Шведский стол [СИ + иллюстрации] - Михаил Алексеевич Ланцов
Залп сразу девяноста шести 6-фунтовых пушек прогремел оглушительно! Сразу вся линия фронта окуталась клубами дыма.
А там, в шведских боевых порядках, оказались прорублены просеки. Редкое ядро при такой плотности строя и его глубине забирало меньше двух-трех человек. Обычно больше.
Полминуты.
Артиллеристы спокойно перезарядились, тщательно пробанив ствол. И новый залп.
И новый.
И новый…
Почти как на полигоне. Только мишени шевелятся…
Тем временем южнее разворачивалась другая драма.
Восемь тысяч шведских кавалеристов шли на рысях, стараясь как можно скорее обогнуть лес и выйти в тыл к русским. Они знали, что где-то тут может располагаться русская кавалерия, но относились к ней весьма пренебрежительно.
Что поместные, что казаки, которых ранее шведы видели в бою, особой ценности на поле не представляли. Вот по тылам полазить и шуму навести — да, могли. И изрядно так. А лицом к лицу сходились плохо, неохотно и неумело. Особенно если на них натиском шли.
Покрепче были русские солдаты рейтарских и драгунских полков. Но опять-таки, не принципиально. Во-первых, это вчерашние помещики, по сути переодеты и ничему новому не обученные. А во-вторых, учили то их в перестрелки конные вступать. По обычаям европейским тех лет. И супротив натиска белым оружием они пасовали. Как и почти все иные кавалеристы в Европе. Разве что исключая кирасир или там крылатых гусар.
А тут еще две тысячи из этих шведских кавалеристов являлись рейтарами. И были оснащены кирасами. От чего их ценность в натиске возрастала еще больше.
Меншиков вел на них всего шесть тысяч всадников. Половину улан, остальную — карабинеров. И те, и другие имели по паре пистолетов и какой-либо клинок с прямым лезвием. Или легкий палаш нового образца, или валонскую шпагу, или еще что. Дополнительно улан нес пику в шесть аршин длиной, а карабинер собственно карабин.
Обе конные массы шли на рысях.
По мере приближения они друг друга услышали, прежде чем увидели. Лошадей то сколько! Какой топот!
Наконец, изгиб лесного массива минул и позволил неприятелям заметить друг друга. Шведы к тому времени уже развернулись широким фронтом, готовясь к атаке. Русские тоже.
В первой линии Меншикова шли уланы.
С пиками.
Среди них и он сам.
Три шагов.
Двести.
Сто.
Лошади сближающих конных масс перешли на галоп.
Десять.
Удар!
По всей линии соприкосновения послышался дробный стук, треск и крики… крики… крики…
Уж что-что, а уланы за это время наловчились поражать своими пиками цели. Да, личный уровень фехтования у них был ниже плинтуса. И если бы все рассыпалось на собачью свалку — тут бы им конец и пришел. Но пики…
Это шок.
Шок и трепет.
Удар трех тысяч улан оказался настолько сильным, что шведская кавалерия, даже как-то потеряла темп и растерялась. После того, как через нее пролетели уланы. Отбрасывая свои сломанные пики.
Даже рейтары в своих кирасах не выдерживали. И получив удар пикой в грудь, вылетали из седла. Они ведь у них были совсем не рыцарские. Про «тряпичных» драгун и речи не шло. Пики их прокалывали как жуков протыкают булавкой.
Раз и все.
Второй волной русской кавалерии шли карабинеры.
Пик у них не имелось. Но атаковать натиском белым оружием их обучали. Не рубиться, нет. А на съезде колоть. Также, как в годы Наполеоновских войн атаковали кирасиры… Так что, отставая всего на сто метров от улан, они спустя каких-то пять или шесть секунд влетели в деморализованную шведскую кавалерию. И в свою очередь собрали весьма обильную жатву.
Да, не такую обильную, как уланы.
Но и этого хватило для окончательного перелома ситуации.
Эти два шоковых удара нанесли фактический разгром шведской кавалерии. Совершенно оглушающий и деморализующий. Из седла было выбито порядка четырех тысяч всадников. Да, далеко не все убиты. Но ситуации подобное не меняло вообще.
Вот сошлись.
А вон побежали тысячи лошадей без всадников.
Страшно…
И шведская кавалерия перешла к решительному, но беспорядочному отступлению.
На практике даже выбивание 10–15% личного состава останавливало атаку большинства армий. Лишь самые стойкие могли выносить до 20–25% урона. А тут половину как корова языком слизнула. Меньше чем за десять секунд.
В такой обстановке никто бы не устоял.
Как говорится — подловили.
Ведь любой мало-мальски опытный офицер вам расскажет, что сходить в лобовую с копейной кавалерией — плохая примета. Очень плохая. Особенно если у тебя этих самых пик нету…
Тем временем шведская пехота продолжала продвигаться вдоль дороги на Нарву. Терпя очень неприятный урон от русской артиллерии.
Та стреляла с частотой два выстрела в минуту.
За каждый промежуток между выстрелами шведы проходили порядка тридцати метров. Каких-то жалких тридцати метров. Так что, не преодолев и половины расстояния до орудий, шведы дрогнули.
Впитав предварительно за тысячу ядер.
Слишком уж обильную жатву эти снаряды собирались в густых и глубоких боевых порядках…
Да, если бы все эти двадцать пять тысяч человек были шведами, может быть дошли бы. Хорошими такими закаленными в походах и в известной степени религиозно фанатичными шведами. Идущие в бой с мыслями о рае, куда они без всякого сомнения попадут, ибо сражаются за веру. За свою веру. Как крестоносцы. Но увы, больше половины армии были саксонцами, датчанами, мекленбуржцами и прочими германцами, которых Карл набирал в войско.
А они к героизму не стремились… не в этой ситуации…
Меншиков тем временем пытался собрать свою кавалерию.
Несмотря на успех, ее немало рассеяло и потрепало.
Ни шок, ни страх не помешали супротивнику махать клинками. Отчего во время этого лихого прохода неприятель убил или как-то ссадил с седла порядка пятисот человек.
И если бы не невероятный, просто сказочный успех, русская кавалерия сама бы побежала. Ну или дрогнула уж точно.
А так — все произошло очень быстро.
Никто толком не смог ничего понять.
Вот сшибка.
На их глазах масса шведов вылетела из седла.
Потом еще.
И новая волна выбитых.
А следом, почти сразу, бегство. Их бегство. Врага. Они сами даже не успели испугаться толком. А когда они огляделись и поняли, что их и самих повыбило заметно, было уже поздно бояться, что ли…
Петр Алексеевич же, заметив с наблюдательной вышки, что шведская кавалерия бежит задумался. Требовалось срочно принимать решение.
Карл пока не знает об этом разгроме.
Карл пока надеется на заход своей кавалерии в тыл к русским. И вон — несмотря на бегство своей пехоты, пытается ее остановить и привести в порядок. Не безуспешно, кстати.
Но что потом?
Вот выйдет к нему отступающая, рассеянная кавалерия. И шведский король без всякого сомнения отступит. Было же очевидно — провести пехоту под губительным огнем девяноста шести легких полевых орудий он не мог.
Просто не мог.
И нанести удар в тыл не получалось.
А значит разумно отступить. И выбрав более удобные условия для боя, атаковать заново. Только где и когда? Вопрос… большой вопрос.
Генштаб этот сценарий пытался разрабатывать. Но, ничего у него не получилось. Слишком много вариантов. Тут только гадать. А на себя царь не сильно надеялся. Работать по шпаргалкам Генерального штаба было просто, легко и приятно. Самому же… нет-нет… он и в игры эти тактические, что Алексей ввел как обязательные, никогда почти не выигрывал…
Отсюда какой вывод?
Правильно.
Атака.
Да, риск.
Величайший риск.
Потому что он не был уверен в своей пехоте чуть более чем полностью. Однако вариантов не оставалось.
Атаковать.
Немедленно атаковать.
Пока Карл не восстановил порядок в своей отступившей пехоте…
Минута.
Шестьдесят шагов русской пехоты.
Еще минута.
Еще.
Петр надеялся, что отступающая шведская кавалерия успеет пораньше проскочить пролесок и устремится к своим. Дополнительно смешав ряды. Но она замешкалась. И вылетала из пролеска прямиком во фланг наступающей русской пехоте.
Ее моральное состояние было ужасное.
Но отворачивать некуда.
Так что на полном скаку они врубились во фланг. Впрочем, без всякого порядка. Хорошо еще не в тыл. Пехота только начала проходить этот пролесок.
И волей-неволей началась жесткая рубка. Опасная. Очень опасная. Ставящая под вопрос всю атаку. Все-таки шведских кавалеристов еще оставалось довольно много.
