Вячеслав Коротин - Флоту — побеждать!
— «Цесаревичу» держать в кильватер «Ретвизану», «Победа» — за «Цесаревичем», — продолжал командовать Макаров. — «Баяну держаться на траверзе „Победы“ в сорока кабельтовых, „Новику“ в пятидесяти кабельтовых впереди по курсу отряда броненосцев. Курс норд-ост семнадцать градусов. Миноносцы Первого отряда идут в замке, в десяти кабельтовых от „Победы“».
Около получаса потребовалось на построение, и отряды Макарова и Ухтомского разошлись. Каждый по своим делам…
— На Золотой Горе колбасу поднимают! — с некоторыми нотками восторга в голосе крикнул сигнальщик. Все на мостике «Ретвизана» развернулись в сторону берега.
Действительно, над силуэтами берегового хребта обозначился аэростат, медленно набиравший высоту.
— Молодец Развозов! — не сдержал эмоций Молас. — Скоренько управился. Значит, сегодня крепость будет иметь связь и с нами, и с отрядом Ухтомского. Да и с консульством в Чифу тоже.
— Не торопитесь ликовать, Михаил Павлович, — слегка приземлил своего начштаба Макаров. Поднять антенну, дело, конечно немаловажное, но нужно, чтобы и все остальные составляющие беспроволочного телеграфа работали безупречно. К тому же, связь с Чифу у нас будет односторонней — они нас слышат, а мы их нет. И нет никакой уверенности, что слышать и слушать они нас будут постоянно.
— Экий вы пессимист, Степан Осипович.
— Это вы должны быть пессимистом. Согласно занимаемой должности, — улыбнулся в бороду командующий флотом. — А я реалист. И, если будет необходимо передать какие-то важные сведения в консульство, то непременно отправлю туда «Буракова», чтобы быть уверенным, что адресат действительно получил сообщение…
Связь, будь она неладна!..
Ну да, связист, на первый взгляд, отнюдь не героическая специальность для военного — в атаки не ходит, из пушек не стреляет, мины не ставит и их же не извлекает, понтонные переправы под огнём не наводит, а вот, поди ж ты — нет связи, и о любом взаимодействии вверенных ему частей и подразделений полководец может забыть. С самых древних времён. Даже если сражение ведётся в зоне видимости — даже в этом случае нужен какой-нибудь лихой адъютант или ординарец, который сможет как можно быстрее доставить распоряжения командующего из штаба на левый (правый) фланг…
А уж если ведется целая война, то полководец, почти наверняка, согласился бы пожертвовать целым полком, а то и дивизией, чтобы быть уверенным, что юный офицер с пакетом всё-таки доскакал до армии его коллеги-напарника-союзника, и полки-дивизии-корпуса-армии встретятся в нужном месте и в нужное время. Что их совместный удар не будет направлен в пустоту или, что их не «сожрёт» поодиночке превосходящий по силам противник. А так же, не сомневаться на предмет того, что данный пакет попал в руки противника — тогда вообще можно «воду сливать».
Связь — нервы армии. Глаза и уши (разведка) могут увидеть и услышать, но необходимо, чтобы эта информация дошла до мозга (штаба). Мозг может проанализировать эту информацию, но необходимо, чтобы она дошла до ног, которые донесут кулаки туда, куда нужно и тогда, когда нужно. И очень хочется, чтобы эту «пару кулаков» там не встретили три пары оных…
А связь в начале двадцатого века была аховой. То есть, конечно, не на уровне расторопных адъютантов с пакетами или лазутчиков со вшитой в бедро гильзой с донесением (хотя и такое бывало). Телефон, телеграф, радио бог Марс принял на вооружение немедленно, по мере появления данных продуктов работы учёных-физиков и инженеров, но техническое качество исполнения упомянутых средств связи пока было самым примитивным.
Нет, та, что осуществлялась по проводам, отличалась относительной надёжностью, но телефон действовал на расстоянии пары-тройки километров, а телеграф… Да, этот «бил» далеко, но доверять ему можно было только на своей территории — если трассу прохождения кабеля захватил противник — всё: или просто перережут, или даже ещё успеют какую-никакую дезинформацию втюхать.
А с радио совсем грустно — «дальнобойность» станций беспроволочного телеграфа составляла максимум несколько десятков миль от антенны до антенны. При отсутствии естественных препятствий между ними. В виде горного хребта, например. То есть, в открытом море корабли могли переговариваться на шестидесяти милях, но, если между ними находился какой-нибудь гористый мыс, не слышали друг друга и в десяти…
Да, Гуельельмо Маркони уже три года назад умудрился передать многократно повторяющуюся букву «S» аж через Атлантический океан, но он использовал специальную стационарную радиостанцию, а боевые корабли и сейчас могли поддерживать хоть сколько-нибудь сносную связь по беспроволочному телеграфу не далее, чем в двадцати-сорока милях друг от друга. И то, только те, на которых стояли самые мощные станции. Но теперь Степан мог надеяться, что с помощью ретрансляции с Золотой Горы ему и Ухтомскому получится слышать друг друга и общаться. Ведь существовал хоть и исчезающее малый, но шанс, что в Печелийском заливе сосредоточились главные силы адмирала Того, тогда придётся бросить всё и идти на выручку…
— Есть телеграмма от Ухтомского, ваше превосходительство! — заскочил на мостик лейтенант Шереметьев.
— Так читайте скорее!
— «На входе в залив „Ниссин“ и похожий на „Якумо“. Противник отошёл и начал передачу. Глушу искрой».
* * *Глушила передачу с «Ниссина» радиостанция «Богатыря», одна из самых мощных на Тихоокеанском флоте. Но сигнал тревоги всё-таки успели принять на «Суме» и ретранслировать его суть на отряд кавторанга Ничиямы. Тот понял, что пора спасать свои канонерки — идут такие серьёзные ребята, которые могут и третью своего бортового залпа оставить на поверхности только ошмётки от кораблей подчинённой ему группы.
Обстрел левого фланга русских позиций на перешейке немедленно прекратили, и под проклятия своих сухопутных коллег, стали полным ходом отходить, чтобы в преддверии спускающейся с небес темноты успеть спрятаться в подходящих бухтах. Где и ждать: повезёт — не повезёт, найдут — не найдут…
— Два дыма на левом крамболе!.. Третий!
Матусевич, на этот раз поднявший свой флаг на «Богатыре», вскинул к глазам бинокль и повернулся в указанном сигнальщиком направлении. На горизонте действительно виднелись дымки, происхождение которых необходимо было выяснить в самое ближайшее время.
— Передайте на «Севастополь», — не отрывая оптики от глаз, бросил адмирал. — И запросите разрешение на разведку, — Хоть они с Ухтомским теперь имели одинаковые чины, но командовал операцией всё-таки князь, так что срываться без его разрешения не следовало.
— Ну что, Александр Фёдорович, — оглянулся на командира крейсера начальник минных сил. — Думаю, что необходимо сбегать к этим дымам. Ставлю червонец против рубля, что это неприятель.
— Не приму ставки, ваше превосходительство, — отмахнулся Стемман. — Понятно, что японцы — кто ещё рискнёт здесь сейчас разгуливать во время военных действий. Да ещё и группами…
— С «Севастополя» передали: «Добро», — отмёл последние сомнения крик сигнальщика.
— Курс норд-вест шестьдесят градусов, иметь ход девятнадцать узлов, передать на «Диану»: «Следовать за мной!», — начал сыпать распоряжениями Матусевич. — То же на «Расторопного» и «Сторожевого».
— Не поспеет за нами «Диана» с такой скоростью, — попытался урезонить адмирала командир крейсера.
— Знаю. Просто пусть стараются, как могут. Нам их ждать недосуг. А если бой завяжется — как подвинтят — так подвинтят…
Когда начальнику Шестого боевого отряда доложили, что на его крейсера надвигается «Богатырь», а за ним следует ещё один большой крейсер русских, Того-младший даже не встревожился:
— Поднять сигнал: «Отходить к устью залива. Иметь ход пятнадцать узлов. „Суме“ — двенадцать узлов. Радио на „Ниссин“: „Идти навстречу“».
Адмирал невозмутимо поднёс бинокль к глазам и стал сосредоточенно высматривать каждый маневр приближающегося русского крейсера. А «Богатырь» был тем ещё игроком в намечающейся катавасии — его бортовой залп практически равнялся таковому от всего Шестого боевого японцев, а уж когда подоспеет «Диана» — сынам Аматерасу останется только молиться…
— Двухтрубный японец отстаёт! — азартно выкрикнул сигнальщик.
— Ну, этого мы точно догоним, — хищно выдохнул Стемман.
— Не догоним, Александр Фёдорович, — осадил каперанга адмирал. — Но погоняемся. Временно. Передать на «Диану» и миноносцы: «Курс норд-вест, осмотреть подходы к бухтам. В случае обнаружения неприятеля — атаковать!».
— Думаете, японцы нас за нос водят, — понял каперанг, — пытаются увести от своих канонерок?
— Более чем уверен, — отозвался Матусевич. — И эта «хромая утка» нам специально подсунута — от «утят» нас увести хочет. Как только приблизимся на дистанцию поражающего огня — быстро выдаст все свои паспортные узлы и улепетнёт под защиту отряда и броненосных крейсеров, которые, наверняка, уже идут навстречу. Не уважают нас японцы — дураками считают. Ну и пусть себе, не будем их разочаровывать, временно сымитируем погоню за этим «подранком»… А светлейший пусть ловит прячущиеся по углам японские канонерки.
