Ответный удар - Алекс Шу

— Есть, — подтвердил Ивашутин. — Об этом лучше расскажет наш сотрудник. Он, кстати, находится внизу. Но сперва…

Генерал неторопливо расстегнул кожаную папку, достал оттуда лист бумаги и ручку. Романов с интересом наблюдал за действиями гостя. Ивашутин быстро написал несколько строк, положил бумагу на стол и подвинул её к первому секретарю Ленинградского обкома партии.

Романов цапнул ладонью листок, поднес его к лицу и, сосредоточенно пробежался глазами по тексту.

«Григорий Васильевич! Нам надо поговорить в надежном месте без свидетелей. В кабинете вас могут слушать работники девятки. Речь идет о государственном перевороте. И ваша дискредитация — часть плана заговорщиков, проводимого совместно с западными спецслужбами. В число предателей входят люди из высшего руководства КГБ. Нужно пообщаться в таком месте, где прослушка будет невозможна. Это очень важно».

В первое мгновение брови Романова изумленно взлетели вверх. Затем он нахмурился и поднял глаза на Ивашутина. Начальник ГРУ встретил давящий немигающий взгляд Григория Васильевича с невозмутимым лицом. В кабинете повисло тяжелое молчание.

Затем «хозяин Ленинграда» хлопком припечатал листок к столешнице, подвинул его к Ивашутину и поднялся.

— Пойдемте, — сухо бросил он.

Начальник ГРУ быстро сложил листок, сунул его в карман кителя и тоже встал.

Григорий Васильевич энергичным шагом вышел из кабинета. Ивашутин последовал за ним, не забыв прихватить форменное пальто. На первом этаже Романов повернул налево и постучал в дверь комнаты.

— Заходите, — раздался бодрый голос.

«Хозяин Ленинграда» оттолкнул дверь и зашел. Начальник ГРУ двинулся следом, остановившись на пороге.

Маленький кряжистый сорокалетний мужичок в сером мешковатом свитере и черных брюках при виде первого секретаря Ленинградского обкома, положил томик Дюма на журнальный столик и вскочил с кресла.

— Здравствуйте, Григорий Васильевич.

— Привет, Сергеевич, — кивнул Романов. — Дай-ка мне ключи от технических помещений.

— Да зачем они вам, Григорий Васильевич? Если нужно я открою и всё покажу, — заюлил мужичок.

— Сергеевич! — в голосе Романова прибавилось стали. — Ключи, сюда, быстро!

— Как скажете, — вздохнул мужичок и полез в карман штанов. Вытащил большую связку позвякивающих ключей, отсоединил парочку на отдельном кольце и протянул Романову.

— Вот, пожалуйста.

Глава Ленинградской области молча взял ключи у Сергеевича, развернулся и покинул комнату. За ним вышел Ивашутин. Мужичок проводил гостей недоумевающим взглядом, вздохнул и взял книжку со стола.

Романов вышел в прихожую. Раскрыл шкаф, снял с плечиков черное драповое пальто, надел его, скинул домашние тапочки, присел на табуретку, подхватил зимние ботинки, стоящие на полочке для обуви. Петр Иванович тем временем тоже натянул свою обувь, стоящую на коврике, рядом с входной дверью.

Григорий Васильевич жестом указал генералу следовать за собой. Генерал уже в форменной одежде двинулся следом. Романов свернул в узенький коридорчик, рядом с лестницей на второй этаж. Там оказался черный вход. Первый секретарь Ленинградского обкома дважды повернул колесико замка, и дверь, щелкнув замком, послушно открылась.

— Здесь за домом технические помещения, — сообщил Григорий Васильевич, когда Ивашутин вышел вслед за ним на улицу. — Сергеевич — завхоз наш, всякий хлам туда складывает. Летом у нас строители ремонт делали, там обедали. После них остались стол и несколько табуреток. Прослушки там точно нет.

— Это хороший вариант, — кивнул Ивашутин. — Показывайте, куда идти.

Романов указал взглядом на два больших одноэтажных домика, стоящих справа от дачи и пошел к ним.

Через минуту Ивашутин с любопытством оглядывал просторное темное помещение, забитое инструментами, кусками пенопласта, досками, лопатами, обрезками пластмасс, базальтовой ватой и другими строительными материалами и инвентарем.

— Где-то здесь выключатель должен быть, — сообщил Георгий Васильевич, деловито раздвигая развешанные у входа спецовки. — А, вот он.

Щелкнула кнопка. В середине помещения зажглась свисающая с потолка лампа в патроне, заливая помещение тусклым желтым светом.

Романов аккуратно прикрыл дверь, щелкнул замком, закрывая её изнутри, и развернулся к начальнику ГРУ.

— Прослушать нас не могут? Хотя бы с соседнего дома? — для порядка уточнил Ивашутин.

— Никак, — отрицательно качнул головой Романов. — Стены здесь толстые — два кирпича. Сделаны на совесть. Соседнее помещение закрыто, и по самый потолок забито мусором. Ключи от него у меня. И кричать мы с вами не будем. Правильно?

— Так точно, — улыбнулся генерал.

— Давайте присядем, — предложил Григорий Васильевич, указав ладонью на примостившийся к стене небольшой столик из необструганной древесины и несколько табуреток. — И вы расскажете мне то, что собирались.

— Давайте, — кивнул Ивашутин.

Романов присел у стола. Начальник ГРУ расположился напротив.

— Григорий Васильевич, вы слышали, что мы недавно разоблачили большую группу предателей и вражеских агентов в ГРУ, КГБ и на наших режимных объектах.

— Конечно, наслышан, — царственно кивнул Романов. — Леонид Ильич твое ведомство хвалил. Пельше и Устинов тоже. Юрию Владимировичу сильно по шапке досталось, что за него всю работу ГРУ выполнило. Большое дело сделал, Петр Иванович. Леонид Ильич тебя даже в пример Андропову и Щелокову ставил. Вот, мол, как красиво сработал. И Дмитрия Федоровича похвалил. Сказал, что отличные специалисты у него, ЦРУ до сих пор на ушах стоит.

— Спасибо, — невозмутимо кивнул Ивашутин. — И то, что я вам сейчас покажу, имеет непосредственное отношение к этому делу.

Начальник ГРУ расстегнул кожаную папку, достал стопку листов, скрепленных тоненькой веревочкой, и подвинул к Романову.

— Это выдержки из дела, которое мы сейчас ведем. Специально для вас подготовил краткую выжимку. Прочтите, пожалуйста, Григорий Васильевич.

Романов взял листки, прищурился, пытаясь разглядеть буквы в тусклом свете лампы. Недовольно хмыкнул, отложил листы в сторону. Достал из внутреннего кармана прямоугольный футляр, открыл его, вытащил очки. Неторопливо расправил черные роговые дужки, и водрузил очки на нос.

— Посмотрим, что там у тебя, — пробормотал он, подхватывая ладонью листы. Вчитался, перевернул листок, затем другой. Ивашутин терпеливо ждал, пока Романов закончит читать. Даже в тусклом свете лампы было видно, как лицо первого секретаря Ленинградского обкома КПСС начало медленно багроветь. Сперва нездоровая краснота растеклась по скулам и щекам, потом затронула