Красный вервольф 2 - Рафаэль Дамиров
На подходе к деревне заглушили двигатель и снова забросали машину ветками, укрыв под кроной разлапистой елки. Выдвинулись дальше пешком.
Вот уже видны вышки. Их прожекторы резали дальнобойными лучами темноту. Иногда перекрещивались между собой, прощупывая периметр за забором с колючкой и перед ним.
— Да тут мышь не проскочит, — прошептал цыган, лежа в высокой траве и поглядывая на «психушку-крепость».
— Мда… — я поскреб затылок. — Не думал, что так плотно они все просвечивают. Будто ждут диверсии. Подождём может, устанут фонарями вертеть.
Но часовые не устали. Даже когда лучи прожекторов не полосили по земле, а утыкались неподвижно в траву, один хрен, они освещали прилегающую местность так, что незаметно проскочить не получится.
— Может с другой стороны попробуем зайти? — почесал косматую броду Михалыч.
— Нет, — замотал я головой. — Доктор и Яшка нас возле западной стены должны ждать, в аккурат за бараками спрячутся. С другой стороны — им даже укрыться негде. Да и ждут они нас уже здесь. Как мы им сообщим, что с другого подхода придем?
— А может я, дядь Саш, попробую? Один? — предложил цыган. — Я юркий, как ужик. Проползу по-тихому, авось не заметят?
— А если заметят? — покачал я головой. — Отставить необоснованный риск. Нужен другой план.
Я задумался, но в голову ничего дельного не приходило, кроме как пальнуть по глазу прожектора. Идиотская затея. Тогда поднимется тревога, и нам точно не пробраться внутрь. Вдруг один из фонарей, будто по мановению волшебной палочки, погас. Будто провидение решило нам помочь. Что за черт? Не верю я в такую удачу.
— Что застыл, дядь Саш? — Рубин в нетерпении задергался. — Пошли скорее, пока свет не починили.
— Постой, — я с тревогой всматривался в силуэт вышки с погасшим фонарем. — Может это ловушка? Сунемся, а они лампу врубят?
— Да сгорела у них эта лампа, — поморщился Рубин. — Пошли скорее, пока новую не поставили.
Эх! Была не была. Я спешно пополз по-пластунски, пригибая голову к земле, за спиной бился шмайссер. Бряцал об амуницию, казалось, слишком громко. Вот, падлюка! Будто своим меня засветить хочет. Не получится, теперь ты будешь бить фашистов, если выживем сегодня, конечно. «Только бы свет не врубили, только бы не починили чертов прожектор!» — шептал я про себя.
Но прожектор смотрел в темноту ослепшим глазом и не подавал признаков жизни. Солдат на вышке, где он был установлен, что-то прокричал, но пост свой не покинул. Не видел я, чтобы его силуэт спускался по лестнице.
Вот и дощатый забор. Прошлая территория была обнесена бетонным, но его местами разобрали, расширив участок и дополнили деревянным из толстенных неструганных досок, от которых еще пахло смолой. Вкопали их на пол метра, так что подкоп под ними сделать практически невозможно. Долго рыть придется, да и шумно это. Выдернуть доску тоже не получится. Прибили их намертво, бесшумно не сможем. Остается лезть через верх. Высота около двух метров, а по верху идут тяжи колючей проволоки. Натянуты, как струны у гитары, и тоже семь жил, как у русского варианта инструмента.
Я подсадил Рубина, вручив ему приготовленные кусачки, которые прикупил сегодня на рынке. Пришлось изрядно попотеть, пока нашел в продаже запрещенный инструмент.
Цыган бесшумно взобрался и очутился на самом верху, как раз в мертвой зоне освещения. Накинул кусок войлока на «струны», оперся о них и стал отщелкивать проволоку кусачками. Щелк! И «струна» распалась на две части, освобождая пространство. Щелк! Вторая приказала долго жить. И так все семь.
— Готово, — прошептал Рубин и перевалился через забор.
Я подтянулся и последовал за ним, перемахнув через преграду. В ладонь впилась мерзкая заноза, а пальцы склеила липкая смола.
Мы присели на корточки под забором с другой стороны и осмотрелись. Тишина. Черные силуэта бараков нависли безмолвными махинами. Свет, естественно, в их окнах не горит. Это нам на руку. Есть где укрыться.
— Пошли, — шепнул я и первым быстрой перебежкой достиг тени ближайшего барака.
Рубин шмыгнул за мной. Где-то здесь наши подопечные. Но почему они не выходят… А понятно. Тоже разглядели в нас немцев.
— Япона-кочерыжка, — прошептал я в темноту. — Ну, где вы там?
Тень возле дальнего угла зашевелилась и материализовалась в две человеческие фигуры. Они бесшумно подбежали к нам.
— Фух! Дядя Саша! — выдохнул Яшка. — Это ты? Не признал тебя при параде, прости.
Рядом с ним стоял доктор. Глаза его уже не были такими пустыми, в них сквозила решительность.
— Нужно торопиться, — пробормотал он. — Пока прожектор не починили.
— Так это вы его вывели из строя? — удивился я.
— Ну не Господь бог, это точно, — тихо хмыкнул Яшка. — Я проводок в нужном месте подрезал. Но сейчас смена караула будет, пойдут искать поломку.
Только он это проговорил, как из-за угла барака вырулили двое с карабинами за плечами. Я вскинул автомат, но стрелять не собирался. Если поднимется шум, нас вмиг пошинкуют. Палец судорожно дрожал на спусковом крючке. Какого хрена они идут прямо на нас?
Мы вжались в стену. Пока нас не видно, но, если подойдут ближе, придется стрелять. Есть еще другой выход. Шальная мысль пришла мне в голову.
Я уверенно зашагал вперед, одергивая китель и проявляя портупею, будто только что ходил отлить на свежем воздухе. Двое, которые шагали мне навстречу, похоже собирались сделать то же самое. Местные сортиры не блистали чистотой и справлять малую нужду гораздо приятнее на свежем воздухе. Увидев меня, они остановились. Но мой уверенный и беспечный шаг сыграли свое дело.
— Почему не на посту? — рявкнул я, обращаясь к парочке.
Званием я был немного выше их. Надел форму шарфюрера, но уже мог помыкать низшими рангами.
Те никак не ожидали увидеть начальство в таком месте.
— Виноваты, шарфюрер, — ответил старший из них в звании оберефрейтора. — Мы сменились и зашли отлить после смены.
— Бардак! — прошипел я. — Марш в казарму. Здесь охранная зона, вам нельзя находиться.
— Есть, следовать в казарму, — фрицы развернулись и поспешили удалиться, а я с облегчением выдохнул, радуясь своем чистому немецкому, который в общении с носителями языка в последнее время удалось изрядно подтянуть и теперь мою речь не отличить от чистой немецкой.
Я подождал пока они скроются за углом, делая вид,
