Андрей Посняков - Новая Орда
– А ты красивая, Лючия!
Со всей страстью князь поцеловал жрицу любви в губы.
– Сейчас… – шепнула девчонка и обняла Вожникова за плечи. – Я сама раздену тебя, ложись. Вот… так…
Сброшенная одежда – модная, с разрезами, куртка, рубаха, узкие штаны – полетела в угол. Впрочем, Егор туда не смотрел, он уже давно – казалось, целую вечность – видел лишь сверкающие карие глаза, ощущая под своими ладонями теплую шелковистость кожи, а во рту – соленый вкус поцелуя.
Они больше ничего друг другу не говорили – зачем? Просто слились вместе… блеск томных глаз… страстные поцелуи… объятия… упругие молодые тела…
– Ах!
Оба выдохнули разом и еще долго лежали, наслаждаясь близостью и тишиной, которую князь нарушил первым:
– Только заметил – мы же говорили по-русски!
– Ну да, – Лючия улыбнулась. – Я ж из-под Киева, с Литвы.
– А имя чего такое?
– Мы католики.
– А-а-а. Еще выпьем?
– Как скажешь, мой господин.
Князь церемонно подал одалиске бокал. Оба выпили, потом – почти сразу – еще, и видно было, что девушка захмелела, а, может быть, еще и устала – видать, не успела выспаться днем.
– Поспи немного, Лючия.
– О, господин, я не…
– А я вижу – что хочешь. Спи! – осторожно набросив на девушку покрывало, Вожников поцеловал ее в губы. – Спи, милая. Но только знай – долго-то я тебе спать не дам!
– О, господин…
– И сколько нужно денег?
– А у тебя что? Дирхемы, сольдо, дукаты?
– Серебро.
– Тогда – пятнадцать дирхемов. Пять – хозяину таверны, пять – банщику и пять – мне.
– А банщику-то за что? – удивился князь.
– Ну… мы же обычно в бане работаем. При ней и живем.
– Ага, понятно – разделение труда. – Егор прилег поверх покрывала и ласково погладил девчонку по мягким волосам. – Спи, милая Лючия, спи.
Никакими угрызениями совести молодой человек не терзался, ушами по щекам себя не хлестал – этот мир не исправишь, и нужно принимать его таким, какой он есть. Что же касается Лючии и ее занятия, то… все могло бы быть и гораздо хуже, попади она в какое-нибудь татарское селение, где ее пользовали бы точно так же, только держали бы впроголодь, а за малейшую провинность нещадно секли. Кафа все же город европейский… почти.
«Эх, забыл спросить про ночную стражу!» – глядя на спящую красавицу, запоздало подумал Егор.
Что ж, придется так, наудачу, тем более, многие из стражников нового кондотьера уже знали, да и пергаментный патент на звание десятника был всегда при нем. Ну, неужели еще с коллегами проблемы будут? Хотелось бы надеяться, что нет.
Оставив на столе деньги – даже на три монетки больше, лично для Лючии! – Вожников осторожно открыл дверь и выглянул на галерею. Слава Господу – никого. Чу! Из соседней комнаты вдруг послышался стон… Убили кого? Снова стон… еще, еще, еще… Князь перевел дух – ну, ясно.
Он спрыгнул с галереи прямо на улицу, в теплую, залитую лунным светом ночь. Отражаясь в черной морской воде, в ясном спокойном небе сияли звезды. Пахло цветущей сиренью, кое-где, у причалов, слышались пьяные крики – видать, на каком-то судне гуляли, продолжая начатую в таверне попойку.
Оглядевшись, Егор запахнул легкий плащ и быстро зашагал к цитадели. Близ нее повернул налево и уже через двадцать минут, никем не замеченный, бросил пару камешков в собственное окно, тут же и распахнувшееся – Федор, слава Богу, в ожидании своего князя не спал, видать, тревожился.
– Да кто тут честным людям спать не… Ой! Господи… Княже! Сейчас дверь открою.
– Не надо дверь, – остановил его ночной гуляка. – Иди в казарму, буди своих дружков… дружков, дружков, не притворяйся – будто я не вижу, с кем ты там сошелся. С татарами, с греком, с немцем… Слушай, а с немцем-то как? Он же ни по-русски, ни по-татарски…
– Генрих русский понимает, княже, он раньше в ганзейской конторе служил. Только говорит плохо, стесняется.
– Понял. В общем, буди их всех и… слушай внимательно, что делать…
Проинструктировав слугу, Вожников быстро зашагал прочь. На углу обернулся: не закрывая ставен, Федька все смотрел ему вслед.
– Поторапливайся, Федор! И не забудь – красная бархатная крутка.
– Я помню, княже.
Теперь оставалось лишь столь же незаметно вернуться, что вполне удавалось, только теперь Егор обходил цитадель не слева, а справа – воины ночной стражи как раз направлялись в противоположную сторону… должны были, а раз должны – то и делали, старательно исполняя приказ. Это в казарме за наемниками никто не следил – творили они там, что хотели: пьянствовали, играли в кости, водили страшных падших девок, совсем уж подзаборных, дешевых, начальству не было до того никакого дела, политинформаций никто не проводил, даже ленкомнаты не имелось – полная вольница. А вот что касаемо службы – вовсе даже наоборот. Попробуй, проиграй амуницию, явись на дежурство пьяный или даже проспи – враз всыплют перед строем палок, и это еще в лучшем случае, а ведь могут и выгнать, запросто. А жалованье-то неплохое, а у многих планы, семьи на стороне или даже вполне официально.
Дойдя до церкви Иоанна Предтечи, Вожников остановился у паперти, за углом, выжидая, когда пройдут стражи. Что-то долго не было – неужели уже прошли? Да нет, судя по положению месяца, еще не должны бы… Ага!
Чуткий слух князя уловил медленно приближающиеся голоса – делая обход города, стражники обычно не торопились. А куда спешить? Ночь-то длинная.
– А я ему говорю – нет, Джузеппе! Так в кости не играют!
– Прямо так и сказал?
– Ну!
– Во, дает! А дальше?
– А потом ка-ак врезал кружкой по башке!
– Кружкой? По башке! Иди ты!
– Святой Девой клянусь!
Позвякивая амуницией, болтливый патруль неспешно прошагал по безлюдной, залитой лунным светом площади и скрылся за поворотом. Князь выждал еще чуток – на всякий случай – и продолжил свой путь к гавани.
И вот наконец снова впереди море, залив, покачивающиеся у причалов черные силуэты судов и жемчугом отражающиеся в воде звезды. И дрожащая лунная дорожка – как мостик, ведущий, казалось, прямо к «Золотому Единорогу».
Оглянувшись, Егор подтянулся на руках и очутился на галерее. Быстро нырнул в комнату… как оказалось – не в свою.
– Кто здесь? – громко спросили по-итальянски. – Ах, воры… Сейчас!
В тусклом свете угасавшей свечи сверкнул узкий палаш. Какой-то голый парень вскочил с постели… нет, не Марко… Тогда – на! Получай!
Только один удар. Прямой в челюсть. Щадящий такой, можно сказать, нежный. Бедолага осел на пол, туда же со звоном упал палаш. Спящая на ложе девчонка даже не шевельнулась – утомилась, видать.
– Ну, спите, – несколько смущенно пожелав любовникам спокойной ночи, князь вновь выскочил на галерею и на этот раз уж не промахнулся – попал, куда надо. Осторожно растолкал Лючию:
– Вставай, милая, вставай!
– Что, уже день?
Чуть приоткрыв глаза, девчонка расслабленно потянулась, и быстро сбросивший одежду Вожников покрыл поцелуями ее грудь.
– Ой, что ты делаешь?.. Щекотно… Ах…
Вот так и перешли на «ты». Давно пора бы!
– А ну-ка, перевернись на животик!
– Зачем?
– Увидишь. Тебе будет приятно, милая.
Они вновь занялись любовью.
– Какой у тебя тонкий стан!
– Ах…
Сифилиса князь не боялся. Уж если что-то такое было бы, так, верно, он знал бы об этом заранее – привиделся бы сам себе с провалившимся носом. Правда, Егор изрядно выпил, а алкоголь действовал на его волшебные способности угнетающе. Ладно! Что думать о плохом? Вино – не водка, слишком-то не опьянел. А девчонка… ах, мила! Чаровница!
– Лючия, ты просто чудо!
Закончив с любовью, Егор ласково поцеловал девушку между лопатками:
– Хороша, хороша… Смотри-ка, светает уже.
– Ты уже собрался? – зевнув, удивилась гурия. – Зачем? Ведь еще так рано!
Егор усмехнулся в усы – здесь, в Кафе, он вновь отрастил бородку и усики – чтоб лишний раз не терзать кожу бритвой.
– Для тебя – рано, а для меня – в самый раз. Извини, милая – служба.
– Ах, да, ты же солдат.
Лючия снова потянулась, настолько обворожительно, что князь даже замешкался, одеваясь… А что, если… Нет! Некогда уже. Светает. А с Лючией – в следующий раз.
– Пора, пора мне уже, милая. – Вожников быстро застегнул куртку – точнее, завязал на многочисленные завязки и, как бы между прочим, осведомился: – А ты Марко Гизольфи знаешь?
– Марко? – девушка приподнялась на локте. – Конечно, знаю. Кто же не знает Марко, ах…
Томно прикрыв глаза, куртизанка вновь потянулась и подалась к столу:
– Осталось еще вино? Ой… тут слишком много монет. Ты не ошибся?
– Все для тебя, милая! – улыбнулся князь. – Бери, бери, не стесняйся. А Марко обычно долго спит?
– Нет, что ты! У него очень строгий дядя.
