ФИЛИСТЕР (Один на троих) - Владимир Исаевич Круковер
Но не модная одежда привлекла мой искушенный взор. От девушки веяло свежестью, как весной из открытого в сад окна. И в разрезе её глаз прятались смешинки, будто этот мир был подвластен ей во всех ипостасях. К тому же на девушке почти не было косметики. Чуть подведенные губы и все!
В кафе были свободные столики, но я подошел именно к занятому.
— Прошу простить, но очень хочется с вами познакомиться.
— Je ne comprends pas (Не понимаю).
— Oh pardon. Puis-je vous rencontrer? (О, простите. Можно с вами познакомиться?)
Дальше — слово за словом — я получил разрешение присесть, а потом и втянул в разговор.
Оказалось, что девушка — корреспондент коммунистической газеты «Юманите»[5] и работает с переводчиком, который отпросился на сегодня. Так что она пока упорядочивает сделанные записи и готовит план работы на завтра.
Девушка просто выглядела молодо, на самом деле она была, наверное, постарше моего нынешнего тела. Но сознание продолжало воспринимать её ребенком, хотя нотка симпатий (наверное от боксера) носила сексуальный оттенок.
Мы заказали дополнительные порции пирожных и кофе. Кофе было приличным, а пирожные выше всяких похвал.
И как-то незаметно разговор перешел на поэзию. А как с французами говорить о поэзии и не упомянуть Бодлера.
Он сказала, что часто впадавший в меланхолию Бодлер испытал не только душевные, но и физические страдания. Он умер в 46 лет с истерзанной душой.
А я дополнил, что его стихотворения оказали значительное влияние на Артюра Рембо, Поля Верлена и Стефана Малларме.
— Очень огорчительно, что в свободной Франции поэт станет жертвой цензуры! Вы же помните, что 7 июля начался суд над ним как автором богохульного сборника, нарушителем общественной морали. Итог — штраф в 300 франков, по тем временам огромная сумма. И Бодлер письменно обратился к императрице Евгении и просил ходатайствовать об уменьшении суммы выплаты. Благодаря супруге Наполеона III штраф снизили до 50 франков.
Девушка прищурила, почти закрыла глаза и процитировала:
Souvent, pour s’amuser, les hommes d’équipage
Prennent des albatros, vastes oiseaux des mers,
Qui suivent, indolents compagnons de voyage,
Le navire glissant sur les gouffres amers.
(Когда в морском пути тоска грызет матросов,
Они, досужий час желая скоротать,
Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов,
Которые суда так любят провожать).
— А хочешь на русском послушать, как звучит, сказал я:
И вот, когда царя любимого лазури
На палубе кладут, он снежных два крыла,
Умевших так легко парить навстречу бури,
Застенчиво влачит, как два больших весла…
Я помолчал и продолжил это четверостишье на французском, спасибо за знание ветеринару:
A peine les ont-ils déposés sur les planches,
Que ces rois de l’azur, maladroits et honteux,
Laissent piteusement leurs grandes ailes blanches
Comme des avirons traîner à côté d’eux…
В процессе разговора мы как-то незаметно перешли на ты. В французском (как, кстати, и в английском) есть и «ты», — «tu — ты» и «вы» — «vous — вы», но не всегда применяются. И выяснилось, что у нее есть сборник «Цветы зла»[6], который почти невозможно купить в СССР. (Не любят у нас символистов. Вон Гумилева даже расстреляли!) И, конечно, она вознамерилась подарить его своему, как выяснилось, коллеге. Будущему коллеге.
И мы пошли за стихами к ней в номер.
Не было ничего, но стрела Амура пролетела между нами. А циничное сознание меня — гнусного старца, прокомментировало: «женись, дурачина, вот и удерешь из страны».
Ну и на выходе из «Националя» меня прихватили два молодца, одинаковых с лица, и засунули в машину. На заднее сидение, сев по краям. Левый осторожно вынул из моих рук томик стихов, а второй попросил документы с регистрацией в стольном городе Москве.
Регистрация у меня была по гостинице. Прямо в паспорте лежал талон с регистрацией, иначе по столице было бы опасно передвигаться.
[1] Средний формат — класс фотоаппаратуры с размером кадрового окна от 4,5×6 сантиметров до 6×9 см, рассчитанной на листовую или роликовую фотоплёнку.
[2] Салю́т' — советский среднеформатный однообъективный зеркальный фотоаппарат, выпускавшийся на киевском заводе «Арсенал» с 1957 по 1972 год.
[3] «Карэ» были популярными в 60-е годы у женщин среднего возраста, потом эти причёски в начале 70-х годов подхватили и подростки, желая походить на во всем взрослых. Сейчас эта прическа уже во многом ретро.
[4] Красные, с каблучком и змейкой — их тут же окрестили «русскими сапожками». Это был прорыв в модной индустрии, и за всем этим ажиотажем стояла простая советская художница…
[5] L’Humanité («Юманите», «Человечество»), ежедневная французская коммунистическая газета. Издаётся в Париже с 1904 г.; центральный орган Французской коммунистической партии (ФКП) в 1921–1994 гг.
[6] «Цветы зла» — сборник стихотворений французского поэта-символиста Шарля Бодлера, выходивший с 1857 по 1868 год в трёх редакциях с различным объёмом.
Глава 20
Дело в том, что прописка ( в том числе временная) действительно была серьезной штукой, с ее помощью власть отслеживала передвижение своих граждан внутри страны, а если надо, то и ограничивала его. В иных закрытых городах прописка и вовсе была запрещена. Без прописки не устроишься на работу. С принятием в 1953 году положения о паспортах появились режимные города (Москва, Ленинград, столицы союзных республик и другие), где прописка регулировалась особенно строго. Например, москвичу было запрещено проживать в столице не по адресу прописки[1].
Ну а гости столицы регистрировались в течении трех дней, иначе им грозили штраф и принудительная высылка. В гостиницах это происходило автоматически и сам талончик проживания
