Александр Чернов - Владивосток - Порт-Артур
С другой стороны, объяснение со вторым лицом в государственной иерархии прошло на бегу, совсем не так, как было запланировано, и если за безопасность самого Михаила он теперь был спокоен, то судьба всего бронедивизиона сейчас висела на волоске. Стоит только японцам организоваться и начать полномасштабное наступление до завтрашнего вечера, и придется взрывать ВСЕ поезда со всем грузом и драпать в пешем порядке. Надо будет потом в Артуре, если доживем до него, смонтировать на передней платформе кран помощнее или хотя бы лебедку с выносной балкой. Век живи - век учись.
До полуночи Балк успел разослать роты и полуроты на выбранные им позиции для оборудования опорных пунктов, четыре парных дозора казаков в направлении возможного появления японских войск, и обернуть паровоз парой шлангов со взрывчаткой - взрыв отложили до рассвета. Ночь прошла в снятии с бронепоездов пулеметов и пушек Барановского и перетаскивании всего этого богатства на спешно готовящиеся позиции.
Утром его ждал первый приятный сюрприз - со стороны Артура потянулся куцый ручеек подкреплений. Подошедшая первой полурота, еще позавчера бывшая полнокровным батальоном, была с полдороги развернута Михаилом.
Командовавший ею штабс-капитан выглядел взвинченным и хмурым.
На вопрос не спавшего всю ночь Балка: "что же заставило православное воинство прекратить драп и возвернуться", он, не представляясь, резко ответил, что когда его ставят перед непростым выбором, он выбирает меньшее зло.
- А конкретнее?
- Ну, видите ли, лейтенант, когда есть приказ генерала Фока "всем полкам дивизии отходить к Артуру на линию фортов", приказ полковника Третьякова, прямо запретивший мне остаться на позиции, где легло три четверти моей роты, до конца, и поручавший осуществлять арьергардное охранение полка, и, наконец, просьба Великого Князя наследника престола Михаила Александровича, который галопом проносится мимо, "всех, кто меня уважает и кому не безразлична судьба России - прошу вернуться на позиции и поддержать бронедивизион "Варяг" - я как смог попытался выполнить все. Отправил тяжелых раненых с сопровождением к Артуру, легкораненым с лейтенантом Ивойловым поручил осуществлять арьергардное охранение двигаясь к крепости, а сам с наиболее боеспособными солдатами и остатками боеприпасов батальона вернулся. Не совсем понимаю, откуда вы тут с Михаилом Александровичем вообще взялись, и тем более, почему Великий Князь приказал мне вам во всем подчиняться...
Так что на счет драпа, вы, наверное, погорячились, лейтенант... Но, в любом случае, какими будут ваши приказания?
- Балк Василий Александрович. Прошу не обижаться, капитан, я был не прав, простите.
- Владимир Евгеньевич Коссовский... Принимается... Рад знакомству. Вам, наверное, тоже не просто пришлось, сквозь строй-то?
- За броней, оно все полегче. Да и не пешком. Поэтому почти без потерь. Люди у Вас до предела измотаны, как я вижу. Сначала марш к Артуру, потом, с полдороги, обратно... Первое: давайте всех по вагонам, найти там места потише и выспаться. И давайте по сто за знакомство. А Вам и в медицинских целях необходимо - усталость чуток снимет, - проговорил Балк с улыбкой отвинчивая крышку фляжки.
- Спасибо... В самый раз... "Шустов"?
- Он, родимый. Теперь, если не возражаете, мы прогуляемся до ближайшего опорного пункта, я Вам покажу ваши позиции, их как раз сейчас оборудуют, познакомлю с нашими офицерами и представлю Вам приданых вам пулеметчиков.
- У вас и пулеметы имеются? - удивился штабс-капитан, - богато, однако, флот живет... У нас ни одного не было, потому, наверное, японцы нас и сбили с позиций... А до какого пункта мы прогуляемся, простите?
- Опорного, это как кость в скелете обороны. А по пулеметам - на каждый корабль первого ранга по паре приходится, в смысле - приходилось. Кораблей таких во Владивостоке сейчас пять, а толку от пулеметов на них в морском бою - ноль. Плюс со складов, плюс армейцев в городе разоружили, - разъяснил Балк, - еще с Питера успели почти две дюжины прислать... Итого, мы в Артур везли сорок три Максима, причем на облегченных станках, что наши умельцы во Владивостоке придумали, скоро увидите. Правда, при прорыве пять повреждены, точнее, четыре просто заклинило, сейчас ремонтируются. А один и правда, того, - восстановлению не подлежит, сбит с крыши вагона шрапнелью. Патронов к ним - целый вагон. Но все одно, нам бы еще народу поболе, и с артиллерийской поддержкой БеПо - нас так просто не сковырнуть.
- Вы думаете в чистом поле остановить две или три дивизии японцев, которых поддерживают под три сотни орудий? У нас кроме полнокровного полка было почти шестьдесят орудий и прекрасная позиция с возвышенностью в центре. Держались восемь часов, пока нас по флангам не обошли... Хорошо хоть артиллеристы большую часть своих пушек подорвать перед отходом смогли. Вывозить их нам было не на чем.
- Было всего двести орудий у японцев, Владимир Евгеньевич, и правда было... Но мы при прорыве немного пошалили, - плотоядно усмехнулся одной стороной рта Балк, и много видавшему на своем веку штабс-капитану почему-то от этой усмешки стало немного не по себе, - два десятка орудий стояли в виду насыпи, и за их уничтожение я вам ручаюсь. 120 милимметров на суше - вещь серьезная. Особенно если с немецким фугасным снарядом. Да и пулеметный огонь, он, знаете ли, на дистанции прямой наводки поэффективнее орудийного - в зоне прямой видимости как метлой сметает. Что мы там наворотили огнем артиллерии по пушкам на сопках и за ними - одному Богу известно, времени посылать казаков на проверку не было. У меня всего-то шестнадцать лошадей было на три бронепоезда. Да и, судя по тому куцему обстрелу, которому подвергались мои БеПо - боеприпасов у японцев тоже почти не осталось.
Как будто оспаривая слова лейтенанта, после противного свиста в километре от бронепоезда разорвался снаряд. В ответ после недолгой паузы отозвалась пара гаубиц "Ильи Муромца". Начинался новый день...
* * *Первая попытка японцев организовать от кинчжоуской позиции продвижение в сторону Артура провалилась полностью и с большими потерями. Подпустив колонны передового японского полка на полверсты, с расположенных в стороне от дорог высот из замаскированных огневых точек разом ударили несколько пулеметов. Попытка развернуть фронт и атаковать пулеметную позицию рассыпным строем была пресечена огнем во фланг цепи второй группы пулеметов, стоящих в окопах на обочине дороги. Причем они любезно молчали, пока японские цепи не подставились под фланговый огонь. Попав в огневой мешок, японцы в беспорядке отступили.
Следующие попытки нащупать обход пулеметных позиций раз за разом натыкались на плотный огонь. Теоретически, пулеметы можно было бы подавить артиллерией, но снаряды еще надо было доставить из Кореи. Собранные с бору по сосенке полсотни снарядов пропали вместе с выдвинутой на прямую наводку батареей - стоило ей занять позиции и начать обстрел, как на перегон вылетели два бронепоеза и перемешали орудия и расчеты с землей орудийным и пулеметным огнем. Пришлось снова просить Объединенный флот прислать канонерки для обстрела русских позиций с моря, но тем сначала пришлось пополнять боекомплект, и свое веское слово они смогли сказать только через три дня.
За эти дни к Балку россыпью подошли около четырех батальонов, увеличив наличные силы до двух полков, три батареи полевых и пара морских 120-миллиметровых орудий с расчетами, но главное - кран на железнодорожной платформе, что позволило растащить обломки взорванного паровоза и провести, наконец, эшелоны с грузом в Порт-Артур. Прибывший с морскими орудиями мичман Лисицин с "Ретвизана", принес слух о якобы разбитом "высочайшей дланью" носе Фока, отказавшего было Михаилу в выдвижении войск обратно на перешеек.
Авторитет и популярность Великого Князя Михаила в армии и на флоте стремительно росли. Этому способствовало и отбитие второй попытки штурма русских позиций японцами под его руководством, за что он позже и получил от старшего брата погоны гвардейского ротмистра. Сам Балк к этому моменту отбыл в Артур на поезде, ему надо было отвезти в госпиталь Ветлицкого, поймавшего в грудь шальной осколок, и состояние которого внушало определенные опасения. Ну, и кроме того, представившись лично Степану Осиповичу Макарову, заняться, наконец, главным делом, ради которого он и прорывался в блокированную крепость - извлечением из прохода у Тигрового хвоста пробки по имени "Фусо".
В короткой, на бегу, беседе, когда Михаил сходил с прибывшего из Артура поезда, а Балк в него загружался, Василий поинтересовался, с чего это Его Высочество снизошел до рукоприкладства.
- Да пальцем я этого Фока не трогал, - явно не в первый раз отмахнулся от Балка Великий Князь, - просто он столь активно не хотел высылать подмогу на перешеек, а потом все порывался вместо дела устроить празднования и молебен в честь моего прибытия, что я и правда вышел из себя. Ну, пару не слишком подобающих выражений употребил. Короче говоря, старик перенервничал, и у него кровь носом пошла... Уже надоело это всем объяснять. Я уже на клинке три раза, три раза клялся, что пальцем этого жандармского гения не трогал. Ну и что толку? Времени нет каждого переубеждать.
