Исправитель. Книга 1. Первомай - Дмитрий Ромов
— Ох, даже и не знаю. Когда начальство снова решит бросить меня в бой.
— И когда это будет? Ну… примерно, хотя бы…
— Никогда! — раздался вдруг в трубке злой и будто бы простуженный мужской голос. — Что за ахинея⁈ Ты почему не в институте⁈
— Папа! Ну, что ты делаешь⁈ Повесь трубку!
Упс! Отец, блюдущий нравственный облик своей дочери, вклинился в разговор, сняв, судя по всему, трубку параллельного телефона.
— Мне по делам звонить надо, а она тут чирикает целый день! Дурака валяет! Ну когда же ты приедешь, ну когда же? Тьфу! Александр, что за дела⁈ Ты же взрослый парень, а ведёшь себя, как… я не знаю!
— Яков Михайлович, как поживаете? Рад вас слышать. Вы простудились что ли?
— Так, всё, заканчиваем шуры-муры! Мне по работе звонить надо!
— Было приятно поболтать. Всех благ. Выздоравливайте. Элла, слушайся папу.
Я пожал плечами и вернул трубку Вотрубе.
— За личные разговоры можно и по ушам схлопотать, — кисло улыбнулся он. — От начальства.
— Так, мне отчёт надо напечатать, — проигнорировал я его замечание. — Где, как думаешь?
— Отнеси в машбюро.
— Нет, это долго. Какие ещё варианты?
— Никаких, если ты, конечно, сам не умеешь печатать. Тогда можешь в комитете комсомола или в профкоме, ты же там состоишь…
— Сам не умею, — помотал я головой. — Ну, то есть одним пальцем натыкаю, конечно. Только это мне на неделю работы.
— Лариску Журкову попроси. Она вроде умеет. Но только просто так не станет.
— Это что за Лариска?
— Ты чё⁈ — воскликнул он таким тоном, типа, кто не знает Любочку, Любу знают все. — Из комсомола! Вы же на дискотеке отрывались, забыл?
— Ах, ну да, ну да.
Я сел за свой стол и призадумался. Интересно как. Вот ещё и Лариска. Надо к ней наведаться и проверить машинку. Но лучше найти такую, чтобы связь со мной было вообще невозможно установить. А если я отжигал с девицей на дискаче, то связь вполне очевидна, хотя и не в том смысле…
На моём столе была навалена целая куча папок. Подшипники, волокно, электродвигатели, резинотехнические, спецодежда, солидол. Да, разбираться тут и разбираться… Лучше бы по линии профкома двигаться… понятнее было бы… Зато здесь возможности командировок. Узбекистан, Белорусия, Воронеж, Ростов и ещё множество других городов. И в каждом из них были интересующие меня события.
Честно протупив не меньше часа над бумагами, я поднялся и начал собираться домой.
— Ты куда это? — заинтересовалась дама с химией за столом напротив.
— Больничный у меня, постельный режим.
Все коллеги повернулись ко мне.
— Товарищи, вчера я ударился головой и теперь не могу вспомнить некоторые вещи. Так что если столкнётесь с тем, что я плаваю во вполне понятных и простых вещах, не удивляйтесь, пожалуйста. Это не заразно и, как надеется врач, скоро пройдёт. Всех вам благ. Постараюсь завтра прийти снова.
— Я бы тоже хотел всё забыть, — сказал немолодой дядька, оторвавшись от бумаг и тут же снова опустил голову.
Но не успел я выйти из помещения, как в отдел заглянула немолодая дама, нескладная и немного неопрятная.
— Жаров, собрал? — прямой наводкой направилась она ко мне.
— Чего?
— Издеваешься? — неприятно удивилась она. — Я тебе ещё неделю назад велела собрать! Вчера последний день был. Ты собрал или нет?
— У него память отшибло, — радостно сообщили коллеги.
— Какую память, товарищи! Вы издеваетесь что ли? У нас в фонд мира сбор. Жаров, опроси товарищей, пусть сообщат, кто и сколько заплатил, если ты своей головой не помнишь. Товарищи, давайте, подходите, диктуйте ему.
— А деньги-то где? — поинтересовался я.
— А вот и причина потери памяти! — мгновенно установила истину моя соседка с химией.
— Естественно! Где наши кровные никто и не вспомнит теперь.
— Да как вам не стыдно, вы же не сдавали!
— Это я не сдавала? Я за себя пятнадцать копеек, и за Рябушкину сдавала!
— За какую Рябушкину, она не из нашего отдела! Это за газету было!
— Жаров! Завтра профком! Чтобы деньги были, ты понял меня? С каждого, ясно тебе? По рублю! И от вас на ДНД два человека на этой неделе!
Профсоюзная дама ретировалась, и я начал натягивать пальто.
— Я дружинить не пойду, — замотал головой Вотруба. — У меня после прошлого раза фингал только-только сошёл.
— Кошкин, — обратилась к нем моя соседка с химией. — Герой ты наш! Про трёшку не забудь! Завтра отдать обещал.
— Не забуду, — недовольно ответил тот. — Вот, Надежда, ты всегда такая! В самый неподходящий момент!
— Кошкин, — окликнул его и я. — Столовая наша когда закрывается? А то у меня кишка кишке бьёт по башке. Не ел ещё сегодня.
Он не ответил и только рукой махнул.
— Видать, действительно сильно тебе вчера звезданули, — потрясла мелкими кудряшками моя соседка. — Закрыто уж давно. Так что иди в магазин и покупай себе еду там!
— Сейчас там только завтрак туриста купить можно, — донеслось из дальнего угла.
— Ладно, пошёл, — кивнул я и толкнул дверь. — До свидания
Проходя мимо комитета комсомола, я решил зайти и глянуть на машинку, чтобы оценить ситуацию. Пришлось бы вступить в разговоры с этой Ларисой Журовой, но что делать, машинка-то была нужна.
По счастью, никакой Ларисы там не оказалось, а был только парняга с сытой рожей. Он сообщил, что Журкову вызвали в райком и будет она теперь только завтра. Дела этой Журковой меня не интересовали поэтому я покрутил головой и ушёл, не обнаружив никакой пишущей машинки.
Выйдя из управления и бросив взгляд на кумачовый плакат, закреплённый на козырьке здания, я зашагал по направлению к общаге. Выше знамя коммунистического труда! Это можно, это хорошо. Я зашёл в гастроном на углу, рядом с остановкой, откуда ездил в универмаг и обнаружил, что кроме «Завтрака туриста» тут было ещё кое-что.
Его я, конечно, тоже взял, но ещё прихватил мокрую пирамидку молока, две пачки сырковой массы с изюмом, килограмм молочных сосисок и полкило неровной «Чайной» колбасы с кусочками сала. За колбасой и сосисками выстроилась очередь, но зашёл я удачно, судя по всему.
Немного запутался, вспоминая, как устроена система, но разобрался быстро.
