Красный вервольф 2 - Рафаэль Дамиров
— Немецкий провиант, похоже, — сказала она. — Тушенка у них никуда негодная, безвкусная дрянь, как из картона сделанная. А это…
Я взял в руки жестяную красно-желтую банку. «Магги», суп с лапшой.
— А это что? — Наташа покрутила в руках тюбик, похожий на зубную пасту.
— Написано, что кофе с молоком и сахаром, — усмехнулся я. — А в этой банке — консервированная колбаса…
— Тут шесть коробок провизии, — сосчитала Наташа. — А здесь…
Мелькнула знакомая уже до тошноты ткань цвета «фельдграу». Форма! Десять новеньких комплектов эсэсовского обмундирования!
— Тут еще коробки! — сказал Митька, дожевавший тушенку, но продолжающий хрустеть сухарями. — Иконы, подсвечники… Побрякушки всякие. Иконы надо бы в церкву вернуть. И подсвечники. Вот ведь нехристи убогие, как таких земля носит?
— Мы уже исправили это упущение, — усмехнулся я, отрываясь от «инвентаризации» добычи. — Вот почему наверху было шаром покати. Удобно устроились. Наверное, этот дом построили на фундаменте другого. Вот подвал и сохранился, а они его приспособили к делу. При любом шухере можно сюда спрятаться, и хрен найдешь.
«А неплохое местечко», — подумал я, еще раз оглядывая просторное помещение. Затхлого запаха тут почти не было, похоже, строители прошлого неплохо продумали систему вентиляции. Вход замаскирован топорно, конечно, можно бы и получше, но в целом… В целом это место годилось под «запасной аэродром». Вот только этот пшекающий Оглобля…
— Только если облава вход найдет, то как в мышеловке тут будешь, — хмыкнула Наташа.
— Как в мышеловке… — задумчиво повторил я, склоняясь над листом бумаги. Жирный Шнырь с товарищами художниками никак не выглядели. Но что же это они тут такое рисовали?
Глава 12
Так, что тут у нас? Какие-то широкие полосы, круги, развилки… Это карта какая-то или что? Длинная корявая двойная линия, на конце нарисован домик, как его дети рисуют — квадрат с треугольником. Неровными печатными буквами написано «МИТРОХИНО». И рядом полукруг, как будто… Гм… Рассветное солнце? Или…?
Или тоннель.
Н-да, с картографией Шнырь и его компашка явно не дружили, рисовали криво и косо, но если присмотреться, то понятно, что на листе — незаконченная карта каких-то подземелий. Я выпрямился и еще раз осмотрел помещение, в котором мы находились. Каменные стены, сводчатый потолок, а в дальнем конце…
— Саша, тут есть ход дальше! — воскликнула Наташа. — Эта стена не сплошная!
Неудивительно, что мы сразу не заметили. Видел такое раньше в какой-то заброшенной церкви. Перед дверным проемом строится что-то вроде ширмы в точности из таких же материалов, что и стена за ней. И если не знать, куда смотреть, то входы по бокам можно и не заметить — стена кажется сплошной.
— Так это карта подземелий, получается? — Митька поскреб пятерней голову. — Болтали, вроде, что они старые очень, завалило их давно.
— И неужто ваша теплая компания не додумалась эти слухи проверить? — усмехнулся я. — Если карта не врет, то под Псковом целый лабиринт…
— Дак пользуемся, конечно, как не пользоваться? — Митька пожал плечами. — Кто тайник там устраивает, кто еще чего…
И Митька потерял интерес к калякам-малякам на столе, увлекшись коробкой с немецкими продуктами. Извлек круглую упаковку, долго пытался разобрать, что на ней написано, потом плюнул, разорвал картон и впился в коричневый брикет зубами.
— Тьфу ты, это сухой горох! — он швырнул погрызенное обратно в коробку. — Думал, шоколад…
Сначала мне Митька напомнил моего Рубина… Похоже, сходство ограничивается тем, что и тот, и другой — подростки. Рубин умный, горячий и верный парень. А этот… Туповат, пожалуй. Зачем только его Лазарь Иванович со Степаном при себе держат? И с чего бы им отправлять его переговоры вести?
Ну да ладно, какое мне дело до внутренней кухни местных жуликов?
Я быстро сложил карту в несколько раз и сунул в карман. Митька может сколь угодно тут кривить нос, что, мол, ерунда, всем давно известно, а вот для меня эти старые подземелья и сюрприз, и подарок. Насколько проще станет моя жизнь, если разобраться в этом лабиринте, найти входы и выходы… Похоже, как раз этим банда Шныря и занималась тут. Судя по художествам. Надо бы найти парочку каких-нибудь старожилов и побалакать на эту тему… Дома с полукругом, значит…
— Саша… — Наташа тронула меня за руку, выдернув в реальный мир обратно.
— Так! — я встряхнулся. — Нам надо убрать тела и подумать, как вывезти отсюда добро… Наверное, отправлю Рубина к Михалычу, чтобы он подогнал лоханку, и…
— Саша, я хотела сказать, что доложу командиру, и мы организуем вывоз боеприпасов и провианта, — сказала Наташа. — Это место не очень сильно охраняется. Но тут стреляли и взорвалась граната…
Тела бандитов мы скинули в первый подпол, закрыли его и даже передвинули стол, чтобы люк не бросался в глаза. Осмотрелись… Н-да. Навести в этом клоповнике порядок — это слишком сложная задача. Все равно, когда этот пшек явится, то поймет, что произошло, даже если трупов не найдет. Значит надо либо найти его раньше, либо…
— Пора, — сказала Наташа и вздохнула. Я понял, что все это время держал ее за руку. И мне очень не хотелось ее отпускать. — Мне нужно до рассвета добраться до своих. Увидишь Шалтая… Хотя нет, ничего не передавай. Я сама отправлю ему весточку по запасному плану.
Она привстала на цыпочки и коснулась губами моей щеки. Легко-легко, как будто перышком провела. Сердце заколотилось быстрее, губы сами собой растянулись в блаженной улыбке.
Где-то вдалеке раздалось тарахтение мотора. Действительно, пора. Даже если это и не патруль по наши души, спать мне осталось всего часа четыре. А завтра опять бурная ночь предстоит.
* * *
— Что за сборище у нас за стеной? — спросил я у Марты, прислушиваясь к голосам за дверью графа. В его кабинет набилось человек, наверное, десять. И сидели они там уже второй час.
— Планируют экспедицию в Царское Село, — живо отозвалась Марта, перестав стрекотать на печатной машинке. Встала, подошла ко мне со спины, обняла, прижалась тугой грудью и зашептала на ухо. — Алекс, я соскучилась. Давай устроим сегодня у меня дома настоящее свидание, а? У меня есть отличное шампанское, из Франции. И шоколадные конфеты с ликером. Поставим музыку, потанцуем…
Мне захотелось стряхнуть с себя ее руки и ответить резко. Сдержался. Погладил ее по руке, потерся щекой о щеку.
— Не могу сегодня, дела, — сказал я, имитируя расстроенный тон. — Как насчет завтра вечером?
— А завтра у тебя точно нет никаких дел? — Марта куснула меня за мочку уха. — Алекс, а что ты собираешься делать после войны? У твоего отца в Германии есть родственники?
— Я так далеко не загадывал, — хмыкнул
