голове мелькнуло паническая мысль:
«Убили, ранен?»
Но уже через мгновение, осознав, что цел и невредим, Иван радостно заорал в голос:
— Жив! Жив, мать вашу!
Выдрал саперную лопатку из чехла, понесся дальше и ссыпался в немецкий окоп.
— Мамочка, моя мамочка...
Иван резко обернулся и увидел немецкого унтера, пытающегося выползти из разваленного блиндажа, превратившегося в жуткое месиво из измочаленных бревен и земли. Ноги немца зажало, а сам он судорожно греб сразу двумя руками, почему-то не выпуская из них автомат и жалобно скулил.
Первым желанием было протянуть ему руку, выдернуть из-под завала, но это желание только мелькнуло и сразу исчезло.
Резким ударом лопатки Ваня рубанул по тощей шее, чуть пониже затылка, выдрал у унтера из рук автомат и резко развернулся на приближающийся топот.
— Дерьмо!!! — прямо на Ивана выскочил здоровенный немец с карабином наизготовку.
Автомат коротко рявкнул, но фриц по инерции все-таки сшиб Ваню на землю.
Тут же появился второй и сверху вниз, словно долбил ломом, принялся тыкать штыком в Ивана, при этом каждый раз попадая по своему сослуживцу.
Иван вертелся как уж, но сбросить с себя дохлого фрица не мог, автомат тоже намертво застрял под его телом.
Фриц занес в очередной раз карабин, но тут его пригвоздил штыком к стенке окопа свалившийся сверху Сидоров.
Затем перепугано оглянулся по сторонам, как будто искал очевидцев своего преступления и убежал дальше в ход сообщения.
— Бля-яя... — Ваня поднатужился и, наконец, сбросил с себя труп.
Встал на колени, оттер рукавом с лица грязь и кровь, поднялся на ноги и снова шлепнулся на задницу от страшной слабости. Ноги напрочь отказывались повиноваться, а голова кружилась, словно после качелей.
В себя привел знакомый бодрый рык взводного:
— Не спать, мать вашу!!! Приготовиться, последний рывок...
— К чему приготовится? Какой, нахер, рывок? — флегматично поинтересовался Ваня сам у себя. После чего вытащил из подсумков придавленного немца два магазина и сунул их себе за пояс.
— Жив? — рядом нарисовался Рощин, весь облепленный грязью и узнаваемый только по голосу. — Молоток... — и тут же
