Владимир Голубев - Форточка (приквелл)

Пришлось звонить Китину. Выяснив вопрос о наличии устройств бесперебойного электропитания, Николай Петрович надолго задумался.

– У меня давно на пиках переходов характеристики «плыть» начали, – пожаловался он.

– На всех? – поинтересовался Никита.

– Нет, только на трех. Двенадцатый век, 1894 и 1932 годы. В 1894 году больше других, но все в пределах нормы. Да еще у вас «якорь». Огромный запас стабильности, – обнадежил Никиту Китин.

– А когда Вы их последний раз проверяли?

– Характеристики? Недавно. Две недели назад. Переходы, давай, пока прекратим. Я займусь исследованиями, – радостным тоном сообщил Китин.

Никита обзвонил всех и сообщил о неприятностях. Надо было предупредить еще Пал Палыча и Владимира Филипповича, те застряли в 1894 году. Туда, к Тройнину, утром ушел Коробов, но дядя вечером обещал вернуться.

Никита долго колебался, не решаясь рискнуть. Наконец поставил в «лифт» стул, сам сел писать перечень неотложных дел для 1894 года, в основном денежных. Стул развалился на две части и с грохотом упал через два часа. «Приличный запас. Рискну, пожалуй», – с облегчением подумал Никита.

Пал Палыч отказался возвращаться домой без своего инструмента.

– У меня здесь целая мастерская, одних сварочных аппаратов три штуки. Вы сошли с ума! Даже если ваш «лифт» сдохнет, ничего страшного, работы здесь завались, меня уважают. Внуки в поместье под Воронежем, Китин хрен их оттуда забрал, уверен на все сто.

– Как только на ту сторону переберусь, сразу Китину позвоню. Люди важнее физики, – успокоил Павла Павловича Коробов.

– Когда ваш Китин, всех в 2007 год перетащит, приходите за мной. Милости прошу, – согласился Павел Павлович.

– Владимир Филиппович, а Вы с нами? – попросил Коробов.

– Я готов. Смену подготовил. Стыдно не будет, – обрадовал тот.

– Нам, с дядей Володей, еще быстренько деньги собрать, хоть третью часть, – напомнил Никита.

– На остальные деньги сделаем доверенность на Пал Палыча. Он на пару деньков, наверное, задержится здесь, – уточнил Коробов.

25 октября 2007 года

Коробов был в ярости. В тихой, спокойной ярости. Никто, кроме, пожалуй, жены не мог бы заметить эту ярость. Собственно та, чаще всего, тоже решала не замечать. И вулкан, клокотавший внутри Владимира Александровича, портил нервы только ему самому.

– Володя, все не так плохо. Если в прошлое не ходить, то характеристики переходов не меняются. Сейчас я проверяю, что будет, если визиты возобновить, но ограничиться только наблюдением, – радостно сообщал о проделанных исследованьях Китин.

– Меня это не устраивает. Как я буду спасать голодающих? – в который раз вопрошал Коробов.

– Никак. Сама природа против. Мы бессильны! – с пафосом сообщил Кит.

– Через десять дней мы будем перетряхивать лагеря Беломорканала. Совершенствуй электронику, дорабатывай «якорь». Я не брошу операцию спасения на полпути, – потребовал Коробок.

– Судя по параметрам, пока можешь работать. Для истории заключенные уже умерли, а вот Беломорканал могут не построить. Хотя кому он нужен? Один шум, бесполезная стройка. Работайте. Только ты, Володя, перед каждым переходом мне звони, я сообщу, когда станет опасно.

– Коля, ты считаешь, что виноваты изменения в истории? Но из 1932 года мы перетащили в двенадцатый век пятнадцать тысяч человек. Кроме того винтовки, пулеметы. А в 1894 год только станки и моторы. Неувязка, – засомневался Коробов.

– Послушай, Вова, Югин, царство ему небесное, устроил «естественный» отбор для каторжников с Беломорканала. Сталин для целой страны. Почему тебе каторжников не было жалко?

– Те, что не попали в отряд, имели шансы на жизнь и свободу.

– Давай ты сам попробуешь выжить в рабстве. Даже на свободе, через неделю перетаскивания лодок в холодной воде, будешь с букетом таких болезней! Любое наше вмешательство приносит горе людям.

– Так мы не дошли еще до «хороших» дел, – начал оправдываться Коробок.

– А когда дойдем, предкам мало не покажется, – засмеялся Кит.

Глава 6.

Попытка номер два.

Никто не хочет учиться на чужих ошибках. Некоторые и на своих не хотят.

26 октября 2007 года

Всё продолжало идти по плану. Всё, да не всё. Переходы между мирами свели к минимуму. Работу с письмами бойцов из отряда Скворцова отменили. Было непонятно, будет работать «лифт» через три недели, увидят они Скворцова еще раз? Приостановили помощь первой группе «крестьян». Оружием их успели снабдить с запасом, в расчете на скорый прирост населения из Беломорканала. А остального явно не хватало. Лошадь одна на троих, коров совсем мало. Картошки успели завезти всего тонну, на семена для десяти человек. Единственное чего хватало, это лопат, кирок и тележек из Беломорканала.

Светлана и Иннокентий Петрович работали, как два давнишних напарника. Понимали друг друга с полуслова, легко находили общее решение. Но вместе больше не ужинали. Свете не понравилась её готовность, после третьего фужера переспать с Мышкиным. Два деловых человека даже в этом вопросе легко нашли взаимопонимание.

Разное образование, разный опыт, разная философия жизни, на практике приводили их к одинаковым решениям. Только теоретическую базу под эти решения, они подводили совершенно разную.

27 октября 2007 года

Братья Коробовы вели необычный для себя, активный образ жизни. Оба загорели, похудели и стали старше выглядеть. «Давно пора было им повзрослеть», – подумал, глядя на них, отец. Валентина он послал на Аляску к Коле Китину. Туда скоро должно было приплыть золото, и его следовало сразу легализировать. Валерия отец вернул на Север. Через неделю начиналась операция на Беломорканале.

30 октября 1894 года

Валера завернул по пути в Таллинн. «С Фёклушкой попрощаюсь», – подумал он, – «после спасения простого народа от жестоких тиранов, «лифт» сдохнет наверняка.» Ехал он из С-Петербурга на поезде, и читал обычную книгу, купил в магазине у вокзала. «А если это библиографическая редкость, вдруг из-за этой мелочи «лифт» перестанет работать», – шутил про себя.

– Что же ты так долго не ехал, я ждала тебя каждый день, все глаза повыплакала, – упрекала Фёкла Валеру, после того, как привела в порядок одежду. Валера не отвечал, он не переставал целовать и ласкать свою Фёклушку.

– Холодно в стогу, поехали в Таллинн, в гостиницу, – приказала девчонка. Замужество никак не изменило ее несерьезный облик.

Под утро Валерий нашел в себе силы признаться.

– Я больше не смогу сюда приезжать. Это была последняя возможность. Поехали со мной. Поженимся. Я тебе покажу целый мир, – неуверенно мямлил он.

– А ты похудел. Устал, любимый. Много работать приходиться? – пожалела его Фёкла.

– Значит, нет? – встал с кровати Валера. Осунулся сразу. Появившаяся недавно уверенность в себе, пропала.

– Ты ничего не понял, – горько прошептала Фёкла.

– Значит, да, – загорелся Валерий.

– Ты не понял тогда, не понимаешь сейчас. Дылда бестолковая! – заплакала Фёкла, уткнувшись лицом в подушку.

Валера смотрел на худенькие, девчоночьи плечи, которые тряслись от рыданий, и не понимал ничего.

Фёклу Валера увез насильно, украл. Она не сопротивлялась, но была жутко недовольна. В С-Петербурге они ночевали в гостинице. Валера рассчитывал растопить её недовольство сексом, но быстро отстал. Фёкла была холодна и неприступна.

3 ноября 2007 года

Штабс-капитан просчитал операцию на Беломорканале до мелочей. Но в жизни, как всегда, все пошло наперекосяк. Сначала обнаружилось множество предателей. Около половины бараков были блокированы, охрана лагерей была предупреждена. Бескровный вариант провалился в самом начале. Предательство было ожидаемо, масштабы предательства были неожиданны. Отстранение Валерия от руководства операцией, и отказ от захвата лагерей, смотрелись оправданно. На деле жертв оказалось больше, чем при силовом варианте, и во много раз больше, чем в первый раз. Заключенных расстреливали с вышек из пулеметов. Дощатые стены бараков не могли служить защитой.

Система отбора сразу сломалась, и забирать стали всех подряд. Перейти успело около десяти тысяч, когда «лифты» перестали работать. Дорога в 1932 год была закрыта.

Удачей, можно было считать, малое количество, прорвавшихся из 1932 года, охранников. Тех из них, кто сдался, оставили в живых.

Двенадцатый век. День сорок пятый.