Главная роль 6 - Павел Смолин
— Нобель в голове засел, Георгий Александрович? — с улыбкой предположил «дядя Костя».
— Именно! — хохотнул я. — Неловко втягивать вас в легкую авантюру, но прошу вас помочь в организации Нобелевской Премии.
— Наша репутация в известном смысле достояние всего Дома, — ответил Константин. — Признаюсь честно, Георгий Александрович — я ожидал этого разговора, и не пришел с этим вопросом к вам лишь из озорства, — изобразив невинную улыбку, он поднялся на ноги, посерьезнел и продемонстрировал лояльность поклоном. — Приношу за это свои искренние извинения, Ваше Императорское Величество.
Смешно ему.
— Я ценю вашу откровенность, Константин Константинович, — вполне честно признался я. — Полагаю, на вашем месте я поступил бы так же — ситуация, надо признать, пустяшная и легко исправляемая.
— С вашего позволения, — президент Академии вернулся за стол. — Я бы хотел представить вашему вниманию разработанный мною и достойными господами проект по учреждению Нобелевской премии.
Слово «проект» — оно прилипчивое и солидное, и теперь им охотно пользуются по всей Империи.
— Буду благодарен, — улыбнулся я.
Когда второе сменилось слоеным пирожным с кремом под чай, Константин Константинович поведал интересное:
— Слышал третьего дня занятную историю — поговаривают, на хуторе близ деревни Костюки — это недалече от Москвы — в семье крестьянина Махнова родился удивительный мальчик. Якобы, ныне ему четырнадцать годков отроду, а рост при этом в три аршина и силища неимоверная — ребятишек, которые над его ростом смеются, на коньки изб за воротники подвешивает.
— Ничего себе! — изумился я двухметровому подростку.
Нет, так бывает, но «коньки» и «силища»… Память, память… Что-то слышал я от Илюхи, что был-де в Империи собственный великан. Может он и есть?
— Иван Михайлович Сеченов считают, что сей юноша может принести немалую пользу в исследованиях части мозга, которая, как предполагает доктор Сеченов, отвечает за человеческий рост, — добавил «дядя Костя». — Однако я несколько опасаюсь, что мальчика разберут на препараты, — улыбнулся.
Черноват юмор, но это только потому, что за ним отчасти стоит правда — увлечется ученая братия и действительно «разберет».
— Уникального человека на препараты пускать нельзя. И вредить ему нельзя, — пожалел я маленького великана. — Прошу вас обеспечить возможность проводить исследования, но внимательно следить, чтобы мальчику не наносили увечий и вреда. С вашего позволения, эмиссара на переговоры с семьей я отправлю сам.
Захотят — в город переедут, с трудоустройством помогу, захотят — останутся на хуторе. Полагаю, глава семьи будет не шибко рад — аномальный сын очевидно неплохо пригождается на хозработах — но с другой стороны, бурно растущему организму нужно где-то брать материю и энергию. Другими словами — жрать маленький великан должен как не в себя, а это для крестьян весьма печальная особенность.
Глава 15
Остаток ноября и почти всю зиму поглотили подготовка к коронации себя любимого, привычное разгребание «текучки» и трехдневный визит в Швецию — меня и любимой супруги. Пара жирных намеков Оскара не прошли незамеченными: нехорошо получается, когда он ко мне ездит при каждом удобном случае, а я к нему — никогда.
Программа визита была специфической и состояла по большей части из парадов морских и сухопутных да образцово-показательных стрельб всяким разным. Смотри, какая Швеция сильная, Георгий! Лучше не суйся, а то ужо мы тебя!.. Это все понятно и простительно, поэтому мы с Марго не обижались и блистали на весть шведский «свет» — мы с ней вообще крайне популярная пара, вся Европа от такой большой, красивой и светлой любви слезы умиления роняет.
Не прогадал, прости-Господи за такой цинизм: более подходящей жены и желать нельзя. Мне с Маргаритой хорошо, легко и приятно, и ей со мной точно так же — угнетенный семейной жизнью с нелюбимым человек не станет ржать до слез в ответ на остроты и на каждое прикосновение демонстрировать очень похотливый взгляд. Немка, блин! Прости-Господи еще сильнее, но после рождения второго ребенка надо будет сделать перерыв, потому что воздерживаться очень сложно. Короче — «погода в доме» стоит великолепная.
После Рождества Дагмара с Мишей и Олей отправятся в большой круиз по России — дирижаблем во Владивосток, а оттуда, на чем придется, по «моему» маршруту до Столицы. Задач я маменьке и младшему брату нарезал по самое «не могу», не забыв провести инструктаж их свите: такие высокопоставленные глаза на дороге не валяются, и даже если никаких нарушений замечено ими не будет, на общественную дисциплину все равно повлияет хорошо: отныне Правящий дом не сидит в Петербурге, а время от времени запускает свои протуберанцы в другие края такой огромной страны.
Рождество отметили как положено — в большой и очень дружной семейной компании, включающей и японок: они почти весь этот год прожили в Крыму, под предлогом «привыкания к нашему климату в щадящих условиях», но на самом деле мы их туда просто спрятали — в первые месяцы, когда Масако с матерью жили в Петербурге, как-то многовато вокруг них было суеты. Ничего такого вроде бы, но нужно немного «сбить» волну хайпа — уверен, многие уже и забыли, что у Августейшей семьи появились приемные родственники. В ночь перед Рождеством дамы вовсю придавались гаданиям — я к этому спокойно отношусь, просто такая вот форма девичьего досуга, даже мило так-то, несмотря на добродушное ворчание семейного духовника и моего архиценного кадра — Победоносцева.
О, Константин Петрович воистину незаменимый человек! На данном этапе конечно — я с товарищем Сталиным согласен: реально незаменимых нет, но при этом кадры решают все. Константин Петрович — моя верная опора, и после многих часов бесед «тет-а-тет» он изрядно пересмотрел свои взгляды на жизнь в пользу рационализма. Жизнь-то мы ведем земную, и спрашивать с нас, государственных умов, будут не за личные грехи, а за итоги такой важной работы. Вера в меня у Константина Петровича безгранична — Помазанник как он есть — и поэтому с припадками мракобесия он ныне завязал. Должность у него плюс-минус такая же — председательствует в Совете по делам религий — но свободного времени хватает: я этим активно пользуюсь, привлекая Победоносцева к требующим сильного «тарана» делам — в том числе коррупционным и даже научным: Константин Петрович в числе прочего курировал реформу получения патентов, и признал систему «одного окна» архиудачной затеей, пообещав к
