Дворянин без титула - Сергей Александрович Богдашов
Наличие адъютанта у майора гусарского полка, человека, по сути, не имеющего права на такого помощника по своему званию, говорит о многом. В царской армии, где строгая иерархия была незыблема, такое явление было необычно.
Адъютанты генералов и маршалов, как правило, происходили из знатных семей и имели соответствующие чины. Однако, для майора гусарского полка, особенно если речь идёт об опытных офицерах, в этой роли вполне хватало преданного и компетентного человека из простолюдинов.
Таким образом, наличие адъютантов у братьев Ганнибалов, вероятно, объясняется их выдающимися способностями и заслугами перед армией, а также их умением расположить к себе людей и обеспечить им должное вознаграждение.
Немаловажно отметить, что «не возбранялось» — это фраза, указывающая на неформальное разрешение, возможно, основанное на личных отношениях с вышестоящим начальством или на негласных правилах, принятых внутри конкретного полка. Что ещё раз подчёркивает особые связи и уважение, которыми до сих пор пользовалась семья Ганнибалов в армейских кругах.
Но всё это мелочи!
По-настоящему я охнул, когда зашёл в гостиную.
Туда притащили пару здоровенных столов, никак не вписывающихся в изысканную обстановку своей простотой и брутальностью.
Если бы не толстые доски, они бы наверняка прогнулись от гор наваленного на них огнестрела.
Да, оружие этого времени весит изрядно, а уж про его калибр лучше вслух не говорить, чтобы не показаться болтуном.
Объяснение тому же калибру, который у местных ружей будет даже побольше, чем у противотанковых, времён ВОВ, мне дал Серёга.
— Всё дело в порохе, — «в пальцах» измерял он диаметр ствола сначала у обычного пехотного ружья, а потом и вовсе у гусарского мушкетона, с раструбом, — Местный дымный порох мало того, что не всегда должного качества бывает, так он ещё и воспламеняется медленно, а значит и пуля из ствола выпускается с незначительной скоростью. Возьми мы обычный калибр, вроде привычного всем в семь и шестьдесят две сотых миллиметра, так его пуля на таком порохе далеко не улетит. Массы не хватит, а значит и пробивной способности, да и много чего. Зато свинцовый шар, диаметром почти в восемнадцать миллиметров — это серьёзно. Но Бог с ними, с ружьями. Обрати внимание на егерские штуцеры. Из них можно стрелять пусть редко, но метко. А я знаю массу способов, позволяющих увеличить скорострельность даже таких архаических образцов точного оружия, как и способы повышения их точности!
— Зашибись! И что это нам даёт? — поинтересовался я у своего тульпы, пышущего нездоровым энтузиазмом.
— Грамотная работа десяти снайперов может остановить атаку целого полка!
— Это при нынешней скорострельности? — не поверил я в его сладкие речи.
— Э-э… Ну, тридцати, а нет, сорока снайперов должно точно хватить, — что-то там попробовал он подсчитать, но я ему не особо поверил.
Слишком уж Серёга, в отличии от всех моих других тульп, показал себя, как чересчур увлекающаяся личность.
Он как поправился только что в своих оценках, так и потом с них съедет, ссылаясь на толстые обстоятельства. Оттого я и не отношусь к нему, как к стратегу, но в сиюминутной тактике он силён.
Но и его таланты меркнут перед неистовым напором братьев Ганнибалов.
У них словно моторчик в заднице заработал. Носятся, окрылённые, и успевают быть в нескольких местах сразу.
Да и соседи у нас хороши. Оружия натащили горы, а уж как важно по двору вышагивают, выпятив грудь, зачастую с наградами, так любо-дорого посмотреть.
Ох, не завидую я лесным братьям…
Глава 12
Урядник, как мы и договаривались в своей переписке, прибыл рано утром в имение деда. С ним были пятеро, трое полицейских и два человека в партикулярном платье, другими словами, в обычной гражданской одежде.
Я первым вышел на крыльцо, так как не участвовал в разговорах, а больше слушал.
— Дмитрий Фёдорович Тарасов, помещик, и Савва Сигизмундович Телецкий, купец и маг, — представил мне урядник своих спутников в гражданском, — А я смотрю, вы изрядно развернулись. Не ожидал, право слово не ожидал, — удивлённо качал головой урядник, по мере того, как из усадьбы выходили вооружённые люди, а со стороны конюшни к ним стали подводить осёдланных коней.
При виде военной формы на обоих братьях Ганнибалах и на паре наших соседей, урядник подтянулся, принимая бравый вид и преисполнился почтения. А купец, из его сопровождения, лишь присвистнул, когда оглядел собирающийся отряд.
— Этакой силой и городишко какой впору на шпагу брать, — довольно громко шепнул он своему соседу. Неужто и вправду с нами целый генерал с гусарским подполковником будут!
Кавалькада и в самом деле случилась знатная. К Павлу и Петру Исааковичам прибыли слуги в количестве четырёх человек, Лошаков, если что — аж целый генерал в отставке, был с сыном и их егерем, четверо дворян, из соседей — помещиков тоже взяли с собой по одному сопровождающему, явно из бывших служивых, и со мной был дядька, вооружённый кирасирским ружьём и пикой. По его словам, он тем и другим владеет неплохо, так что дед охотно вооружил моего слугу из своих нескромных запасов.
Мне же была доверена пара кавалерийских пистолетов, весьма неплохой работы.
Со слов урядника разбойничья ватага расположилась верстах в двадцати от нас, неделю назад захватив небольшой отдалённый хуторок, где раньше проживало четыре семьи пасечников.
Мужиков варнаки перебили, а баб и детишек оставили в живых. Один-то оголец и сумел убежать, упав в ноги первому встречному полицейскому.
Местечко тати выбрали глухое, вдали от дорог и других поселений, а самих пасечников вряд ли кто хватится до окончания сезона.
Я уже оценил, как уверенно мой Пушкин держится в седле. Мне даже думать не приходилось, тело само работало, выдавая в нём достаточно опытного наездника.
Наш отряд шёл на рысях. Люди все в возрасте, никто лишнего не лихачества себе не позволяет, и в галоп не срывается. Многие успели с французом повоевать, оттого ведут себя почти беззаботно, наслаждаясь погодой и компанией. Даже в разговорах на ходу особого напряжения не чувствуется.
Тот же Лошаков уже успел всех соседей на бал пригласить, который он устраивает на следующих выходных в честь дня рождения дочери.
Да-да, той самой Лошаковой, из-за которой Пушкин, в моей истории, чуть с Павлом Исааковичем дуэль не устроил, даром что девица была дурна собой. Но Павел Исаакович, прекрасно понимая, что шансов у молодого Пушкина против него, боевого офицера, не так-то и много,
