Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
– О-о-о!!!
– Ага, а многие люди учатся всю жизнь. Но лучше всего учить, пока человек маленький. Дети, словно чистые страницы, при достаточном желании учителя и усердия ученика можно написать всё, что захочешь.
– Написать? Что это значит?
– Гм, что это значит? – Я разровнял слегка песчаную поверхность пола пещеры и взял небольшую щепку. – Что ты видишь? – указал я на ровное место.
– Ничего.
– Правильно. Потому что тут ничего нет. А теперь, – я нарисовал круг, – есть. И вот так, – появился квадрат, – или так, – треугольник. – А можно ещё вот так. – И я написал печатными буквами «ХАТАК». – Ты можешь взять Белку и написать умелого охотника, я могу написать шамана, говорящего с камнями, вместе мы напишем воина. Он будет знать то, что знаешь и видел ты и что знаю и видел я, и, когда мы умрём, эти знания останутся с ним, а не уйдут вместе с нами. И может, Белка за свою жизнь узнает что-то ещё и передаст это дальше, например, своим детям, а те своим, а те своим…
«Ведь именно так и было», – закончил я мысленно.
– А Лисёнок? – после недолгого созерцания моих каракулей поинтересовался Хатак.
– Да без разницы – Белка, Лисёнок, Енот, у каждого есть свои особенности. Их нужно только подметить и развить. Не в этом ли состоит задача таких авторитетных людей, как ты да я, а, Хатак?
– Да-а… – Такая постановка вопроса явно понравилась старому охотнику. – Да-а… Будем делать из Белки Великого охотника, – деловито закончил он.
– И шамана, – добавил я.
– И шамана, – согласился он. – А знаешь, Пётр, – после непродолжительного молчания произнёс Хатак, – я ведь уже видел вот такие чёрточки, – ткнул он в написанное имя.
– Как, где?! – чуть не подпрыгнул я. – Вот точно такие?
– Ну-у, очень похожие. В одной странной пещере, там, – махнул он рукой в сторону гор, – две руки лет назад. Там, на одной из стен, их было много. Я ещё подумал: что за странные звери оставили такие следы?
– Ты помнишь, где это? Хотя что я спрашиваю, с твоей-то зрительной памятью. Мне обязательно нужно их увидеть.
– Что, прямо сейчас?
– Да, ты прав, старый. Сейчас у нас и других забот полон рот. Но рано или поздно мы всё равно пойдём в горы и заодно найдём ту пещеру.
– Почему это тебя так волнует?
– Потому, мой друг, что эти чёрточки и закорючки называются «буквы», и каждая буква имеет звук, который мы произносим. Я говорю «X» и пишу вот так, – написал я букву X, – потом говорю «А» и пишу вот так, потом Т, А и К. Хатак, – говорю я, – и тут написано «ХАТАК». Я написал твоё имя, старый, а ещё добавляем вот так и получаем… «ХАТАК – МОЙ ДРУГ».
Старый охотник жадно и пристально всматривался в неровном свете костра в написанные буквы.
– Тут и правда написано моё имя и что я твой друг? – тыча узловатым пальцем, недоверчиво уточнил он.
– Конечно. А вот так будет – «Пётр, Большой шаман Горький Камень». А так – «Белка, брат Лисёнка». Или вот ещё: «Пёстрый Полоз и Острый Рог – придурки».
Хатак ошарашенно смотрел на мои писульки.
– Так мой народ хранит знания. Написанное одним всегда может прочитать другой. Если бы у меня была бумага и чернила, я смог бы записать все твои истории, всю твою жизнь, написать целую книгу. И через много-много лет тот, кто умеет читать, смог бы узнать, что был такой Хатак – охотник и путешественник, как жил, о чём думал, как он сражался с духом Длиннолапого или как однажды встретил шамана Горького Камня… Теперь ты понимаешь, почему я так взволнован. Если окажется, что эти надписи оставил человек моего народа, то я смогу прочесть их и узнать, что он хотел сказать в этом послании.
– Это великое волшебство! – потрясённо произнёс Хатак.
– Возможно, это самое великое волшебство, мой друг, которое я знаю.
– После долгого молчания Хатак наконец оторвал взгляд от моих надписей и безапеляционно заявил:
– Ты научишь меня ему!
– Ну, дед, ты жжёшь! Прям на пятой газуешь! – по-русски восхитился я.
– Что ты сказал, Пётр?
– Я говорю: конечно, научу.
Пётр спал. Хатак задумчиво смотрел на огонь, в то же время чутко слушая ночь, живущую своей насыщенной жизнью.
Странно, многие его сверстники и даже те, кто родился позже, уже ушли в туманную долину предков, а он всё топчет землю. Как так получилось? Долгая-долгая жизнь, такая, казалось, понятная и уже обыденная, вмиг рассыпалась, когда появился Пётр. Удивительный человек. Хатак, живший в трёх племенах, бродивший там, куда большинство людей и смотреть-то боялось, никогда не видел таких людей и даже не слышал. Сразу видно, этот человек издалека, не такой, как все. Он сам говорит, что шёл очень долго, но… как? Как?! Он же ходит хуже ребёнка, он глух и слеп в степи, на следы смотрит так, будто видит их в первый раз. А дротики как кидает? Да он себе в ногу попадёт-то не сразу. И в то же время, какой удар Большим копьём, какой удар! Р-раз – и гиена без головы. Даже с таким копьём вряд ли у Хатака получилось бы подобное. Пётр силён, храбр, он Большой шаман – это бесспорно, но… этого было бы мало, если бы не его удача. Да, удача, её нельзя потрогать, понюхать или увидеть. Если она у тебя есть, всё будет хорошо, если нет – всё плохо. Без удачи охотник долго не живёт. Уж Хатак это знает лучше, чем кто бы то ни было. Пётр странно смотрит на мир, бывает, говорит такое, что Хатак удивляется, потом думает, потом понимает, что Пётр прав. Чаще всего прав. Вот и с удачей так же. Пётр почему-то считает, что удача – это женский дух.
«Заставить служить себе эту ветреную особу невозможно, – сказал он, – но вот приманить, уговорить быть к тебе чуть-чуть благосклонней трудно, но можно».
«Уж не плясками ли шамана?» – скептически поинтересовался Хатак.
«Плясками шамана вряд ли, а плясками Полоза удачу можно только напугать, – со смехом ответил Пётр. – Вот тебе нравятся дротики, которые я сделал».
О да, Хатак был от них в восторге. Лучшего оружия у него не было за всю долгую жизнь. Казалось, он может попасть ими туда, куда захочет, даже с закрытыми глазами.
«Соединяем мои замечательные дротики с твоими знаниями повадок зверей, твоим опытом, крепкой рукой и верным глазом и… вуаля. Удача уже смотрит на тебя немного не так, как на криворукого Хромого Зайца с палкой вместо нормального оружия».
Думал ли Хатак, что удача может прийти и без шаманских ритуалов, специальных примет или каких-то особых амулетов? Нет. Но если послушать Петра, то вполне возможно. И во многом Хатак был с ним
