Михаил Ланцов - Железом и кровью
За основу корабельного артиллерийского орудия была взята пушка калибра порядка восьми сантиметров и с длиной ствола двенадцати калибров. В общем, дело оказалось весьма не сложным, так как к 1212 году на феорумской фабрике вполне освоили технологический процесс литья. Проблемой стал станок и способ расположения орудий на корабле. Для этих целей пришлось отказаться от барбетной конструкции механической артиллерии, так как те станки, что приходили в голову, получались либо очень тяжёлыми для подобного корабля, либо очень ненадёжными. Поэтому пришлось размещать пушки вдоль бортов – каждый борт шхуны получил по пять таких орудий, на баке и корме располагалось два «посадочных» места для размещения ещё двух орудий, что должны были использоваться либо как погонные, либо как ретирадные. Всего же получилось двенадцать пушек, которые после испытаний показали дальность стрельбы двухкилограммовыми чугунными ядрами порядка 1500 шагов. Это был отменный результат. Неприятным сюрпризом стала сильная отдача при выстреле, о которой Эрик совершенно забыл. Поэтому пришлось разрабатывать схему откатного крепления для примитивного лафета, который, однако, оснастили клиновой системой вертикального наведения, а также заниматься укреплением набора корабля.
Для повышения скорострельности ввели порционные картузы из тонкого шёлка, в которых располагались фиксированные порции пороха. Выбор шёлка был обусловлен тем, что он оказался единственной тканью, которая после выстрела, сгорая полностью, не оставляла тлеющих ошмётков. Это решение дало поразительные для того времени результаты и вплотную приблизилось к показателям XIX века. Правда, сильно хромала точность.
В зависимости от вида снаряда применялись и разные виды зарядов – полный – для ядра и половинный – для картечи. Это очень серьёзно повышало скорость заряжания. Штатным боеприпасом для новых артиллерийских орудий стали чугунные ядра и чугунная же картечь, то есть небольшие шарики диаметром порядка пятнадцати миллиметров. Касательно второго вида выстрела, орудие заряжали в уже готовом картузе, который для сохранения формы размещали в плотном картонном цилиндре, что делался выклеиванием по форме из обычной бумаги.
На каждую пушку по штату для нависа положили по двести выстрелов ядрами и двадцать картечью. Таким образом, каждый корабль военно-морского флота Боспора после оснащения его огнестрельной артиллерией должен нести по 2400 ядер, 240 картечных картузов и 2520 полных зарядов пушки. Все эти доработки снизили полезную нагрузку нависа с 100 до 70 тонн и несколько утяжелили корабль, снизив скоростные показатели в среднем на пол-узла. Да и команда возросла на сорок человек. В общем, проблема усиления боевой мощи эскадры решилась к осени 1213 года и упиралась не столько в изготовление пушек, сколько в отливку ядер с картечью и изготовление нужного запаса пороха. Поэтому всю осень, зиму и весну следующего года команды выходили в море и учились стрелять из орудий по плавающим целям и мишеням на берегу. К слову, остальные нависы, как построенные, так и строящиеся, решено было также оснащать артиллерией по тому же принципу и штату.
Помимо артиллерии полным ходом шла разработка навигационных инструментов. Одной из ключевых проблем в этой задаче стало создание часов хоть сколь-либо точных. Это упиралось в ряд фундаментальных теоретических проблем. В частности – введение единой системы измерений (как это ни странно). В неё упиралась не только проблема создания относительно точных часов, но и способы измерения скорости, расстояния, углов и прочего. Наступил серьёзный научный кризис, который необходимо было максимально быстро преодолеть. Смысл его заключался вот в чём: к середине 1212 года основной объём книг, награбленных в четвёртом и девятом годах, уже получил первичную обработку – из них сделали лаконичные выжимки, устранив пространные размышления и мистические бредни. Получился значительный массив неупорядоченной информации, которую предстояло анализировать и систематизировать с целью формирования научной картины мира. Для этой задачи нужно было иметь инструмент – единый взаимосвязанный стандарт единиц измерения и систему координат, в рамках которой и будет это всё измеряться и упорядочиваться. С решением обеих задач были очень серьёзные проблемы, так как, во-первых, подобных прецедентов ещё не было, а во-вторых, имевшиеся знания были пестры и замысловаты в своих оценках и изложениях, а потому не позволяли из них сложить нечто единое, стройное, упорядоченное и взаимосвязанное. При этом те ученые, что у князя уже получились, стали буквально с ходу заболевать совершенно глупой звёздной болезнью и вместо дела потихоньку скатываться в склоки между собой, дабы выяснить, кто из них круче и «нажористей». Настолько, что Эрика стали часто посещать мысли о создании сталинских «шарашек» для вправления мозгов особо одарённым и голосистым. Поэтому 1 сентября ещё 1212 года Эрик собрал в одном из рабочих залов уже полностью достроенной академии всех учёных, что у него имелись, и начал брать быка за рога – создавать рабочую атмосферу методом научно-технического террора.
– Итак. Господа учёные, я собрал вас всех здесь для того, чтобы сообщить весьма неприятное известие… – Эрик выдержал паузу, обвёл холодным жёстким взглядом всех присутствующих и продолжил: – О том, что академия пришла в тупик, а вы, господа, зажрались. Ещё несколько лет назад вы были обычными людьми, многие из которых не умели даже читать, а теперь, освоив это нехитрое дело и проглотив по сотне книг, кого вы стали из себя корчить? Избранных мессий, что свысока взирают на этот серый и убогий мир? Вы, случаем, умом не повредились? Вы все – неофиты, новички, новобранцы, которые только приобщились к мировому наследию полезной информации, а сами по себе совершенно ничтожны, ибо никакого прока не приносите. Что глаза опустили? Вы думаете, зачем мне нужна академия? Чтобы учредить земной рай для заносчивых людей, дабы они там бездельничали за мой счёт? Разбежались! Вы избраны для тяжёлого и ответственного труда, настолько неподъёмного для основной массы людей, что вам создают особые условия. И результат вашего труда должен быть не в виде личных амбиций в духе «кто круче – я или варёное яйцо?», а в виде конкретных результатов научных исследований. Не переписывания чьих-то трудов со своими комментариями, дескать, какие разумные мысли, а собственные научные изыскания. Вы должны приносить пользу мне и тому народу, который пашет не разгибаясь от зари до зари ради того, чтобы у вас было всё необходимое. Я это говорю первый и последний раз. Замечу ещё раз за кем-то подобные замашки – первый раз внушать уже буду по печени и почкам. На второй раз посажу на хлеб и воду на месяц в маленькую камеру, где вы будете спать в холоде и собственных испражнениях. Дабы мозги на место встали. На третий раз упеку в башню, откуда вы до конца своей жизни больше не выйдете. Надеюсь, ни у кого из присутствующих нет иллюзий на тему того, что я шучу? – Князь не спеша обвёл холодным и жёстким взглядом перепуганных людей в аккуратных камзолах и продолжил: – Отлично. Теперь к делу.
Дальше на суд предварительно обработанных психологическим прессингом зрителей была представлена небольшая презентация того, как им нужно работать. Естественно, Эрик ничего не выдумывал и не изобретал. Просто кое-что вспомнил из школьной программы и кое-как связал с теми вещами, которые ему приходилось прочитывать, изучая отчёты о работе академии. Основной задачей этой встречи было не только дать могучий пинок размякшим ребятам, совершенно не умеющим работать в режиме дедлайн и крайне напряжённого графика, но заложить фундамент новой картины мира. Для этого он изготовил целый ряд плакатов на больших листах и подготовил несколько демонстраций – все эти мероприятия длились до глубокого вечера. Да и закончились весьма специфически – князь прервал бурное обсуждение словами:
– Ну что, пример я показал. Надеюсь, теперь вы понимаете, чем должны заниматься. Так что я – спать. А завтра поставлю задачи.
Эрик вышел из зала, а все остальные до самого утра провели время, увлечённо обсуждая и играя с теми игрушками, что соорудил Эрик. Там, собственно, ничего особенного не было, но это для него. Ртутный барометр Торричелли, пространственная модель Солнечной системы с эллипсоидами траекторий движения планет, примитивный микроскоп, электростатическая машинка, перепугавшая всех шарахнувшим пробоем в виде маленькой молнии. И много других безделушек. Короче, князь готовился основательно и произвёл на своих подопечных неизгладимый эффект. Поэтому утром он их в том же зале и застал – они спали вповалку, причём далеко не все, кто-то продолжил ковыряться с увлекательными игрушками. Разговаривать серьёзно с людьми, находящимися в столь неадекватном состоянии, было бессмысленно, а потому Эрик волевым решением, пинками и матом выгнал всех спать, обещая принуждение к разным формам сексуальных извращений тем, кто ослушается.
