Оленин, машину! - Дарья Десса
Внезапно неподалёку кряду упали три мины. «Кучно кладут», — подумал я и заметил, что Миха, на бегу делая снимки, бежит прямиком в ту сторону, куда бьют японцы, смещая прицел. Видимо, решили ударить веером по наступающим. Осколки засвистели всё ближе.
— Миха, ко мне! — крикнул я, но военкор так увлёкся, что ничего не услышал. Мне пришлось, словно сайгаку, подскакать к толстяку, схватить за плечо и резко дёрнуть в сторону. Мы оба повалились на землю, в этот момент в трёх шагах впереди коротко бухнуло. Нас осыпало землёй, густо завоняло сгоревшим порохом.
— Смотри, куда бежишь! — рявкнул я на военкора, который лежал на животе, правую руку с фотоаппаратом прижав к боку.
— А? — ошеломлённо глянул на меня военкор.
— … на! — не выдержал я и выматерился.
— Прости, Лёха. Увлёкся, — робко улыбнулся Глухаревич.
Тут же нам пришлось снова окунуться мордами в землю — рядом упали ещё несколько мин.
Атака продолжалась, хотя и не так интенсивно. Наши добрались до первой линии японских укреплений, теперь там шла рукопашная. Арта перенесла свой огонь на другие участки, чтобы своих не накрыть.
— Догоняем своих! — потребовал я.
Мы поднялись и побежали к виднеющемуся неподалёку дзоту, который яростно огрызался от наших бойцов: у него амбразуры оказались на три стороны, из них и вели огонь. Стрелкам пришлось залечь, чтобы подумать, как быть дальше. Мы с военкором бухнулись в небольшую ямку. Вовремя: по её краю, едва головы прижали, прошлась очередь. Секундой бы спустя она сделала из нас фарш.
Рядом оказался боец. Он лежал, посматривая в сторону дзота.
Японцы патронов не жалели. Видать, решили держаться до последнего. Пули расходились широким веером, не давая приблизиться к их позиции. Лежащий рядом солдат снял с пояса гранату — лимонку. Деловито разогнул усики предохранительной чеки.
— Не надо, — сказал я ему.
— Это почему? — приподнял он грязную бровь.
— Внутрь не залетит, своих осколками посечёшь.
Солдат, — им оказался парнишка лет 18-ти, явно недавно призванный, — усмехнулся.
— Не боись, дядя, — сказал залихватски и смачно сплюнул. — Я меткий, — выдернул чеку. Приподнялся, завёл руку назад… японский пулемётчик, сука, оказался быстрее. Парнишке прилетело точно в грудь. Отбросило назад. Я метнулся к нему, схватил гранату, готовую выпасть из слабеющих пальцев. Глянул в глаза. Сказать боец ничего не успел: на губах появилась розовая пена.
Мне ничего не оставалось, как переползти обратно в ямку.
— Как он? — участливо спросил Миха.
— Погиб, — ответил я хмуро, держа гранату. Что-то надо с ней делать. Чеки у меня нет, так что буду импровизировать. Но повторять ошибку новобранца не стану. Поживу ещё. Я размахнулся, не вставая, и зашвырнул лимонку в сторону японцев. Куда попадёт, чёрт с ней. Гулко бухнуло. Когда повернул голову, заметил: Миха навёл на меня «Лейку» и сделал пару кадров.
— Меня-то на фига снимаешь? — спросил его недовольно.
— У меня приказ, — строго ответил военкор.
«Проникся, значит, моментом», — подумал я.
Вскоре на левом фланге, где японская стрельба была не такой интенсивной, началось движение. Несколько штурмовых групп обошли дзот с тыла и бросились к нему. Завязалась короткая перестрелка. Крики, пару раз хлопнули гранаты. Затем чей-то резкий вопль, и дальше только общий фон боя, который продолжался вокруг, поодаль от этого места.
Японские пулемёты замолчали.
— Вперёд! — послышался чей-то приказ. Пехотинцы поднялись и кинулись, обтекая преграду. Я заметил, что враги понатыкали тут всякого. Колючая проволока, надолбы, ходы сообщений. Почему это всё никто не обороняет? Любой японский фильм посмотришь, особенно военный: ну ёшь твою грош! Такие прям терминаторы! А здесь мы дзот, который оборонять можно несколько недель, меньше чем за час осилили.
Подбежали с военкором к захваченному укреплению. С нами осталось трое связистов, получивших приказ заняться линией, остальные побежали дальше. Миха с интересом начал фотографировать тела убитых врагов, дзот изнутри. Благо, там ещё работало электричество. Гарнизон дзота, на удивление, оказался крошечным. Внутри было трое — видать, пулемётчики, их поубивало брошенной внутрь гранатой. Да ещё примерно шесть или семь лежали снаружи в позах, в которых из застигла старуха с косой.
Аскетичная оказалась внутри обстановка. Вспомнились долговременные укрепления недругов за ленточкой. Обстоятельно всё, с удобствами. Кое-где микроволновки, телевизоры, мини-холодильники; в отхожих местах унитазы даже, заимствованные, видать, из домов местных жителей. А ещё одеяла, подушки, гражданская одежда, чтобы после службы переодеваться. Ну, а тут… как в лучших домах страны восходящего солнца: то есть ни хрена ничего. В углу коробки с патронами и гранатами, консервы, три бидона с водой и вся обстановка.
Миха пофоткал, да и вышел разочарованный. Пока всё, что ему удалось впечатляющего снять — это начало атаки. Остальное так, теперь уже просто эхо войны.
Не сговариваясь, мы поспешили за уходящими линиями пехоты. Впереди снова гремело и грохотало. Очередной то ли дзот, то ли дот. Правда, добираться до него пришлось с приключениями, стараясь ноги не переломать. Я оглядывался вокруг, готовый в любую секунду открыть огонь на поражение, но пока ничего опасного не замечал. Основной удар приняли на себя наступающие батальоны, мы двигались чуть поодаль. Была правда, опасность угодить на мину. Но в этом месте наша арта так старательно всё перепахала, что шансов напороться на осколочный сюрприз почти не было.
Всё же я попросил Миху внимательно глядеть под ноги. Он с полуулыбкой кивнул. «Оттаял», — подумал я. Ну да, всегда так: первые минуты боя самые жуткие, и кажется, что каждая пуля или осколок обязательно в тебя летят. Потом привыкаешь понемногу. Вот и военкор, похоже, адаптироваться начал. Больше за кобуру не хватался, по крайней мере.
Мы быстро прошли этот участок, дальше снова пришлось ползком: впереди опять маячил японский бункер. На этот раз побольше, массивнее. Правда, ему крепко досталось — в нескольких местах виднелись глубокие, сантиметров по 10–20, выбоины в бетоне. Но укрепление выстояло даже после прямых попаданий нашей артиллерии.
«Эх, жаль, что нельзя поддержку с воздуха попросить», — подумал я. Тем более дронов здесь нет, а то можно было бы постараться забросить сверху несколько кумулятивных снарядов. Может, и пробили бы. Но у наступающих батальонов не было ничего особенно тяжёлого.
— Смотри, Лёха!
