Малахольный экстрасенс. Дилогия (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

— Вот что, Григорий, — сказал Вадим, когда гость смолк. — Мне нужен секретарь-референт. Со знанием языков, умением искать и находить нужную информацию. Иногда выполнять деликатные поручения. За отдельную плату, разумеется.

— Какие именно поручения? — насторожился собеседник.

— Никакого криминала, — улыбнулся Вадим. — Я бизнесмен, а не мафиози. Финансовые операции, игра на бирже — все в рамках закона. Но у меня есть нетипичное для моего круга хобби. Не хочу, чтоб об этом знали компаньоны. От вас потребуется преданность и умение держать язык за зубами. Ни крупицы информации на сторону! При малейшем подозрении в нарушении контракта потеряете все, — Вадим не стал уточнять, что в это «все» входит и жизнь. — Теперь о самой работе. Вам придется бывать в библиотеках и архивах, искать нужную информацию в открытой печати. Иногда выезжать к носителям этих сведений, беседовать с ними, излагать свое мнение об услышанном и впечатления о человеке. Работа нудная и кропотливая, но хорошо оплачиваемая. Для начала тысяча долларов в неделю[24].

— За такие деньги вы наймете выпускника Оксфорда! — воскликнул Григорий.

— Это так, — согласился Вадим, — но мне не нравятся американцы. Великолепные специалисты в узкой отрасли, они теряются за ее пределами. Широким кругозором обладают только русские. У них иная система образования, а жизнь в СССР научила соображать.

Вадим промолчал о другом. Американец обязательно предаст, причем, сделает это без угрызений совести. Доносить их учат с детства. Мафиози? Не смешите мои тапочки! Они итальянцы из Сицилии, где закон омерты[25] впитывают с молоком матери. Да и тот в США перестали соблюдать. Дети выходцев из Сицилии отвергли заветы отцов…

— Согласен! — встал Григорий. — Когда приступать?

— Завтра. И еще. Я буду звать вас Джорджем, вы станете обращаться ко мне «сэр». Здесь так принято.

— Понял, сэр! — поклонился теперь уже Джордж.

О своем выборе Вадим не пожалел. Джордж-Григорий оказался находкой. Умный, исполнительный, преданный боссу. Несколько раз Вадим устраивал ему проверку, нанимая частных детективов. Их отчеты радовали: примерный семьянин, к выпивке не склонен, в подозрительных связях не замечен. О работе не говорит даже с женой, отделываясь односложными ответами. Та, впрочем, не слишком интересуется. Эмигрантка из СССР довольна мужем. Не пьет, по проституткам не бегает, всю получку несет в дом. Да еще какую! Подругам остается позавидовать.

Преданность следует поощрять, и Вадим регулярно повышал секретарю жалованье. Перед Рождеством вручал конверт с бонусом, размер которого рос год от года. Помог Джорджу получить американское гражданство — связи это позволяли, переехав в Лондон, взял его с собой. Почему Вадим покинул США? В Британии комфортнее. Здесь не принято спрашивать, откуда у тебя деньги, главное, что они есть. Есть и минусы. Британцы консервативны и не любят чужаков, пусть ты даже миллионер. Но Вадим пока не стремился в высший круг, его устраивал нынешний статус. Финансист и инвестор, успешный игрок на бирже — в Британии таких воз и маленькая тележка. Масштабных операций, привлекающих внимание, не проводит, налоги платит регулярно. У государства к нему нет вопросов. О другой, тайной стороне жизни гражданина США в Британии никто не знал, Джордж тоже не догадывался. В его глазах босс был чудаковатым бизнесменом со странным хобби, но это не беда. У каждого свои причуды. Кто-то коллекционирует картины, кто-то — старые автомобили, некоторые — молодых красавиц. Босс интересуется паранормальными явлениями? Довольно безобидное увлечение. Хуже, если б нюхал кокаин…

— Что я должен сделать, сэр? — спросил Джордж, завершив чтение.

— Отправляйтесь в Минск и наведите справки об этом человеке. Так, как делали ранее.

— Но… — смутился Джордж.

— В чем дело? — удивился Вадим.

— Из СССР я уезжал со скандалом. Прибыв в США, дал интервью «Голосу Америки». Могут припомнить.

Вадим захохотал.

— Вы совсем не следите за происходящим на родине, — сказал, закончив смеяться. — О таких, как вы, давно забыли. Более того. Эмигрантов там числят не предателями, а борцами за свободу. Журналисты советских газет берут у них интервью. Тем более, что вы теперь не Григорий Ливензон, а Джордж Ливни, гражданин США. За вами великая страна, руководству которой руководство СССР заглядывает в рот. Забудьте про КГБ! Вас не посмеют тронуть.

— Понял, сэр! — склонил голову секретарь. — Извините.

— Ничего, — улыбнулся Вадим. — Вы меня повеселили. Теперь о задании. Узнайте о целителе как можно больше. Кто таков, когда приобрел свой дар, насколько тот велик. Жена, дети, отношение окружения. В контакт не вступайте. Вы неплохо фотографируете, так что привезите снимки, для чего возьмите камеру с длиннофокусным объективом. У вас есть такая?

— Да, сэр, — подтвердил секретарь.

— Это на расходы, — Вадим достал из стола пачку двадцатифунтовых банкнот, перетянутых бумажной лентой, и выложил ее на стол. — Если справитесь с заданием, получите столько же. Будут затруднения с визой, сообщите, но, насколько знаю, посольство СССР выдает их без проблем.

— Благодарю, сэр! — секретарь встал, взял пачку и спрятал ее в карман. — Я могу взять вырезки?

— Разумеется, — кивнул Вадим. — Если не найдете подтверждения опубликованному, выбросьте. Удачи, Джордж!

— До свидания, сэр! — поклонился секретарь и вышел.

Организатор из меня дерьмовый. Из-за этого в прошлой жизни так и не стал начальником. Может, от того, что нравилось руководить только одним человеком — самим собой. С появлением Вики жизнь изменилась кардинально. Меня более не заботила проблема, как организовать прием, разобраться с очередью, отшить назойливых пациентов. Все это делали другие. Я приезжал в клинику, где ждали пациенты, уже обследованные и подготовленные. В палате врач сообщал диагноз. Я подходил к ребенку, клал ему руку на голову, посылал холод и шел к следующему. Самым трудным оказалось научиться дозировать воздействие. Справился. Завершив обход, я шел пить чай. Моим тщанием в ординаторской появился холодильник, в котором не переводились колбаса, сыр и масло. На столе — посуда, чай, выпечка и печенье. Такой же ассортимент имелся в комнате младшего медицинского персонала. Все бесплатно и без ограничений. Новшество привело персонал в шок. В СССР бесплатно кормили в армии, да и то солдат. Офицеров — за деньги. Даже руководство партии покупало еду. Какую и за сколько, уточнять не будем, но факт. А тут деликатесы и на шару. Ну, а как иначе? Мы с Викой, значим, жрем, а врач слюни пускает? Да у меня кусок встанет поперек горла…

Новшество имело последствия. Меня вызвал Терещенко.

— Персонал ропщет, — сообщил с недовольным лицом. — Почему в отделении биоэнергетики даже санитарки пьют чай с бутербродами, причем, совершенно бесплатными, а другим нельзя?

— Так в чем дело? — удивился я. — Пусть профсоюз организует. Деньги у него имеются. Вместо дурацких культпоходов купят продукты.

— Где их взять? — вздохнул Яковлевич. — У твоих копченая колбаса каждый день. В магазине не купить.

— Договоритесь с торгом[26].

— Не дадут столько. Коллектив большой.

— Не дадут — отключим газ[27].

— Какой газ? — удивился Терещенко. — Вы о чем?

— За последнюю неделю я принял пару дам из торговли — вы же их и приводили. Исцелил. Не хотят делиться — отправляйте лесом. Или к бабке Федоре.

— Вы жестокий человек, Михаил! — покачал головой главврач.

— Справедливый. Я отнимаю время у больных детей, исцеляю каких-то теток, причем, совершенно бесплатно, а они жалеют нам колбасы? Заметьте, не своей. Ее произвели на государственном мясокомбинате для советских людей. Торговля — лишь посредник, который почему-то решил, что волен распоряжаться дефицитом. Себя они не обделяют. Моя бывшая жена работает в гастрономе. У нее нет проблем с колбасой — в отличие от врача или санитарки. Возникает вопрос: кто полезней обществу? Врач или кассир-контролер? И, к кому торгаш побежит, когда хворь прижмет? Звоните, Михаил Яковлевич! Сошлитесь на меня. Сообщите, что не буду исцелять их сотрудников, пока любая санитарка в клинике не получит на дежурстве чашку чая, бутерброд с копченой колбасой или сыром.