Александр Маркьянов - Адепты стужи. Часть 3
Потому что русские не понимают слова «смерть»…
— Стоп!
Держа наготове автомат, Ки продвинулся немного вперед. Чисто.
— Грильяни, Хокинс — десять метров вперед занять позицию.
Когда две тени, лишь ненамного темнее непроглядной черноты кяриза ушли вперед — только тогда Ки позволил себе опустить в рабочее положение закрепленный на каске монокуляр ночного видения и посмотреть вниз.
Тела…
Перевернув того, что лежал перед ним, Ки наскоро обыскал его. Экипировка явно не афганская… пистолет… господи, обрез. Настоящий Стивенс — десятка, такой покупают на свои деньги. Морпехам выдают короткий Ремингтон-870 с пистолетной рукояткой — и то далеко не всем. А такое… откуда это здесь?
Чуть подальше он нашел еще одно тело. На сей раз — афганская одежда… или не афганская… что-то совсем странное… рядом пулемет… русский, что ли, непонятно.
— Сэр…
Ки резко повернулся — в этой проклятой темнице становишься параноиком.
— Что?
— Там… в отнорке… тело.
— И что?
— Похоже, британец, сэр. У него британская униформа, оружие наше — М4 еще первой серии, с подствольником. САС или спасатели, сэр. Пуля в голову.
Ки нащупал на разгрузке рацию, наощупь включил.
— Медведь-четыре Медведю-главному!
— На приеме.
— Вышли на место боя. Тут британцы, сэр… и кажется, еще русские.
— Медведь-четыре, нет времени! Разберемся потом! Груз может уйти!
— Вас понял, продолжаю движение. Отбой.
Автоматная очередь грянула сразу после очередного подрыва вспышки, противно завизжали рикошеты, отражаясь от стен, сзади кто-то застонал…
Вот они…
Первый лейтенант Ки сорвал с разгрузки последнюю светошумовую гранату, отправил вслед за первой. Непонятно что произошло первым — у русских заглох автомат или взорвалась еще одна граната. Держа наготове штурмовую винтовку и включив фонарь на «максимум», чтобы ослеплять противника, Ки кошкой рванулся вперед…
Их вытащили из лаза одного за другим, положили на присыпанную пеплом и пылью землю, под дулами штурмовых винтовок. Их подняли третьими по счету, первым вытащили злополучный контейнер, потом подняли двоих раненых морпехов. Потом начали подниматься и бойцы абордажной команды — возбужденные боем, чумазые, пропахшие порохом. Последним поднялся сам главный старшина Ки…
Видя, в каком состоянии находится его подчиненный, Ругид сам подошел нему.
— Что с вами?
— Извините, сэр… — Ки слега пошатывало… — я применил светошумовые, чтобы хоть как-то обезопаситься от встречного огня. Израсходовал все восемь штук которые у меня были. А когда в тесном помещении взрывается светошумовая… даже если принять меры предосторожности, все равно плохо, сэр… А если восемь штук подряд… извините…
Ки вырвало, он едва успел отвернутся…
— Идите к санитару, он окажет вам помощь…
— Не стоит, сэр… Просто надо немного поспать…
— Покажитесь санитару, главный старшина! — в голосе Ругида лязгнул металл — по возвращении на базу будете представлены к награде.
— Спасибо, сэр…
— Покажитесь санитару… — Ругид подошел к этому проклятому ящику, из-за которого и началось все это дерьмо удивился какой он маленький… — Вермеер, здесь все нормально? Нас до базы живыми довезут?
— Нормально, сэр… — Вермеер показал дозиметр — я замеряю уровень каждые десять минут. Утечки нет.
— Хорошо. Твое отделение охраняет контейнер, Вермеер.
— Есть, сэр!
Русские…
— Кто-нибудь знает здесь русский!? — крикнул подполковник, чтобы все его слышали…
— Я знаю, сэр… — подбежал лопоухий паренек из отделения Джонсона — рядовой первого класса Гурвич, сэр!
— Русский?
— Еврей, сэр. Но это почти то же что и русский.
— Перевести мои слова сможешь?
— Почту за честь, сэр!
— Тогда пошли… И вызовите кто-нибудь вертолеты для эвакуации! Мне не терпится унести ноги отсюда!
Русских было всего четверо, их охраняли люди из отделения Полянски. Охраняли не на шутку — даже сейчас их боялись…
— Сэр! — Полянски вытянулся перед командиром
— Полянски… Что у нас здесь?
— Сэр, двое готовы. Один с тяжелым ранением, один с ранением средней тяжести. Они связаны, сэр, можете их допрашивать…
— Спасибо, Полянски, пока свободен… Э… ты русский знаешь?
— Никак нет, сэр, я знаю польский…
— А это не одно и то же?
— Никак нет, сэр!
Ругид умел понимать других людей, и сейчас он заметил что Полянски не на шутку обиделся. Чему — подполковник просто не мог понять. Что такого в том, что человек знает русский язык? Что такого в том чтобы выучить русский язык — ведь Ругид знал, что он сильно схож с русским, а за знание языков в армии и КМП САСШ полагалась доплата — и за знание двух языков естественно она была больше чем за знание только одного. Тем более — за знание русского, языка вероятного противника. Но тем не менее — Полянски русский учить отказывался наотрез, даже зная что за знание русского ему повысят денежное довольствие. И сильно обижался, когда его кто-то путал с русским. Для подполковника Ругида такое поведение его подчиненного было просто диким, он не упускал шанса подколоть его насчет этого. Как сейчас, например…
— Их обыскали?
— Да, сэр… Еще в норе. У каждого — устройство самоликвидации, взрывчатка. Первый лейтенант Ки едва успел, если бы их не оглушило взрывами светошумовых — так бы все и остались там в норе, и наши люди тоже, сэр…
Подполковник Ругид всматривался в окровавленные лица русских, в изорванный камуфляж и снаряжение. Бросил мельком взгляд на кучку оружия, исправного и поврежденного, вытащенного морпехами из норы, отметил, что на обычное пехотное оно никак не походит. Значит, русский спецназ…
Господи… Это же пацаны совсем…
— Который легко ранен?
— Этот, сэр… — подполковнику показали на одного из лежащих на спине русских…
— Переводите, рядовой… Я подполковник корпуса морской пехоты Североамериканских соединенных штатов Тимоти Ругид. Вы захвачены с грузом, принадлежащим правительству Североамериканских соединенных штатов. Прошу назвать свое имя, звание и личный номер. Я знаю, что вы состоите на службе в русской армии…
Рядовой перевел. Подполковник долго ждал ответа. И не дождался…
— Послушайте, солдат… Я не знаю вашего звания, поэтому обращаюсь к вам именно так. В том что вы ответите на мои вопросы нет ничего плохого. Согласно правилам Женевской конвенции по обращению с военнопленными вы можете сообщить мне эти данные, чтобы я мог сообщить о вас правительству вашей страны.
Русский упорно молчал. Хотя по глазам подполковник догадался, что смысл его слов он понял и без переводчика…
Вот так…
Подполковник Ругид поднялся на ноги, понимая, что спрашивать бесполезно. Теперь надо было решать — что с ними делать дальше…
Война не объявлена, захваченное лицо отказалось сообщить о своей принадлежности к регулярным войскам того или иного государства, захваченное лицо действовало против интересов Североамериканских соединенных штатов и стреляло в офицеров морской пехоты САСШ. Следовательно, подполковник мог считать попавшее ему в руки лицо повстанцем. Согласно Полевому уставу по противоповстанческим операциям [Реальный документ, Counterinsurgency Field manual, совместный документ Армии САСШ и корпуса морской пехоты САСШ, авторы — генерал Дэвид Петреус, генерал Джеймс Эмос и полковник Джон Нал] пленного повстанца следовало подвергнуть пыткам для получения от него развединформации, а потом — ликвидировать.
Но подполковник играл по собственным правилам. Он знал, кто писал этот полевой устав — реальных людей, майоров, подполковников, полковников, а не тех генералов, чьи имена были указаны на обложке. Все они прошли Мексику, Колумбию, Венесуэлу, Сальвадор… Маленькие грязные войны, победа в которых, если ее и удается достичь, не укрепляет, а разлагает армию. Ругид знал, насколько искалечена у этих людей психика — кое-кто уже покончил с собой, сделал Кольт своим последним собеседником, не в силах жить после того, что совершил. И Ругид знал, что достойно выигрывать тоже надо уметь — это умение не менее важно, чем умение достойно проиграть.
— Санитар! — крикнул он
— Сэр! — к подполковнику подбежал ротный санитар с большим рюкзаком с красным крестом.
— Как наши раненые?
— Оба легко, сэр. Рикошетами. Тумбс месяц похромает…
— Хорошо. Окажите помощь русским. Я хочу, чтобы они остались в живых.
— Сэр, это же русские… — встрепенулся Полянски, и осекся под тяжелым взглядом подполковника…
— Вот именно. А мы — североамериканцы. И все мы солдаты — и мы и они. Я был бы рад, если бы в Корпусе морской пехоты служило побольше таких солдат как эти русские.
