Сын помещика - Никита Васильевич Семин
— А-а-а… — от этих слов Пелагея лишь сильнее разрыдалась, да завыла, как раненая кобылица.
— А ну, цыц! — прикрикнул на нее Варлам. И дождавшись, когда она стихнет, продолжил. — Мыслю я, у тебя один путь — если до праздника не продадут, да не похитят, ты к барину сама подойди. Да в служанки просись. Ты девка красная, а Сергей наш Алексаныч таких любит. Пущай и не так, как ранее. Да и сын у него приехал из столицы. Может, ему ты приглянешься. Все лучше, чем к князю попасть. Но про свою невинность тогда забудь. И про замужество хорошее, о котором ты так грезила. Дура-деваха, — вдруг горестно покачал он головой. — Прошлым летом бы вышла замуж, и сейчас так не убивалася.
Да, прав дед Варлам. Сама дура. Хотела справного мужика. Отворот всем иным давала. Знала, что на ее красу все в округе падают. А сейчас что? В серальки только идти и остается. Иначе — смерть. Или того хуже. Девки и бабы из соседних деревень, что на землях князя расположены, каких только ужасов про него не рассказали! И всех самых красивых он через свою постель пропустил. Ни одна девка, что красу имеет как у нее, хорошей девой с мужем не возлегла. Все невинность потеряли. И не только ее. Кого-то, кому особливо не повезло, князь надолго у себя задержал. Так те после тех «гостей» тенью себя прежних стали. Взгляд потухший, вздрагивают, когда к ним прикасаешься, и беспрекословно все выполняют. Жуть полная!
От своих мыслей Пелагея очнулась лишь тогда, когда услышала незнакомый женский голос.
— Роман, а это кто?
* * *
Прежде чем я успел открыть дверь, она распахнулась сама и на пороге оказалась мама. Взгляд у нее был недовольный, когда она посмотрела на Пелагею, и тут же строгим тоном спросила:
— Роман, а это кто?
— Наша крепостная. Мне нужно с отцом поговорить насчет нее.
— О чем? — нахмурилась она.
Даже не понимаю, с чего вдруг взялась такая агрессия и расспросы?
— Ольга Алексеевна, вы так и будете держать сына на пороге? — от раздражения не удержался я от сарказма.
— Заходи. Но эта девка останется здесь! — непререкаемым тоном заявила мать.
— Подожди пока, никуда не уходи, — бросил я сжавшейся от страха Пелагее. — Надеюсь, ты ее не прогонишь, пока я с отцом говорю, — а это уже маме.
Та поджала губы и промолчала. Но в дом меня наконец впустила.
Отец нашелся в зале. Играл с близнецами в фанты. Наш с мамой разговор он очевидно не слышал, так как сейчас потешно изображал лошадь, а Иван с Игорем заливисто смеялись. Пришлось отвлечь их от развлечения.
— Отец, есть разговор. Серьезный.
Тот удивленно обернулся на меня и махнул рукой в сторону кабинета. Уже там я кратко пересказал историю девушки.
— Князь на нашу территорию и наших крепостных решил глаз положить? — потемнело его лицо. — Пускай у него и сродственник в полиции, но такого я допускать не намерен!
— И что делать?
Тут он выдохнул и закурил.
— Обвинить мы его не можем, — вопреки прошлому заявлению сказал он. — Его слово — против слова душ крестьянских. Ясно на чью сторону суд встанет. Да и не сделал он ей ничего. Но прав Варлам, что украсть может. Кстати, а где эта девка-то?
— На пороге стоит, ее мама не впустила в дом.
— Ох уж эта бабья ревность, — пробурчал отец и двинулся в прихожую.
Мама на пороге не стояла, а перебралась в зал, к близнецам. Увидев, как мы идем к двери, снова недовольно поджала губы, но промолчала. Пелагея нашлась все там же — в метре от крыльца она нервно теребила ворот платья.
— Зови Варлама, — приказал ей отец, окинув взглядом. При этом я заметил, как его глаза задержались в районе груди девушки, да и когда она развернулась и побежала в деревню, он долго ей на попу смотрел. Теперь мне стало окончательно понятно, чего мама переживает.
Староста Варлам — седобородый старик, опиравшийся на клюку при ходьбе, пришкандыбал через четверть часа. Мы конечно все это время на пороге его не ждали, вернувшись в зал. О прибытии старосты с девушкой узнали только от Евдокии, которая пошла открывать на стук в дверь.
— Верно ли то, что эта девица говорит? — ткнул пальцем в Пелагею отец.
— Сам видоком не был, — сипло отвечал Варлам, — но бабы, что с ней в поле ходили, в один голос твердят, что да — понравилась наша Пелагеюшка князю.
— И это ты ей присоветовал ко мне в служанки пойти?
— Каюсь, барин, — упал на колени староста, — токмо ведь, иначе скрадет князь девку! Коли ты, наша защита и надежа, не защитишь. А где безопаснее, как не под твоим приглядом?
— А сама ты почему к сыну моему в служанки напрашивалась? — перевел отец взгляд на Пелагею.
— Как увидала молодого барина, — прошептала девушка, — так все из головы и вылетело, кроме как защиты просить. Но я и к вам готова в услужение идти, не подумайте дурного.
— Тебе самому-то служанка нужна? — повернулся уже ко мне отец.
— И что она делать будет? — скорее спросил я сам себя, размышляя. Но отец воспринял это в свой адрес.
— Это уже ты сам решишь. Может в твоей комнате чистоту блюсти. И не только, — тут он мне похабно улыбнулся, вызвав у Пелагии нервный озноб. — А можешь попробовать обучить ее чему. Сам же говорил, что если у душ свободное время появится, то добре будет им ремеслу какому учиться. Заодно поймешь — хорошая то затея, али блажь твоя.
— Я всему могу научиться, только не гоните, — прошептала девушка, которая слышала наш разговор.
— И как ее оформим?
— В смысле? — не понял моего вопроса отец.
— Ну… она также крепостной останется, или уже нет?
— В дворовые слуги
