13-й отдел НКВД - Павел Барчук
— Ой, да перестань. Зачем тебе лишний свидетель? Как только расскажу, что хочешь, тут же выстрелишь. Нашел лоха.
В этот момент на пороге обозначилась Наталья Никаноровна собственной персоной. Не кот, именно она. Я осекся на половине фразы. Мацкевич, естественно, каким бы психом он не был, сразу понял, что-то пошло не так, и оглянулся.
— Извините за вмешательство, но по-моему, вы все сильно устали. Поспать бы вам, ребятушки. — Бабуля расплылась улыбкой и кокетливо одной рукой поправила вуальку. Неизменный ридикюль висел, как обычно, на локотке.
В один момент Мацкевич вместе с молчаливыми парнями как-то вгрустнули лицами, зевнули, а потом, в лучших традициях барышень девятнадцатого века, красиво осели на пол. Даже слова против никто не успел сказать.
— Мощно. Вас, Наталья Никаноровна, можно использовать в качестве оружия массового поражения. Каков максимальный охват?
— Шутишь? Смотрю, в обществе Генриха ты стал гораздо разговорчивее.
Старушка мелкими шажками приблизилась ко мне, а потом принялась развязывать веревки.
— Вот так? А щёлкнуть пальцами, например? Или волшебное слово, чтоб оковы сами растворились в воздухе.
— Иван, волшебников не существует. Как и деда мороза. Уж не мне тебе это пояснять.
Бабуля достаточно проворно распутала узлы. Я тут же принялся растирать запястья.
— Скажите, почему он? — Кивнул на валяющегося неподалеку Мацкевича. — Человек же совсем неадекватен. У него кукуха съехала полностью.
— Правда? Ну, чтоб ты понимал, он не был таким. Наоборот. Ум имел очень быстрый и на удивление сообразительный. Только, видишь ли, Генрих продал душу. Его сумасшествие — закономерное последствие. Говорю же, вы, люди, смешные. Не думаете, когда делаете. А потом удивляетесь. Ой — ой — ой… что-то у меня в жизни не складывается. Сначала-то оно привалит, конечно, богатство, удача, власть. А потом, отдашь больше, чем взял. Но когда вас это волновало? Мацкевич заключил договор. Я не благотворительный фонд. За "спасибо" не работаю. От меня — помощь, от него — душа. Идём уже. Лизка там места себе не находит.
— Волнуется? — Я спорить с Натальей Никаноровной не стал и резво двинулся за ней. Ну, как резво… По мере сил. Голова ещё болела, во рту был привкус крови и чего-то гадкого, ноги затекли, а потому их простреливало тысячами крохотных иголочек.
— За тебя — нет. За себя. Сложно было бы объяснить майору, каким образом чекиста у нее из-под носа, словно красну девицу, увели. Тихонов за подобный саботаж ее бы жёстко наказал.
Старушка шла впереди, прекрасно ориентируясь в здании.
— Как Феню?
— Во как… Рассказала… Да, как Феню. — Голос Натальи Никаноровны звучал серьезно, без обычной издёвки. Хотя, она семенила впереди и ее лица видно не было. Может, там выражение привычного ехидства.
— Рассказала. Лиза Тихонову этого простить не может?
— Слушай, Иван, опять ты вынуждаешь меня повторять одно и то же. Тихонов… Что тебе Тихонов? Человек, между прочим, живёт с пониманием, что очень скоро его страна, его родина окажется втянута в самое страшное событие столетия. Каково оно? А? Знать это наверняка. И ведь не день уже знает, не два. Естественно, он готов на все, чтоб предотвратить беду. Что для него какая-то Феня? Если на кону миллионы жизней.
Я в ответ промолчал. Сказать особо было нечего. Может, Наталья Никаноровна права. Но я бы проникся, озвучь мне все это человек. От нее подобные речи больше настораживали, чем просвещали.
Когда мы оказались на улице, покрутил головой. Территория принадлежала каким-то старым складам, а меня Мацкевич определил в здание, наподобие административного.
— Хватит башкой-то вертеть. Торопиться надо. Через час-два за тобой приедет товарищ майор. Хочет отвезти на встречу с Наркомом.
— Вы про Берию?
— Про него, родимого. — Старушка очень больно подтолкнула меня острым кулачком в спину, прямо между лопаток.
— Так ночь на дворе. Какие встречи?
— Эх, Иван… Все самые важные вещи происходят только ночью…
Глава 14
До самого дома, где обосновались бабуля с Лизой, пришлось топать на своих двоих. А это, кстати, было неблизко. Но Наталья Никаноровна категорично заявила, к себе мне сейчас нельзя в таком виде.
— Вы же демон. Может, долетим? — Глумился, понятное дело. Но старушка — единственный источник информации, который знает все. Ключевые слова — "знает все". Чем больше она мне расскажет, тем вероятнее шансы выпутаться из этой истории без потерь и для меня, и для Иваныча.
— На чем ты лететь собрался? — Наталья Никаноровна перла вперёд с энтузиазмом, которому позавидовать можно.
— Не знаю. Вам виднее.
— Ну, вот и шагай. Раз мне виднее. Придумал тоже.
— Ладно. Опустим. Поговорим тогда о более интересном. Что же Вы, Наталья Никаноровна, не рассказали о книге? — Решил со всеми важными вопросами не затягивать. События меняются, будто части калейдоскопа. Только что было одно, глядишь, а уже совсем другое.
— Что о ней рассказывать? Книга, как книга. Ничего особенного.
Бабуля даже не сбилась со строевого шага. Не знал бы, что внутри кто-то сильно хитрожопый, поверил бы в искренность ее слов. Вот только чем дольше я находился здесь, тем больше во мне крепла уверенность, что бы Наталья Никаноровна не говорила, какие умные речи бы не толкала, руководит ей исключительно свой, шкурный интерес. А учитывая, кем старушка является на самом деле, уверен, этот интерес вряд ли ведёт к всеобщему благоденствию. Я не сталкивался с демонами прежде. Не разбираюсь в этой теме совсем. И даром она бы мне была не нужна. Но кратковременный опыт дал одно понимание — им глубоко плевать на людей. И да, люди для них — прикольная игрушка. Этого поставил сюда, а того — вон туда. Теперь посмотрим, кто из вас более конченый. Им же это интересно. Кто сильнее в дерьме изваляется.
— Ага. Только гражданин Мацкевич с Вами в корне не согласен. Очень хочет ее вернуть.
— Гражданин Мацкевич много чего хочет. Если бы все это сбывалось, то, поверь, топали бы мы сейчас не по улицам советского города.
— Почему Вы помогаете ему? До сих пор. Говорите, бросили,
