Андрей Посняков - Молния Баязида
– Н-не знаю, – юнга покачал головой. – Кажется, на «Золотом петухе» были такие. Впрочем, я обязательно поищу!
– Вот-вот, сделай милость.
Парень убежал, и Раничев принялся деятельно размышлять – мысли его уже приняли вполне определенную форму. Лишь бы только нашелся подходящий предмет, лишь бы… Однако не слишком ли сложные меры принимает Армат Кучюн для защиты от побегов? Подставной агент, провокатор, показательные казни – когда, наверное, можно было бы просто усилить охрану. Так, значит, бежать отсюда вполне можно! Да, наверняка, можно, и вполне успешно, и бежали, наверное, многие – оттого и такие сложности. Значит…
Во дворе послышались торопливые шаги. Юнга не обманул – принес кувшин вина и большой бокал из тонкого венецианского стекла, протянул все в оконце вместе с ладанкой:
– Пей! И прости меня, если сможешь. Если б не ты…
– Зря ты связался с разбойниками.
– Так уж вышло…
– Не хочешь бежать?
– Нет! Ты же видел, что получилось из вашего побега. Уж теперь-то долго никто не решится его повторить. Да и руки у Армата длинные, достанет и в Кафе, и в Солдайе, и даже в Трапезунде.
– Даже так? – Раничев ухмыльнулся. – Не шайка, а какой-то транснациональный преступный синдикат. Из твоей башни виден задний двор?
– Нет, дом мешает. Только дальние подступы. Ну, я пойду, пожалуй, не то хватятся. Ты, как выпьешь, выброси все из окна, я подберу. Не забудь, ладно?
– Так я не сразу умру?
– Нет… Через некоторое время. Ну вроде как заснешь.
– Ладно, не беспокойся. Все сделаю, как скажешь.
– Спасибо, – поблагодарив, юнга ушел, видно, поднялся на свою башню.
Залпом выпив вино – а чего добру пропадать? – Иван отбросил в сторону ладанку с ядом и, громыхая цепью, взял в руки кубок. Подгреб соломы, поднес кубок к солнечному лучу, сфокусировал… Пучок соломы вспыхнул тут же! Иван быстро скрутил из той же соломы жгут, запалил, вставил в дверную щель, подул… Ага! Занялись доски! Теперь бы только не задохнуться в дыму… Да, и выкинуть в оконце бокал с ладанкой…
– Ого! – донеслось с улицы. – Да ты горишь!
– Уходи, – с досадой откликнулся Иван. – Тебе ведь с башни не видно дыма?
– Да нет, – со вздохом откликнулся юнга. – Ну, уж ладно – пусть будет как будет, а я ко всему этому – ни при чем, правда?
– Золотые слова, – Раничев подбросил в огонь соломы. – Тебя как звать-то?
– Умберто. Умберто Каризи.
– Из Кафы? Генуи?
– Из Солдайи.
– Ну, прощай, Умберто. Иди на свою башню. Надеюсь, мы больше не встретимся.
– Да… – парень почему-то не уходил. – Знаешь что, Джанни… – как-то нерешительно промолвил он. – Завтра с тебя бы содрали кожу… И они хотели… хотели, чтоб это сделал я…
– Что ж ты не согласился?
– Я согласился, а что делать?
– И все же решил все устроить по-своему?
– Ну да… Только не совсем так получилось.
– Уж получилось как получилось… Кузнец тоже пирует?
– Ага. Все.
– А ты б не мог забежать в кузницу, раздуть пламя?
– Забегу.
– Спасибо. Мой тебе совет – беги из ватаги! Беги без оглядки, иначе будет поздно.
– Нет, – Раничеву показалось, что пацан улыбнулся. – Кажется, я встретил здесь свое счастье…
Произнеся эту загадочную фразу, мальчишка убежал в кузницу.
Вскоре дверь догорела, и Ивану не составило никакого труда выбраться наружу. Хорош же он был! Черный от копоти, в цепях, с соломой в растрепавшейся шевелюре. Раничев осмотрелся – ага, в кузнице уже виднелось пламя. Перво-наперво – освободиться от цепей, к черту подобные украшения. Неудобно… Впрочем, главное – вышибить шип. Ага! Есть! Теперь бы освободить всех… Или сначала поджечь конюшню? Нет, конюшня – потом.
Пользуясь отсутствием часовых – самоуверенность сыграла с предводителем бандитов нехорошую шутку – Раничев пробрался к амбару, ударом ноги сшиб засов, уж здесь-то не было никакого замка:
– Выходите!
– Иване?!
– Бегите в кузницу, сшибайте цепи и готовьтесь подороже продать свою жизнь!
– А не получится ли так, что…
– Заткнись, Вавила, нам, похоже, терять нечего. Идем!
Звеня цепями, пленники выбежали их амбара.
– Вон кузница, – показал Иван.
– А ты куда же?
– Вы пока расковывайтесь и идите к конюшне. А у меня еще здесь одно небольшое дело. Впрочем, думаю, долго не задержусь.
Миновав задний двор, Раничев, прячась за яблонями, подобрался к дому. Где-то должен быть черный ход… Ага, вот он, у выгребной ямы. Узкий коридор, темно… Похоже, женская половина… Хотя сейчас узнаем.
Неслышной тенью Иван возник перед несущей кувшин женщиной и быстро зажал ей рот рукою.
– Где девка? – грозно спросил он.
Мыча, женщина махнула рукой влево. Иван быстро связал ее кушаком и сунул в рот кляп из скомканной накидки – ну, в самом деле, не убивать же, когда можно вполне обойтись и без этого?
Слева находились узкие покои без окон, освещаемые тусклым чадящим светом бронзовой лампы. Парчовые занавеси, ворсистый ковер, широкое ложе напротив небольшого, уставленного кувшинами столика. На ложе – обнаженная Марфена, привязанная за руки и за ноги. Лицо девушки было бледным, грудь тяжело вздымалась.
«А она красивая!» – не к месту подумал Раничев. Рядом послышались шаги, Иван нырнул за тяжелую занавесь.
Вошел Армат Кучюн, уселся на край ложа, плеснув в кубок вина. Отпил, окинув девушку похотливым взглядом:
– Ну, что? Многих уже обслужила?
Марфена закусила губу.
– Старайся, старайся, – цинично усмехнувшись, главарь шайки похлопал девчонку по животу. Где-то скрипнула дверь, повеяло сквозняком. Шевельнулась портьера… и в комнату вошел Умберто. Раничев вздрогнул, приготовившись к худшему. Мальчишка все же решил выдать?
– О, любимый господин мой! – Умберто неожиданно упал на колени. – Неужто ты предпочтешь мне эту распутную бабу?
Армат Кучюн усмехнулся:
– Ты не вовремя, парень.
– Не вовремя? – схватив руку бандита, Умберто покрыл ее поцелуями. – Вспомни, как нам было хорошо там, в каюте! Пошли же со мной во двор… или давай прямо здесь.
– Уйди, чертов содомит, – разбойник отпихнул мальчишку ногой. – Сегодня мне хочется женщин!
– Неужто…
– Сказал, убирайся! Впрочем, – Армат Кучюн осклабился, – можешь и посмотреть. Кто знает, может, у тебя проснется и страсть к женскому телу? Взгляни, как она хороша! Высокая грудь, мягкое лоно, нежная шелковистая кожа… – бандит принялся ласкать девушку и, склонившись, укусил ее за грудь. Марфена застонала, разбойник спустил штаны…
Пора! – решил было Иван, но опоздал. Вытащив кинжал, рассерженной кошкой бросился на бандитского атамана юный содомит Умберто, с силой воткнув сверкающий клинок в спину неверного прелюбодея.
– Так умри же! – воскликнул юнга и залился слезами. – О господин мой, как же мы с тобой могли быть счастливы!
Армат Кучюн захрипел, грозно сверкая глазами. Силы быстро покидали его. Обхватив голову руками, и, видимо, не в силах поверить в содеянное, Умберто бросился прочь.
Выскочивший из-за шторы Иван, подобрав дымящийся от крови кинжал, быстро освободил девчонку, не обращая никакого внимания на хрипы умирающего бандита. Закутавшись в дорогой плащ атамана, Марфена последовала вслед за своим освободителем.
Расковавшиеся пленники уже поджидали Раничева в конюшне.
– Уходим, – войдя, распорядился Иван, и полтора десятка изможденных, но очень хотящих жить людей, разом вскочили в седла. Заржали вырвавшиеся во двор кони, отлетели в сторону сшибленные ворота, часовой едва успел укрыться в кустах… Отряд беглецов вихрем пронесся по улицам, распугивая редких прохожих, перемахнув через недостроенную стену, вырвался в степь…
Вот она – свобода! Пыль из-под копыт, вольный ветер и травы – целый океан трав – без конца и без края.
– Теперь куда? – когда остановились передохнуть, спросил Ивана один из беглецов, молодой светлобородый парень. – Поскачем в степи?
– Нет, – Раничев усмехнулся. – Это только кажется, что в степи нет дорог. Есть – и наши враги знают их гораздо лучше нас.
– Тогда как же быть?
– К реке, – сжал губы Иван. – Кажется, я там вижу лодки.
* * *Наметом спустились к реке, спешились, затаясь у плеса. Подгребли к берегу рыбаки, разгрузили лодки, развесили на кольях сети. Ушли.
– Вперед, – распорядился Раничев.
Светлобородый обернулся:
– А кони?
– Отпустите в степь – пусть себе скачут.
– Может, продать?
– Время…
Беглецы почти беспрекословно подчинились Ивану, собственно, после казни Епифана им больше и некому было подчиняться. Выбрав пару вместительных челнов, беглецы быстро спустили их на воду, подобрали спрятанные в кустах весла. Выгребли на середину реки – как раз заходило солнце, и черные тени лодок отражались в оранжевой глади.
– Чудный сегодня вечер. – Раничев погладил по плечу Марфену. – Спокойный такой, тихий…
Некогда было останавливаться – беглецы гребли всю ночь, а утром поставили паруса. Спали по очереди, плыли, стараясь держаться ближе к середине реки широкой, как степь, и так же пахнувшей травами. Лишь ближе к ночи свернули к затону. Наловили рыбы, развели костерок – есть все же хотелось, еще бы…
