Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!
Мы с Москвичевым, оставаясь у двери, играли роль своеобразного резерва. Собирались вступить в игру, если кому-то из охранников удалось бы сориентироваться в ситуации и добраться до оружейки. Сопротивляясь вооруженным бунтовщикам поодиночке или даже группами, обитатели казармы были обречены. Ни у кого, кроме офицеров, проживающих в отдельной комнате, личного оружия не было. Соответственно, ничего противопоставить озверевшим, ожесточенным заключенным, они не могли.
Москвичев, вскинув карабин к плечу, коротко выкрикнул:
– Отойдите!
Замявшиеся перед охранником, забившимся в угол и размахивающим какой-то кочергой, зэки прыснули в сторону. Здоровяк, на время обезопасивший себя, зло зыркнул в нашу сторону и тут же получил пулю в грудь. Москвичев же, передернув затвор, выстрелил снова. Охранник, вздрогнув от двух последовательных попаданий, выронил свое оружие, и на раненого тут же накинулись заключенные.
Все, что было намечено, группа закончила в течение пяти минут. За это время мы полностью расправились с охраной, взломали дверь в оружейную комнату и теперь вытаскивали из нее все, что должно было нам пригодиться в дальнейших приключениях. Двое ребят, получивших небольшие повреждения во время драк, сидели на раскуроченных кроватях, и те, кто был более-менее сведущ в медицине, оказывали им первую помощь. Впрочем, с учетом того, что мы столкнулись только с сильными порезами и ушибами, этой первой помощью можно было и ограничиться.
– Готов. – Москвичев передал мне пистолет-пулемет и сам вооружился точно таким же. Я повертел в руке непривычное оружие, прижал стальной приклад к плечу и попробовал прицелиться. Вроде бы получилось неплохо.
Толкнув дверь, я вышел на улицу. Поднял пистолет-пулемет в небо и дал короткую очередь, тут же сопроводив ее собственным криком:
– Заткнулись все быстро!
Толпа, которую еле сдерживали двое ребят, оставленных мной на страже входа, мгновенно примолкла. Я удовлетворенно оглядел распаленные, покрасневшие лица, желающие добраться до оружия, и добавил, понизив тон до простого разговорного:
– Десять шагов назад все сделали!
Люди колыхнулись, но с места не сдвинулись. Видимо, задние ряды напирали, лишая передние возможности маневра. Недовольно пожав плечами, я опустил оружие и израсходовал остатки рожка над головами собравшихся.
К тому моменту, как я вбил в непривычное оружие новый магазин, мое требование было исполнено. Прикинув на глазок расстояние, я понял, что между мной и бунтовщиками не менее двадцати метров. Это меня вполне устраивало. Как, собственно, и другое. Расталкивая заключенных, на очищенное пространство выбрался хорошо знакомый мне человек. Покосившись на пистолет-пулемет в моих руках, Ловкач с неизменно отстраненным выражением лица поинтересовался:
– В чем дело?
– Ни в чем, – охотно ответил я, – подгоняйте грузовики. Три штуки, которые пойдут в город.
– Сначала мы вооружимся и уедем, – выдвинул Ловкач предложение.
– Три грузовика, которые поедут в город, – отрезал я.
Ловкач некоторое время изучал мое лицо, видимо, стараясь определить, насколько я серьезен. На мой взгляд, доказательством моей решительности должен был стать пистолет-пулемет, однако этого моему собеседнику не хватало.
– Людей тебе я подбирал. Думаешь, они пойдут за тобой? – постарался меня смутить Ловкач. Вместо ответа я указал зэку на пулеметный ствол, с лязганьем показавшийся между прутьями решетки окна. Аргумент, судя по всему, оказался весомым. Ловкач скосил на него глаза и явственно скривился. Думается, понадеявшись на собственное влияние, он несколько просчитался. Хохлу нужен был я, а он на определенное время был необходим мне. Таким образом, по крайней мере, ближайший час-полтора мы были друзьями не разлей вода.
– Два грузовика и группы, которые я инструктировал для захвата города. Затем – мой автомобиль. Только после этого ты получишь казарму и оружие.
Надо отдать должное, Ловкач обошелся без патетики. Типа «да как ты можешь мне не верить» и тому подобного. Просто отступил назад и махнул рукой, привлекая внимание своих подручных.
Честно говоря, верить кому бы то ни было я разучился еще в детстве. Предпочитаю полностью контролировать ситуацию, а если возможно, и управлять ею. Коль уж я был назначен на роль главного заговорщика, так будьте добры получить полный набор неприятностей. Фокусов с использованием меня вслепую я больше не допущу. Взваливая на мои плечи ответственность за штурм казармы, на что они рассчитывали? Что я так запросто отдам оружие и буду смиренно ждать, выделят ли мне транспорт или нет?
Ничего подобного. Первые две машины уйдут в город на штурм казармы, тем самым создав точку напряженности в населенном пункте. Я же, хорошенько и разнообразно вооружив свою группу, первым делом наведаюсь в больницу, чтобы забрать Волкова. Вторым адресом для посещения станет комендатура, в которой скорее всего содержится сейчас Нельсон.
Сверяться с картой я скоро перестал. Боец, сидящий за рулем, прекрасно ориентировался в городе, что было видно по его уверенному и неторопливому стилю вождения. Приблизившись к окраинным домам, мы завернули на какую-то неприметную улочку и покатились мимо одноэтажных аккуратных домиков с невысокими, скорее даже декоративными оградами.
Стрельба, вспыхнувшая в районе городских казарм, постепенно удалялась от нас. Взятие расположения гарнизона сейчас никоим образом не входило в мои планы, и я совершенно не интересовался, что же произошло с той частью заключенных, что отправились на штурм. Они выполняли свою функцию – оттягивали на себя вооруженные силы, и на помощь им, как я понимаю, спешило еще несколько грузовиков. По крайней мере, когда мы покидали площадку перед лагерем, множество бывших заключенных, распаленных убийствами, грузились по машинам с явным намерением пограбить город.
Это только лило воду на мою мельницу. Пробираясь какими-то закоулками, мы были все ближе и ближе к цели – городской больнице. Никто, кроме испуганных и недоумевающих местных жителей, а также дворовых собак, по дороге не встречался. Это облегчало нашу задачу – мы обходились без стрельбы, соответственно, не выдавали своего положения.
Выкатившись на парковку у госпиталя, водитель тут же развернул грузовик, перегораживая выезд двум санитарным автомобилям. Кто-то из ребят откинул задний борт, и вся группа без особых напоминаний спрыгнула на землю.
– Выход, окна, с этой стороны, вы вдвоем! – ткнул я пальцем в раненых, указывая на то, что требовалось контролировать. – Стрелять в крайнем случае. Приказывайте лечь и заткнуться. Стрелять, если кто-то будет с оружием. Меньше стрельбы – мы менее заметны!
Посмотрев на мужиков, понятливо закивавших, я повернулся к Москвичеву:
– Ты тоже остаешься. Задача та же – контроль. Без нужды не стреляй.
Парень поднял на меня глаза. Поколебавшись пару мгновений, решился задать вопрос:
– Машина?
– Точно, – кивнул я. Москвичев оказался на удивление сообразительным и исполнительным мальчишкой. Понимал меня с полуслова, не ведал колебаний и вообще производил самое приятное впечатление. Уходя в больницу за Волковым, я не рисковал оставить грузовик без охраны. Хохлу я однозначно не доверял. – Двигаемся вместе, – осмотрев свое невеликое воинство, отдал я приказ. – Патроны зазря не тратить!
Высказавшись, я шагнул к крыльцу больницы. Обогнав меня, пара бойцов тут же оказалась впереди. Рванув на себя двери, оба проскользнули внутрь. Я обернулся и посмотрел на грузовик. Забравшийся в кузов Москвичев овладел пулеметом, установив его сошками на кабину автомобиля. Что-то негромко скомандовал оставшимся с ним раненым, разведя их по разным точкам. Парень готовился всерьез оборонять свою позицию. И, судя по тому, что он отгонял зэков от машины, целью для него могли стать как немцы, так и недавние союзники-уголовники.
В двойные двери больницы я зашел самым последним. Представляй место, в которое мы направлялись, хоть какую-то опасность, конечно же, я бы поступил по-другому. Но это была больница. Госпиталь. С больными и медицинским персоналом. Подобные фокусы проворачивались неоднократно в моем сумасшедшем отечестве в мое сумасшедшее время. Мне совершенно не хотелось уподобляться бородачам в камуфляже, но другого пути я просто не видел.
Просторный холл с белыми стенами, будка регистратуры. Буквально разбив ее ногами, один из мужчин схватил за руки визжащую, сопротивляющуюся девчонку. Рывком выдернул ее из остатков киоска и, протащив по мраморному полу, остановился возле меня.
Перекинув ремень с пистолетом-пулеметом за спину, я вынул из кобуры, навешенной на пояс, «вальтер». Присев на корточки, стукнул его стволом по лбу белобрысой медсестре:
– Рот закрой!
Заметив, что моя просьба не нашла отклика, я проделал ту же операцию снова, на этот раз нанеся удар сильнее. Белая, словно бы молочная кожа тут же покраснела небольшим пятнышком. Зато медсестра наконец-то заткнулась, впившись в мое лицо испуганным, мало что соображающим взглядом.
