Николай Второй. Борьба с красным террором (СИ) - Найденов Дмитрий

При этом я заметил, как князь, сидящий рядом со мной, выказал признаки недовольства, но пытался их всячески сдерживать.

Первым вызвался отвечать юнкер, Бирин Олег Петрович, из купеческой семьи.

— Я считаю, что свобода выражается в возможности говорить то, что думаешь, и в возможности перемещений без территориальных ограничений, — сказал он.

За ним сразу ответил юнкер, Петренко Семён Игнатьевич,

— Я считаю, что свобода заключается в полной свободе от обязательств и в добровольном желании делать. То, что заблагорассудится, без оглядки на окружающих, — ответил он.

— Для начала этого достаточно, а теперь давайте разберём. В чём же заключается ошибка в понимании свободы большинством из людей, хотя ответ на него лежит на поверхности.

Вот, к примеру, такой вопрос… Свободна ли женщина, только что родившая ребёнка, бросить его на произвол судьбы, так как он очень сильно ограничивает её свободу? Ведь исходя из вашего понимания, чтобы ей стать полностью свободной, ей необходимо это сделать, — спросил я и, видя, как мои собеседники с недовольством на лице хотели мне возразить, продолжил.

— Вот скажите, Олег Петрович, если к вам подойдёт мужик и скажет про вас что-нибудь омерзительное и начнёт вас оскорблять, вы промолчите и дадите ему возможность свободно выражать свои мысли или попробуете ограничить его в этом праве, дав в морду, — спросил я у него, отчего он потупил глаза и склонил голову, начиная понимать, ту мысль которую я пытался ему донести. Ну а вы, Игорь Степанович, ответьте на вопрос, как может быть равна женщина и мужчина? Или, к примеру, отец и сын? Может ли ребёнок трёх лет, научившийся ходить, делать, что он захочет, и может ли отец ему в этом дать полную свободу? Или он постарается ограничить её в определённых условиях, к примеру, когда ребёнок подойдёт к речке или к дороге, где галопом скачет кавалерийский полк? — спросил я и, выждав время, продолжил.

— Вот вы видите, что ваше понимание свободы наивно и ваша свобода в тех или иных случаях не вызывает у вас недовольство, когда её в определённых условиях ограничивают.

Поэтому запомните один раз и навсегда. Свободы, как таковой, в обществе не существует. Даже Государь Император не является свободным в большинстве своих решений и поступков. Он может лишь выбирать из тех или иных вариантов. Свободным может себя почувствовать человек, только находясь вне человеческого общества, но и то, только до того момента, как ему не потребуется какая-либо помощь. К примеру, у него заболит зуб и ему потребуется врач, чтобы избавить его от боли. Тогда встаёт вопрос, а в чём же тогда развитие человеческого общества, если человек не может быть свободен априори? Только в стремлении саморазвития, улучшения условий жизни себя и окружающих людей, для чего необходимо много учиться и работать на благо общества. А для чего тогда нужна единая власть, спросите вы? А именно для этого и нужна! Для улучшения положения каждого члена общества, для защиты его интересов, не только в собственной стране, но и отстаивая интересы этого общества перед другими сообществами, стремящимися улучшить своё положение за счёт других сообществ людей. Власть может быть как эффективной, так и наносящей вред своему сообществу, которое выбрало его управлять им. Вот наша с вами цель и будет заключаться в улучшении жизни каждого члена нашего сообщества, или если называть вещи своими именами, то Государства Российского. Нам с вами предстоит нелёгкий путь улучшить наше общество и заставить его не загнить от заблуждений эфемерной свободы, равенства и всеобщего братства, так как для достижения этой цели нужно перебить всех остальных людей и когда останется только один, он в какой-то мере сможет считать себя свободным. Поэтому все идеи свержения существующего строя и всеобщего равенства являются непросто заблуждением, но и великой ошибкой всего человечества. Вот скажите мне, кто по Библии первым захотел свободы и что из этого получилось? — спросил я, внимательно осматривая юнкеров. — Вижу, что вам такое понимание свободы не нравится, а ведь призывы ко всеобщей свободе и равенству — это призывы к анархии, хаосу и к пришествию антихриста. Такое сравнение вам не по душе. Поэтому оставьте слово свобода навсегда и начните заниматься единственно правильным делом. Улучшать жизнь окружающих вас людей, стремясь сделать её лучше и комфортнее. Бороться с голодом и нищетой. Бороться с несправедливым судом и социальным неравенством. Добиваться того, чтобы у людей были равные условия в получении образования и медицинского обслуживания. Вот если вы готовы к такой службе, тогда прошу вас встать на колено и произнести клятву, повторяя за мной, — сказал я, вставая с кресла.

Сразу же после этого юнкера встали на колени и стали повторять за мной слова клятвы:

* * *

Я, юнкер ___, клянусь:

соблюдать все правила, законы, решения и устав Российской Империи.

Подчиняться всем требованиям или обязанностям нашего Особого Отдела.

Буду помогать своим сотрудникам, защищать их и не предприму ничего такого, что может нанести им вред.

По своей собственной воле испытываю желание вступить в ряды Особого Отдела.

Приношу эту клятву, чтобы продолжить воплощение благородных идеалов честности и равенства и справедливости. Для защиты территориальной целостности Государства Российского. Бороться с его врагами, как внешними, так и внутренними.

Клянусь в большей степени стремиться к служению, но не к славе, к чести, но не к почестям.

Приношу эту клятву по своей воле и без колебаний с полным сознанием, что её нарушение повлечёт за собой мою смерть

Клянусь служить Особому Отделу и Государству Российскому по мере своих сил и способностей, с Божьей помощью и с уважением к нашему императору.

Да будет мне Господь судьёй в моих поступках.

После принесения клятвы я отправил первых сотрудников Особого Отдела отдыхать и привести свои мысли в порядок.

Глава 25. Планируемые реформы.

Корни образования горьки,

но плоды сладки.

Аристотель

После того как юнкера ушли, я решил обсудить со своим адъютантом, планируемые преобразования.

— Виктор Сергеевич, как вы смотрите на то, чтобы отобрать лучших выпускников учебных заведений Санкт-Петербурга и создать из них отдельный кадровый резерв? — спросил я.

— Идея, конечно, хорошая, но кто будет заниматься их воспитанием и не даст бюрократической машине их испортить, — спросил он у меня.

— В первую очередь, я попрошу вас подобрать несколько человек порученцев, особо пронырливых и нестандартно мыслящих. Такие всегда есть при штабах, могущие выполнить практически любое задание в кратчайшие сроки. Только, желательно, молодых, но возраст неглавный критерий. Их нужно сформировать в отдельное подразделение личных порученцев. Со временем часть из них придётся заменить, но на первое время будем использовать тех, кто есть под рукой. Далее, их нужно будет отправить по губерниям с заданием выявить слишком ревностных блюстителей закона неугодных начальству, не идущих на компромисс с совестью. Таких людей обычно стараются задвинуть подальше, чтобы они не мешали, а то и сфабриковать против них какое-либо правонарушение и уволить под надуманным предлогом. По сути своей, они — сумасшедшие, вздумавшие пойти против системы, своеобразные Дон Кихоты, борющиеся с ветряными мельницами. Вот их энергию и следует направить в нужное русло. Я уверен, что от них с удовольствием избавится начальство, тем более, если оформить это как перевод на самую тяжёлую и низкооплачиваемую работу по переписи архива. Так и назовём это подразделение — Главное архивное управление. Оно займётся поиском и выявлением коррупционных схем, работающих в нашем государстве. То представление, которое устроили чиновники и предприниматели во Владивостоке, я не воспринял серьёзно, ведь уровень хищений, на самом деле, намного выше. Вся система государственного заказа построена на взятках и откатах, поэтому нам придётся с этой системой бороться. Я прошу вас лично заняться руководством этого управления до того момента, как вы сможете подготовить достойную себе замену. А теперь расскажите подробно, как обстоят дела с будущим акционированием Восточной Торговой Компании?