Дмитрий Леонтьев - Легенда о Королях
— …не только превратили Аввалон в обитель зла и ереси, — обличал он сидевших перед ним, — но и попрали законы отцов и дедов наших! Но вы просчитались! Я успел послать гонца в Рим, перечислив подробнейше все ваши преступления! Сопротивление боголюбивому королю Артуру, удары по его щиту с изображением Богородицы, нежелание ходить на исповеди и причастия, и многое, многое другое!
— Это мой остров, — спокойно сказал король. — Жалуйтесь хоть папе римскому, хоть мулле, хоть раввину, а порядки устанавливать здесь буду я.
— Вы еще не знаете всей власти Рима! — рассмеялся монах. — Папа отлучит вас от Церкви, проклянет, и каждый, кто убьет вас, получит полное отпущение грехов за столь богоугодное дело!
Неожиданно вперед шагнул молчавший доселе отец Патрик. Протянул руку, показывая что-то восставшему монаху, и лицо отца Хука покрылось сероватым налетом страха.
— Перстень посланника папы? У вас? — бормотал он. — Тогда… Почему?.. Вы должны их всех… Как?..
— Именем папы подтверждаю, что все, сделанное королем Максимусом, сделано во славу Божию и на пользу Святой Церкви, — торжественным голосом объявил отец Патрик. — Действия брата Хука, вдохновившего разбойников на бунт и братоубийство, признаются преступными, сан с него снимается, и, как гражданское лицо, он передается в руки гражданского правосудия. Что вы решаете с его судьбой, Ваше Величество?
— Повесить, — решительно сказал король. — Вместе с остальными. Всех до последнего, на опушках этого леса. И пусть этот приговор станет последним приговором Аввалона. Пусть только хоть кто-нибудь попробует отнять жизнь у моего подданного! Пусть только…
— Увести! — распорядился Конрад, и поникшего Хука утащили за дверь.
Всю ночь солдаты вешали пленных. К исходу ночи свой конец нашло более трехсот выживших в этой битве разбойников…
Несмотря на все мастерство лекарей, моя голова после травмы болела нещадно. Боль вступала в левый висок, пылающим огнем охватывала мозг, и ничто не могло помочь мне, ни травы, ни вино, ни молитвы. Боль мучила меня днем и ночью, утром и вечером, и не было от нее ни спасения, ни отдыха. Я обошел всех лекарей острова, обращался к знахарям и колдуньям, но проклятая боль была сильнее их мастерства. Избавление пришло оттуда, откуда я его и не ждал.
Как-то раз, темным зимним вечером, в опочивальне короля раздался мелодичный звон. Я уже знал, что это сигнал, означающий, что у ворот Волчьего Перевала стоит гость, желая войти в замок. По случаю я оказался рядом, и король просил сопровождать его. По ту сторону переливающегося, как рассветные воды, портала, я увидел двух всадников. В одном по стройной фигуре и длинным рыжим волосам я опознал Моргану. Но как она изменилась! Ведьма и в ранней юности была весьма привлекательна, но сейчас она превратилась и вовсе в сногшибательную красавицу. Я давно подозревал, что ее красота — дело рук не только природы, но и наведенных ею чар. Но как бы там ни было, а ради именно вот таких женщин и совершаются как самые великие подвиги, так и самые черные преступления. А они с небрежностью и безразличием принимают и то и другое…
А вот второй всадник, худощавый, в странном темном балахоне, огромных сапогах и с короткой косой подмышкой, был никто иной, как сам Мерлин!
Король молча выжидал. Моргана грациозно спрыгнула с седла и склонилась в изящном поклоне:
— Приветствую тебя, король! — сквозь портал ее голос звучал слегка приглушенно. — Хотела бы обнять тебя, но, как вижу, ты не слишком торопишься впускать меня в свой дом.
— Я не очень доверяю твоему спутнику, — спокойно отозвался король, в упор разглядывая великого колдуна.
Я давно привык к его манере разговаривать на равных с императорами и колдунами, но откровенное пренебрежение мощью самого Мерлина повергло меня в ужас. Однако великий бессмертный, создающий страны и королей, лишь грустно улыбнулся в ответ:
— Приветствую вас, Максим. Можете не беспокоиться на мой счет. Я прибыл к вам с миром.
— Ага, — король скрестил руки на груди. — Человек, называющий Моргаузу «сосудом, в котором растет меч, смертоносный для Артура», человек, советующий уничтожить всех детей, родившихся в этот день, человек…
— Максим, разве кто-нибудь погиб? — укоризненно спросил Мерлин. — Я вам как-то пытался объяснить, что есть события, которые произойдут в любом случае, как бы ты их не пытался изменить. И если их знать, то говорить и делать можно что угодно… Проку все равно не будет.
— Сир, ну пожалуйста! — Моргана надула губки, гримасничая от нетерпения. — Мерлин теперь со мной… С нами. Он обещал научить меня всему, что знает сам, а это… Подумай сам: если ты примешь нас, у Артура больше не будет самого могущественного союзника. А Эмрис может быть полезен и на твоем острове.
— Чем? — холодно спросил король.
— Знаниями, Максим, чем же еще, — вздохнул чародей. — Больше у меня ничего нет, только знания и опыт.
— Максимус, ну поверьте мне, — просила фея. — Я вам сейчас докажу… Мерлин, превратись в зайчика.
Колдун покосился на нее, на нас, но промолчал.
— Мерлин, душка, рыбка моя, ну пожалуйста! — Моргана погладила старика по руке. — Ну сделай это для меня! Мерлин! — в голосе ее явственно прорезались железные нотки.
Старик вздохнул, кряхтя, слез с коня, хлопнул в ладоши… и по полянке запрыгал серенький большеухий русак. Минута — и перед нами вновь стоял Мерлин, неловко улыбаясь и пряча глаза.
Мы с королем переглянулись. Во взгляде сира явственно читалось изумление, перемешанное с жалостью и презрением.
«Ай да Моргана! — невольно восхитился я. — Двух зайцев одним выстрелом! Выбить у Артура главную опору и одновременно получить лучшего учителя магии на все века и времена… Но неужели старик настолько спятил от любовной горячки, что готов на такое унижение? Или это хитрая игра? Сир прав: нельзя доверяться ему вот так, сразу».
Судя по всему, короля терзали те же сомнения. Моргана уже не улыбалась — смотрела нетерпеливо и едва ли не гневно. Я не знал, какое решение примет король, но лично я не стал бы пускать такую опасность даже на порог.
Король открыл уже рот, чтобы оповестить Мерлина о своем решении, когда за нашими спинами послышались торопливые шаги и на площадку вышел запыхавшийся от бега монах. Отец Патрик долго кряхтел, пытаясь отдышаться, вытирал красное лицо то одним рукавом рясы, то другим, и наконец выдохнул:
— А я уж не поверил…
— Вы чересчур вездесущи, святой отец, — с явным недовольством заметил король. — Прошу любить и жаловать: представитель святой Церкви и личный шпион папы римского на Аввалоне — отец Патрик.
— Не шпион, а доверенное лицо, глаза, уши и руки, — ничуть не обиделся Патрик.
— Шпион, шпион, — отмахнулся король. — Вкрался в доверие, понастроил тут… А это, как изволите видеть, — Мерлин и Моргана.
— Вижу, — радостно отозвался Патрик, буквально пожирая колдуна и фею взглядом. — Даже не верю такой удаче…
— Что — на костер диссидентов? — понимающе покачал головой король.
— Зачем?! — опешил Патрик. — Вы что, ваше величество, водочку беленой закусывали? Это же сам Мерлин! Да никто в мире не знает больше, чем этот… кхм-м… естествоиспытатель. Да он для нас… И вы еще раздумываете?!
— А вы, святой отец, не боитесь, что за подобные связи вам начальство седалище натрет до цвета майской розы? — с любопытством глядя на пританцовывающего от возбуждения священника, спросил король.
— А кто расскажет? — демонстративно огляделся по сторонам Патрик. — Кто?
— Леший с вами, — устало махнул рукой король. — Проходите, Мерлин.
Не заботясь об оставленных с той стороны конях, Мерлин и Моргана торопливо шагнули вперед.
— Спасибо, ваше величество, — глаза Морганы так сверкали из-под кокетливо опущенных ресниц, что даже я догадался, что основная «благодарность» еще впереди. — Вы не пожалеете…
— Надеюсь, — вздохнул сир, и Моргана, словно опасаясь, что король передумает, торопливо потащила колдуна куда-то вглубь замка.
Я мрачно смотрел им вслед. Король заметил мое состояние:
— Да пусть их, Томас, — примирительным тоном сказал он. — Мерлин здесь под присмотром, а это все же лучше, чем гадать, где он и что замышляет. Пусть обучит Моргану, откроет тайны мироздания Патрику… Рискнем…
Я не ответил, поглощенный неожиданной мыслью. Все происходящее со мной, — не простая цепь случайностей! Это испытание! Сам Господь испытывает меня в верности Ему. Моя жизнь была проста и угодна Богу, пока я не связался с королем Максимусом. Сам по себе он неплохой человек и весьма достойный правитель, но окружающие его люди ведут Аввалон на заклание. Во что они превратили остров? Люди живут, забыв про страх перед Богом, про заветы отцов и дедов, соблюдая законы странные и опасные для души. Какой Патрик монах, если якшается с феями и колдунами? Для чего король вводит все эти новшества, ломая веками сложившийся уклад жизни? Куда ведут они заблудшие души? А я помогаю им в этом и еще удивляюсь, что судьба наказывает меня. Я должен опомниться, покаяться и исправить все… И как только я понял это, прошла боль в виске, мучавшая меня все утро. Да, я исправлю все! До Мерлина и Морганы мне не добраться, как и до еретика-монаха, по крайней мере, сейчас, но и я могу внести свою лепту в спасение Аввалона!..
