Русская война 1854. Книга четвертая - Антон Дмитриевич Емельянов
— Много, — выдохнул я и передал трубу морякам.
— Четыре французских авизо: «Мегера», «Брандон», «Люцифер» и «Фултон», — в отличие от меня морские офицеры могли определить врага даже по силуэту. — У англичан: 7 канонерок, 1 авизо и 5 шлюпов.
Только я подумал, чего это наши противники послали вперед только малые суда, как…
— Все паровые, — добавил наблюдатель, и все встало на своим места.
Большой флот еще собирается, но Англия с Францией решили снарядить летучую эскадру, чтобы никто не расслаблялся. Кстати, судя по составу, это те самые корабли, которые в моей истории сожгли Керчь, а потом и все порты в Азовском море. Не считая «Миранды» — тут она умыкнула у нас султана, зато не смогла присоединиться к остальным кораблям флотилии. Ослабит ли их это? Не знаю, а вот то, что у этой эскадры на борту не старье, а новейшие Ланкастерские пушки и французские мортиры, разом превращает ее в очень грозную силу.
Глава 12
Смотрю на море, любуюсь барашками, играющими на верхушках волн. Как одна и та же стихия может нести и жизнь, и смерть?
— Григорий Дмитриевич, докладывайте! — в комнату, отвлекая меня от окна, зашел Нахимов, а за ним и остальные наши офицеры.
Не знаю, всегда ли так было, но сегодня каждый из них проследил на месте, чтобы были запущены все уже продуманные подготовительные мероприятия, и армия заворочалась, словно неведомый зверь, сама по себе. А офицеры, оставив дела на своих помощников, пришли сюда, в штаб. Тактика тактикой, а стратегическое решение, как именно мы будем реагировать на пока держащийся вдали вражеский флот, нужно было принимать вместе.
— Разведывательный борт «Чибис-12» приблизился к вражескому флоту и был обстрелян из новых французских митральез, — доложил я итоги разведки. — Стреляли минимум с 4 кораблей, но, думаю, такая защита теперь стоит на всех новых кораблях союзников.
— Атаковать с воздуха не получится?
— У нас и раньше не было для этого особых возможностей. Так, попугать, — я улыбнулся. — Но нет, не получится. Вернее, если не будет другого выбора, мы пойдем в бой, но лучше не стоит. Впрочем, даже без драки мы смогли рассмотреть вражеские орудия.
— Бомбические пушки? — спросил Нахимов. — Я вроде бы видел какие-то короткие стволы. Карронады или не карронады, пока непонятно.
— На англичанах есть такие, — кивнул я. — 32-фунтовки нового образца, бьющие на 1000 саженей.
Ради моряков я привел привычные мне 2 километра в местные меры длины. Не так уж это и сложно.
— Но вы бы выделили не их? — поторопил меня каперанг Ергомышев. Кстати, это звание он получил за Синоп, и я только сейчас понял, что с Нахимовым пошли прежде всего офицеры, ходившие с ним к берегам Турции еще в 1853-м.
— Да! — я собрался. Не время отвлекаться! — Прежде всего, нам стоит обратить внимание на французские мортиры, — и я вытащил описание, добытое еще Дубельтом. — Ствол 8,5 дюйма, бомбы — 50 фунтов, дальность — полторы тысячи саженей.
— Мортиры стреляют не по прямой, — фыркнул Ергомышев, словно это было недостатком.
— Именно, — согласился я. — Они стреляют не по прямой, и половина наших укреплений разом теряет смысл. Да, попасть сложнее, но, когда попадут, придется несладко. Вспомните про почти удвоенный вес снаряда.
— Мне кажется, тут Лев Андреевич больше прав, — Нахимов поддержал Ергомышева. — Мортиры опасны, но мы минировали все подступы до двух тысяч саженей. Чтобы выйти на дистанцию огня, врагу придется рискнуть всем. Разумнее будет дать ему эту возможность понести потери.
— Мы ставили мины против больших кораблей с глубокой осадкой, — напомнил я. — Шлюпы могут и проскочить.
— Ночью проведем новые постановки, — рубанул рукой Бутаков. — Вы же сможете подсветить нам дорогу с неба?
— Сможем, — согласился я. — Но опять же, а где будем ставить высокие мины? Только на дальнем рейде? А сможем ли их там защитить? По всем точкам? А если нет, то стоит ли так легко раскидывать наши последние запасы?
— И что тогда вы предлагаете? Атаковать самим? — Бутаков почувствовал, что сначала сказал не подумав, и от этого загорелся.
— Можно атаковать, можно сидеть в защите. Я хотел только попросить, чтобы мы в своей стратегии рассчитывали не на одно чудо-оружие, а на то, что будем использовать все доступные нам силы, будем управлять боем, заставляя врага делать то, что нужно нам. Диктовать свою волю, принуждая каждым новым решением загонять себя во все большую яму! Потому что мы так можем, потому что нам хватит на это сил… И, помните, перед нами только малые суда, так что предлагаю рассматривать этот бой даже не как сражение, а как финальную тренировку перед столкновением с настоящим флотом врага. Его подарок нам, чтобы мы точно научились, как правильно бить великие державы.
Несколько долгих секунд все молча смотрели на меня.
— Вы, конечно, много всего сейчас сказали правильного, — Бутаков успокоился и почесал затылок. — Честно? Я бы хотел, чтобы о моих решениях именно так и сказали после сражения. Загнал, не оставил выбора, навязал свою волю… Но вот как сделать, чтобы все прошло именно так, у меня идей нет.
— У меня тоже, — я широко улыбнулся. — И в этом весь смысл. Давайте думать! Благо время есть, и мы можем адаптировать к ситуации все наработки с военных игр или даже с Севастополя.
— Что ж, — взгляд Нахимова прояснился. — Тогда предлагаю начать с того, чтобы направить врага туда, куда нам нужно. И когда нужно… А то как бы эта флотилия не отсиделась в стороне до прихода основных сил. Тогда ведь малые и крупные корабли вместе смогут доставить нам кучу неприятностей.
А вот об этом уже я не подумал. Враг действительно мог бы не атаковать, а дождаться подкрепления. Молодец адмирал!
* * *
— Джек! Джек! Джек! — матросы на палубе «Кёрли» взорвались криками, приветствуя капитана.
Иногда так бывает: тебя зовут Эдмонд Лайонс, а на флоте все называют тебя Джек. Капитану всегда хотелось верить, что это из-за флага, Юнион Джека, а не из-за его простоты, которой он всегда стыдился. Джек — хорошее обращение к парнишке-разносчику
