Мы, Мигель Мартинес. Гражданская война - Влад Тарханов
— Скажите, товарищ Анохин, вы можете сказать, какой принцип этой связи? Она уменьшает или усиливает входящий сигнал?
— Простите, товарищ Сталин, я пока что не могу ответить на это вопрос, скорее всего, связь эта уменьшает сигнал в случае рефлекторного действия. Но это следует уточнить.
— Вот и прекрасно, товарищ Анохин, пока товарищи математики будут рассчитывать свою задачу, попробуйте уточнить этот вопрос, очень может быть, он поможет нам решить нашу общую сложную задачу. А товарищи из ГАУ помогут решить организационные вопросы.
[1] Некоторые биографы считают, что учениками Лузина можно считать примерно около пятисот известных математиков.
Глава пятнадцатая. Варшавянка
Польша. Варшава. Редакция еженедельника «Epoka»
1 июля 1933 года
Если ты хочешь найти человека в десять часов утра, ищи его на рабочем месте. Вроде бы аксиома, но если этот человек редактор, да еще и писатель, личность творческая, то не факт, что у тебя получится. А мне очень надо было найти одного господина, впрочем, обо всем расскажу по порядку. Подготовка к поездке затянулась, кроме того, мне пришла в голову одна мысль: по дороге на пару дней зависнуть в Польше, поскольку понимал, что за делами в Германии господа поляки будут следить очень внимательно. Тем более сейчас государство возглавлял весьма агрессивный политик, фактический диктатор, ярый русофоб Юзек Пилсудский. На границе меня придирчиво осмотрели и опросили, но ничего предосудительного предъявить не могли. В начале тридцатых правительство Польши приняло решение о некоторой нормализации отношений с СССР. Но при этом поляки держали фигу в кармане и готовились к большой войне с нами, даже не с Германией, а именно с Советским Союзом. На границе с СССР были сосредоточены главные силы их армии и строились оборонительные укрепления. Насколько я помнил, концепция войны с СССР сводилась к тому, чтобы измотать Красную армию в обороне, дождаться помощи западных стран, в первую очередь Франции, после чего ударить, захватив земли до рубежа Днепра (как минимум).
В тоже время для поляков важно было иметь прочный тыл и быть уверенными, что во время войны с русскими на них никто не нападет со стороны немецких земель. Поэтому события в Германии они обязаны контролировать. Настолько, насколько это возможно. По приезду в Варшаву остановился в гостинице Полония Палас, хотя бы потому, что она располагалась недалеко от Центрального вокзала на Иерусалимском шоссе, и предоставляла достаточно комфортные номера, к тому же все они были телефонизированы.
(Hotel Polonia Palace, современный вид, одно из немногих зданий в Варшаве, не разрушенное в годы Второй мировой войны)
Заселился я без проблем, русский язык тут знают почти все, хотя старательно делают вид, что не в курсе, ибо Русских тут не любят, советских — особенно. Но деньги не пахнут, поэтому заселился я в уютный номер, с интерьером под барочный стиль. Сам отель был построен в 1913 году и считается одним из старейших гостиниц Варшавы. Строил его граф Константин Пшездецкий, названием отеля подчеркнув патриотический настрой самого графа. По при всей этой патриотичности здание было построено во французском стиле, а интерьеры сделаны в стиле Людовика XVI. В нём наличествовал обширный гараж, парикмахерские, неплохой винный погреб, танцевальный зал, пристроенный на десять лет позже. Правда. руководил этим залом знаменитый венский танцор Рудольф Рой. В 1924 году тут состоялся знаменитый на всю Польшу бал писателей и драматургов, в 1925 — первая выставка Казимира Малевича, не знаю, был ли на ней представлен Чёрный квадрат, просто не помню, когда он его наваял, но событие варшавянам запомнилось. Здесь был организован Клуб Польского искусства, где с юбилейной речью совершенно недавно выступал Ян Кепура, известный в Польше польский писатель. Этот отель был популярен как у местной аристократии, так и у богатых приезжих, тут, например, останавливался король Афганистана Аманулла Хан, которого торжественно награждали Орденом Белого Орла.
Июль в Варшаве довольно жаркий месяц, оделся я в легкий светло-серый костюм, повязал галстук. Кольцов галстуки носил постоянно, а я вот этот предмет гардероба терпеть не мог и так и не научился его нормально завязывать. Правда, Миша меня обучал, первые пару десятков раз пытался мне помочь, но потом плюнул, какой получился узел, такой и получился, мол слона моськиным танцам не научишь. Я бы вообще предпочел бы свитер-гольф, но не положено. Типа иду в приличное общество. Надо сказать, что идти мне было недалеко и я оказался у четырехэтажного здания, в котором располагалась редакция «Эпохи», буквально через сорок минут неспешной ходьбы. Как я и предполагал, переться мне пришлось на четвертый этаж. О том, что именно тут находится редакция еженедельника я понял по открытой двери и клубам табачного дыма, которые оттуда вываливали. К моему удивлению, в редакции было полно народу. Я постучался, зашел и на меня уставились куча удивленных лиц. По всей видимости, чужие тут появляются нечасто.
— Добрый день, панове, могу я видеть редактора «Эпохи» Ежи Корнацкого? — бросил в наступившую тишину, даже стук пишущей машинки на пару минут стих.
— Можете, это я. — представился молодой человек, сидевший на подоконнике открытого окна. Курили тут все, даже барышни-машинистки. Поэтому распахнутое окно было производственной необходимостью.
— Разрешите представиться, Михаил Кольцов, редактор журналов «Огонёк» и «Крокодил».
— Вот это да! Кольцов! Михаил! Какими к нам дорогами? — тут же обратился ко мне худощавый брюнет с явно семитскими чертами лица, ба! Так это же Юлиан Тувим! Талантливейший поэт, прозаик, переводчик, журналист, кстати, мы с ним работали в схожем жанре фельетона и если я считался одним из лучших фельетонистов СССР, то Тувим — Польши.
— Юлиан Тувим! Чертовски рад познакомиться. Замечательно, что я сюда зашёл, не надо будет искать вас в Варшаве.
— Меня не надо искать, я сам по себе находка! — возразил Юлиан под общий смех.
Тут молодой человек, сидевший на окне, соскочил с него, погасил сигарету и подошел ко мне, пожав руку. Ежи — крепкий коренастый парень, одетым, не смотря на жару в строгий костюм-тройку, был обладателем бороды-эспаньолки и открытой располагающей к себе улыбки. После этого он стал знакомить с присутствовавшими тут людьми.
Первым делом мне представили весьма интересную блондинку, которой оказалась гражданская жена Корнацкого, Гелена Богушевская, писательница и журналист, это они вместе с присутствующим тут же Адольфом Рудницким создали объединение прогрессивных польских писателей «Предместье». Это была группа писателей-реалистов, критически настроенных к существующему режиму и рассказывающих о судьбах простых людей, которым жилось в панской Польше не слишком-то весело. Рудницкий, который был катастрофически
