Бабочка под сапогом - Юрий Ра
Когда ждал на перроне поезд родителей, пришло в голову, что могло меня напрячь на вокзале в первый день по приезду в Минск. У нас из полка в декабре солдат дезертировал. Хитро так, остался в закутке в чепке нашем, после закрытия прибарахлился из ассортимента вещевого отдела и через форточку смылся по гражданке. Не удивляйтесь, такой вот чепок продвинутый в дивизии, с промтоварным магазином. А поймали его через сутки именно на этом самом вокзале в Минске. Милиционеру стал подозрителен парнишка в новой одежде, умытый «по-духовски» — лицо чистое, а за границей ровного круга лица на шее и ниже подбородка слой грязи. Практически на той же платформе прихватили, на которой я выходил из электрички. Помня тот казус, я теперь в гражданской одежде тщательно слежу, чтоб не выглядеть как тот дух-дезертир в новой одежде с грязной шеей. Надо вообще следить за манерами, привычками и реакцией. Поначалу особенно тяжело было не козырять и не пытаться идти в ногу с попутчиками. Военные не обращают на это внимание, а гражданские могут зацепиться за несоответствие. Объясняй потом, что да как.
Как мама не просила, в свою комнату в гостинице я их не повез. Мало ли, что любопытно и хочется убедиться, что у ребенка всё в порядке, мне такие засветы перед живущими там не нужны. Так ходит какой-то молодой человек, явно спортсмен, и ладно. И вдруг родители в гости врываются, мама квохчет… может он срочник какой? Нет мама, я не беглец из Советской Армии на нелегальном положении. Я служу там, куда определили и живу так, чтоб не нарываться на лишние вопросы. Родину защищать можно разными способами, не приставай.
Вечером сходили в кинотеатр «Мир» на стереоскопический фильм, кстати сам кинотеатр оказался точной копией того Мухосранского, в который я Наташку водил когда-то. О! А где сейчас Наташка, интересно. В Туле небось, она в прошлой жизни туда переехала. После моего нелепого, с точки зрения многих, ухода из школы после восьмого класса мы не общались. Я неперспективный. Вообще, странно мои амуры с девушками выстраиваются. Наверное, они чувствуют, что я не воспринимаю всерьез наши отношения и сами в них не рвутся. Короткие дружеские романы без обязательств. Ну и не без каких-то спонтанных этих самых с малознакомыми юницами, чисто для здоровья.
Мой первый, тот настоящий период юношества пришелся на середину 80-х. Алкогольной зависимостью меня не накрыло, курить не начал, все силы были брошены на вспашку зяби. Помню, любить был готов всё, что шевелится, лишь бы женского полу. Типичный разговор двух прыщавых самцов в эти годы выглядит примерно так:
— Ты щас с кем ходишь?
— С Наташкой.
— Это какая такая Наташка, не та, которая …
— Что значит какая? Какая дает, с той и хожу! Хрен ли думать.
А потом СССР начал разваливаться. Девушки узнали, что секс существует, что заниматься этим не только почетно, но и здорово. И проблема Наташ начала рассасываться. С доступностью девушек стало неоднозначно: с одной стороны, появились реэкспортные деффки, ну которые за свободно конвертируемую валюту. С другой стороны, над населением нависла безнадега: вместо любовно-постельного приключения или романтичного блуда на пленэре случайная фемина тебя могла оттрахать со всей пролетарской ненавистью как виновника августовского путча. Все тогда выучили слова «клитор», «коитус», «фрикции», все бросились оргазмировать назло этому миру и безнадеге, от которой впору выть. Дальше хуже. Некоторые девушки уже были готовы заняться этим за советские деньги. Или за еду. Ага, вот прямо ЩАЗ! Я за еду работаю всю смену, а она всё сожрет за полчаса еёйного же удовольствия? Ситуация с едой в зарождающейся России стала как с сортами водки в прошлом СССР — уже не спрашивали «что есть будем сегодня?», спрашивали «есть будем сегодня?» без деталей и глупых уточнений. Знакомый машинист поезда делился: «Мне в поездку жена собирает тормозок, а я за эту поездку получаю меньше, чем мой перекус стоит». То есть за работу он не зарабатывал на еду не то, чтобы семье, себе на обед не зарабатывал…
Но молодость еще не кончилась — приходилось выкручиваться. Не поесть можно день-два. А вот не возлюбить ближнего своего, точнее ближнюю — уши закладывает, зрение расфокусируется, короче, организм требует. Высшим пилотажем у парней стало пойти в гости к девушке и покушать за секс. Подозреваю, что порой ребят подкармливали из жалости, а не за выдающиеся достижения во вспашке зяби. Русские женщины, они загадочные. Эк меня кинотеатр на философию сподвиг. Родители, а пойдем покушаем, да я вас в поезд посажу! А сам по своим планам буду действовать.
Посетители, они как проблемы, по одиночке не ходят. Навестили родители, через три дня очередное явление Христа народу — товарищ Онегин. Что характерно, в штатском. Это насколько плотно они меня ведут, что уже пронюхали о том, как я сейчас одеваюсь. Но по порядку. Провожу вторую тренировку, дневную, в зал приходит Сычев. Жорж, там на трубке висит человек, тебя спрашивает. Меня звонок по телефону пока напугать не способен, иду и думаю — Иванов проснулся или из полка нашли и будут взносы канючить. Еще мысль в голову закралась, а вдруг с подъемных тоже платить надо? Это ведь не налоговая, в Финляндию от них не сбежишь, а сбежишь, так и там расстреляют. В таком игривом настроении аллокаю в трубу:
— Алло! Милославский на связи.
— Жора, молодец, что на связи. Узнаешь голос?
— Голос узнаю, а откуда он у вас? Сперли у Онегина?
— Ха-ха-ха, рассмешил! За что люблю с тобой общаться, Жора, так это за юмор и позитивное мышление. За тобой во сколько заехать? Я на колесах.
— Приехал кормить? Одумался, поздравляю! А то может зайдешь, поспаррингуем.
— Чтоб ты меня головой в пол воткнул? Нееее! Лучше я тебя покормлю по-человечески.
— Добро. В семнадцать-тридцать тогда выхожу к калитке. Или зайдешь?
— Да чего я
