Виктор Зайцев - Повелитель стали
Строго-настрого запретив жене рассказывать кому-либо об этих злодеях, наутро, радуясь тихой погоде, которая обещала стоять ещё дня три, Белов вместе с супругой вышли по утоптанной лыжне и до сумерек добрались в Тывай. Глава семейства вспотел, несмотря на спокойный ход, настолько много тащил гостинцев для родни и знакомых.
В гостинцы Белов разрешил включить только продукты, объяснив Ларисе, что вещи будут дарить лишь сделанные или купленные ими самими, а не наследственные, которые покойные родители дозволили ему тратить только на женщин. А Белов, как любящий сын, не может обмануть родителей. Но если Лариса хочет, он может подарить много вещей в обмен ещё на одну жену. Та, конечно, отказалась наотрез и с тех пор очень ревниво смотрела на подарки.
После небольшого фуршета при лучинах и бражке, во время которого в дом под разными предлогами набились почти все молодые девушки угорского селения, так ненавязчиво предлагавшие Белову если не руку, то другое место точно, по требованию разгневанной Ларисы все легли спать. Увидев, что жена легла на полати снаружи, тесно прижав Белова к стене, тот мысленно усмехнулся и подумал, что следующий визит в Тывай Лариса устроит ох как не скоро. Слишком бросалось в глаза поведение угорских женщин, настойчиво желающих стать вторыми и третьими жёнами богатого соседа. Чувствовалось, что рассказы Ойдо о сватовстве в Выселках девушки-угорки поняли, как руководство к действию. Можно было не сомневаться, что Белов всегда будет желанным женихом и гостем в Тывае. Более того, сам мужчина начал опасаться, что самые активные девицы могут приехать к нему домой, напросившись в жёны. Одно предположение о таком варианте события отбило всяческий сон, лишь лёгкое опьянение и усталость постепенно сделали своё дело, супруги уснули. Спалось в жилище родителей жены не очень, даже Лариса, привыкшая к мягкому матрасу и чистому белью, беспокойно ворочалась на полатях, едва прикрытых старыми шкурами, наполненными земляными блохами, кроме того, как обычно, с вечера в полуземлянке было душно, к утру стало холодно. Утром Лариса подняла всех с самого рассвета, еле дождалась быстрого прощания, и супруги отправились домой, с этого дня жена называла своим домом исключительно жильё у реки Бражки.
Обратная дорога прошла без приключений. Жалея беременную жену, Белов шёл не спеша, по старой лыжне идти было удобно. Погода стояла тихая, безветренная, стёжки многочисленных следов на снегу развлекали супругов. Он пытался узнать, какой зверь оставил следы, а Лариса, довольная тем, что знает больше мужа, подтверждала или опровергала его догадки. Не дорога, а лыжная прогулка супругов по пригородному лесу, словно в далёком будущем, подумал он, сняв лыжи в сенях. Так бы всегда, мелькнула предательская мысль, жить тихо, спокойно, размеренно. На наш век хватит артефактов, а там, сама история управится.
– Нет, – рявкнул сам на себя Белов, пнув в сердцах дверь в сени, – жизнь положу, но организую вокруг себя анклав технического прогресса. Будут при моей жизни ходить пароходы по Каме, будут!
– Ты звал меня, муж мой? – выглянула из дома в сени на шум голоса Лариса. Она успела снять полушубок, оставшись в тёплом свитере и спортивных брюках. Розовая, с полным животиком, такая милая и домашняя.
– Да, дорогая, поставь чайник на плиту, хочу горячего попить. – Мужчина отряхнул от снега валенки и вошёл в дом, тут же забыв минутную слабость, своё желание плыть по течению, жить в удовольствии и неге.
А на следующий день ударили сильные морозы, и предполагаемое посещение Соли-Камской пришлось окончательно забыть, как и любые дальние походы.
Приближался день зимнего солнцестояния, стояли морозы за сорок градусов. На двор выходили только кормить кур и Фомку, да за дровами. Глава рода усиленно взялся за образование Третьяка и Влады. Чтобы читать по вечерам допоздна, Третьяк целыми днями накручивал ручку фонаря-генератора. Белов с удовольствием вспоминал физику и химию, решал задачи и разъяснял их ученикам. Сам он дополнительно читал справочники по электротехнике и разбирал старый электромотор, пытаясь переделать его в генератор. Пока мужчины занимались интеллектуальным развитием, Влада ежедневно по нескольку часов просиживала за точильным камнем и без особого напряжения гранила по два камня в неделю. Опасаясь за её лёгкие, Белов строго следил за рабочим днем – не более 4 часов – и ежедневной влажной уборкой. К счастью, девушка оказалась очень чистоплотной и уборку делала с удовольствием. Лариса от всех занятий была освобождена, компенсировала это изучением кулинарных рецептов и применением их на практике. Особенно её порадовала мясорубка, которую она обнаружила при изготовлении пельменей. Позже от неё муж узнал, что жевание мяса всей деревней из знаменитого анекдота про чукчей – чистая правда. Только мясо жуют не деревней, а семьёй.
Несмотря на свой энтузиазм, Третьяк не смог заниматься чтением и учёбой целый день, буквально после четырёх часов занятий информация до него не доходила. Чтобы занять его физической работой в доме, Белов поручил ему изготовление водяного колеса в натуральную величину. Весь декабрь Третьяк ежевечерне выгребал из своего дома по нескольку охапок стружки и опилок.
Быстрой и надёжной переделки электромотора в генератор не получилось, огорчённый Белов занялся изготовлением арбалета. Деревянный экземпляр получился довольно быстро, но пробивная способность у него была отвратительная, да и прицельная дальность не превышала десяти метров. Тут наступил январь, и холода закончились, установилась мягкая безветренная погода с температурой около минус десяти градусов.
Третьяк с Владой просто вырвались на улицу, да и Белов ответственно выводил Ларису на улицу два раза в день. Хотя какая там улица, даже двор до сих пор не был огорожен. Все вчетвером пошли гулять по лесу. Мужчины на охотничьих лыжах, а Влада с Ларисой на старых детских лыжиках под валенки. Третьяк вооружился арбалетом, Белов взял карабин без чехла. Судя по следам на снегу, жизнь в лесу просто кипела. За двухчасовую прогулку встретились не только следы зайца, лисы и белок, но и лося, благородных оленей и кабаньего стада. Мяса в доме было вполне достаточно, поэтому охотиться глава семейства не стал, а Третьяк вдоволь пострелял деревянными болтами по рябчикам и белкам и даже одного рябчика подбил.
На обратном пути нарезали ивовых прутьев для плетения. Оказалось, что молодожёны довольно сносно плетут. За неделю они сплели полдесятка морд для ловли рыбы, три большие корзины для хозяйства и пару небольших двухведёрных корзин под грибы.
Заметив, что Третьяк изнывает от физической недогрузки, Белов занялся пилением досок. До конца января мужчины вдвоём напилили полсотни шестиметровых досок разной толщины, обсудив подробно устройство будущей пилорамы. Доски сложили для просушки возле нового дома, на первом этаже которого шлифовальный круг практически не занимал места, а обе печи регулярно протапливались. Третьяк по собственному почину начал делать действующую модель пилорамы, а Белов решил разнообразить меню и подстрелил двух кабанчиков. За прошедшее время он вынужденно стал великолепным стрелком из карабина, пытаясь экономить патроны как только можно. Вот и сейчас, подстрелив тремя выстрелами двух лесных свиней, общим весом не меньше трёхсот килограммов, он испытывал не гордость от добычи, как всего год назад, на охоте в Бражинском районе. Нет, при нынешнем обилии дичи, он ругал себя за неудачный выстрел, потребовавший правки, из-за чего пришлось потратить три патрона вместо двух. Охоту в новом мире Белов до сих пор воспринимал, как стрельбу в заповеднике или зоопарке, так обильна и не пугана была дичь вокруг дома.
Почти сразу вернулись морозы и держались до марта. За время вынужденного затворничества Третьяк наконец осилил неорганическую химию за пятый и шестой классы, основы металлургии и перешёл к химическим опытам. На эти опыты ушла значительная часть уксуса, соли, соды и других хозяйственных препаратов. Третьяк обжёг левую руку серной кислотой, взорвал три стеклянных банки, но был счастлив безмерно. После удачного опыта по получению мыла порывался заняться его массовым изготовлением, Белов отговорил его только недостатком серной кислоты. Сам глава семьи выбрал в справочниках и энциклопедии места с описанием внешнего вида и расположения на Урале железных, медных и серебряных руд, нарисовал карту ближайшего Урала в пределах Соли-Камской, и решил попробовать Третьяка в качестве аналитика. Сможет ли практичный деревенский парень просчитать ближайшие месторождения и наиболее удобный к ним путь, напомнив, что из железных и медных руд получается замечательная серная кислота.
Белов уже давно выбрал по карте наиболее реальные места добычи серы, натриевых и калийных солей. Тем более что до ближайших было меньше ста километров пути по нескольким рекам. В ходе химического образования Третьяка он ещё раз вспомнил и отработал наиболее удобную технологию получения чёрного пороха. Заниматься динамитом или пироксилином без большого количества серной кислоты он не решился. «Лучшее – враг хорошего» – эта поговорка была одной из самых любимых у Белов. Или как говорил вождь мирового пролетариата, «лучше меньше, да лучше».
