Александр Плетнёв - Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…

Но главное по чём можно отличить джентльмена….

Норвежцы те предпочитают в пеших полярных путешествиях что-нибудь типа башмаков "комагер" или из местного — саамских каньги. А эти красавцы форсили в "добрых английских ботинках".*(Башмаки "komager" — грубая и прочная, непромокаемая кожаная обувь из дублёной бычьей кожи, пропитанной смесью дёгтя и сала. Подошва изготовлялась из шкуры синего тюленя. Каньги — низкая зимняя обувь из оленьих шкур мехом наружу.)

Короче, национальность я у них не спрашивал, а они заявили, что разыскивают пропавшую экспедицию Цинглера.

В восьми милях к югу стоит их трёхмачтовый паровой барк "Харальд" и разбит лагерь.

— Ага. Где Земля Франца, куда нацеливался Цинглер, и где мы сейчас. За уши притянуто. Нас они искали. Что вообще ты им про нас сказал?

— Неполадки в двигательной установке, вмёрзли в лёд. Дрейфуем. Капитану нездоровиться. И вообще у нас карантин, часть команды больна. Пригласить на борт их не можем, в интересах их же безопасности. Рекомендовал близко к ледоколу не подходить, намекнув, что охрана может и пальнуть ненароком.

— Хорошо.

— А что ж тут хорошего? — Возразил, молчавший до этого в сторонке лейтенант.

— Объясни, — все разом повернулись в сторону морпеха.

— Давайте определимся. Мы намерены и дальше сохранять тайну нашего существования и место дислокации? Или всё? Мы их отпускаем?

В данном случае, они, поняв, что в гости мы их не позовём, тупо уйдут на свою посудину и раструбят о нас во всех газетах, как минимум. Какие-то слухи о нас на берегу, как известно, ходят. Но теперь они увидели, что мы серьёзная машина. Не удивлюсь если нас уже сфоткали и обмерили. Скорей всего, не поверив в нашу беспомощность во льдах.

По уму они уже должны гонца отправить к себе на судно, если и собираются тут торчать.

— Ситуация патовая.

— Да с хрена ли?

— Ты предлагаешь…, - прищурился начальник безопасности.

И все сразу додумали, поняв воинственный настрой лейтенанта, и то о чём недоговорил Шпаковский. Что можно было назвать по разному: "необходимые радикальные меры", "убрать свидетелей" или просто "убийство".

Теперь посмотрели на капитана, потому как ему решать.

Меньше всего сейчас Андрей Анатольевичу хотел бы показать свою неуверенность. Но высказать сомнения, хотя бы для того чтобы просчитать ситуацию со всех сторон, было необходимо.

По левую руку экран радара. Мерцает показаниями.

— Удружил нам туман. Теперь-то понятно, что эта метка их барк. "Харальд". Норвежский.

Но помните, когда уходил "Скуратов" там были ещё подозрительные засветки. А если у них на подхвате ещё судно?

Не знаю, как они на нас вышли. Не думаю, что они такие уж ушлые. Может "Скуратова" отследили. Или случайно.

По льду скорей всего по линии разлома дошли. Кто-то у них неплохо разбирается в ледовом плавании судов. И просчитывает следствия, не иначе.

Ни про какие земли в этом направлении они не знают, и барк наверняка будет дожидаться возвращения санной экспедиции.

"Если следовать тому, что фактически предложил старший лейтенант, то полумерами не отделаешься. Мочить придётся всех. И невинных поморов-проводников в том числе. Чёрт! Мы напрямую скатываемся от чрезвычайных обстоятельств к военному положению".

Мысль мелькнула мгновенно, но явственно отразились на лице капитана. Потому что начальник безопасности совершенно в контексте промолвил:

— Ездовых собачек жалко. Куда их девать? Не на "Ямал" же тянуть?

Так что? Мы на войне, как на войне или всё же не аля гер? А?

У лейтенанта пискнуло в гарнитуре, он нажал клавишу приёма, прижимая наушник ладонью. Затем метнулся к иллюминатору:

— Уходят!

Сани разворачивались, слегка смешавшись, но поводыри-самоеды быстро навели порядок. Упряжки потянулись в сторону откуда пришли.

Лейтенант, мо #769; лча обернулся к капитану, типа "отпускаем?".

Под этим взглядом Андрей Анатольевич начинал тихо закипать:

"Всё-таки я человек мирного времени. Вот так запросто отдать приказ "убивать"…? Вот поганство"!

— Эй, а чего это они? — Снова привлёк внимание к иллюминатору Волков.

Отъехав метров на 150–200, почти на грань приемлемой видимости в постоянно сменяющейся плотности тумана, сани чужаков остановились. Спешившись, засуетились силуэты людей.

— Похоже, шатры натягивают? Решили лагерем стать? Ни хрена не видно. По-моему они сами растерялись, как быть дальше.

"Как бы там ни было, у нас выбора нет. Уберутся они или останутся, скорей всего отослав человека на "Харальд", нам ни соседство такое, ни другая утечка неприемлема".

Капитан вдруг вспомнил о типе, что шнырял у ледового якоря. Понял, что же ему так не понравилось — тот наклонялся, как будто что-то подбирая.

— Кто у нас ставил якоря? Боцкоманда?

Подошёл к телефонам, соединяясь с боцманом.

Тот ответил быстро.

— Вы когда якоря ставили, ничего не роняли, не теряли…? Нет?

"Проклятье, что же тот хмырь мог там подбирать"?

— Курили? Окурки, спички, зажигалки?

Слышал, как боцман, прикрыв трубку рукой, кричал кому из своих людей, спрашивая. Затем голос в трубке вернулся.

— Что? — Переспросил капитан, — пустую пачку из-под сигарет? Это точно? Я им, бля, устрою!

Положил трубку, возвращаясь, злой и резкий.

— Так, народ. Есть подозрение, что к противнику попала улика-артефакт в виде сигаретной пачки из 21 века.

Именно классификация чужаков капитаном как "противник" поставило точки над "i". Казалось, что Черто #769;в даже посерел лицом, настолько ему претило отдавать подобный приказ.

— Вроде бы и мелочь…, но что там на ней, что они поймут, переведя и прочитав, не знаю. Нам же, тут даже не выбор, а единственное целесообразное решение. Сами понимаете, что брать кого-то в плен — плодить в дальнейшем возможные проблемы. Слишком многое на кону, — глянул он на морпеха, — твои ребята справятся? Опытные, уже стрелявшие по живым мишеням есть?

— "Контрактов" возьму.

— Что ж товарищ старший лейтенант. Твой выход.

Волков сорвался с места, собирая команду, подбирая вооружение.

Затем связался с мостиком:

— Надо с под борта спустить снегоходы. Всё же допускаю, что гонца на барк они отправили. К тому же кто-то попытается уйти. Или упряжку без седоков…, с трупом, с, чёрт возьми, другими уликами обратно к их лагерю собаки понесут….

В этот раз никакой особого шума и топотни слышно не было. Динамичные фигурки морпехов в белом камуфляже ссыпались по трапу, замерев в ожидании.

С прикрытого борта краном-выстрелом поочерёдно спусти снегоходы. Рассаживались по двое: водитель, стрелок.

Однако план пришлось быстро корректировать.

— Всё! Они определились. Уходят таки.

Видимость на некоторое время распахнулась до полукилометра, показав, как "непрошенные товарищи" все, что успели развернуть в плане "крыша над головой", быстро собрали и стали удаляться, потянувшись вереницей. Весьма поспешно.

— Теперь только вдогон!

Спустили ещё четыре снегохода, за руль, которых пришлось посадить более опытных "порысачить среди торосов" парней из экипажа, теряя время на их экипировку: каски, бронежилеты.

А чужаки уже растворились в тумане.

Воспользовавшись небольшой паузой, начальник безопасности со старлеем проехались чуть вперёд по следам саней.

Волков устроившись позади, щёлкнул карабинами, пристегнувшись, водя стволом автомата, примеряясь — будет ли удобно стрелять на ходу и сходу.

— Надо было глушаки взять. Если стрелять в курсовых секторах, водилы поглохнут.

— Переживут, — Шпаковский плавно притормозил и спрыгнул на снег, — смотри, они пошли по уже известной дороге. Вряд ли станут сворачивать. Не знаю, ждут ли они нашей погони и возможна ли засада…. Слышно-то вас будет, не смотря на туман, далеко.

— Да, — недовольно потянул Волков, вскинув голову на бельмо солнца, — уж лучше бы ночь была. ПНВ в тумане почти не поможет.

— На, — Шпаковский извлёк из рюкзака кожаный чехол, — тепловизор. Этот в тумане ловит. Смотри не пролюби. На свои кровные покупал к "Сайге". Не ёмпартный, "меркурьевский", но хоро #769;ш. Такого теперь нигде не достать. "Калаш" у тебя новосуперский, как раз на "пикатини" станет без подгонки.