Александр Плотников - Коридор
Он подошел вплотную к Карлу и, слегка отодвинув Мелен, обратился к нему.
— Ти знаешь, молокосос, из-за чего она мне здесь сцену устроила?
— Замолчи, ты пьян.
— Нет, почему же, он имеет на это право.
Мелен, швырнув платок в ведро, отошла в сторону.
— Ее разозлило то, что я слегка переусердствовал.
Жан снял со стены небольшое, покрытое плесенью зеркало и показал его Карлу. То, что отобразилось в нем, заслуживало внимания спортивного комментатора, работающего на «боях без правил», так как лицо выглядело похлеще, чем когда он впервые его увидел. Левая бровь была сильно рассечена. От нее тянулся след запекшейся крови, прерывавшийся возле скулы. В районе виска была здоровенная шишка, по-видимому, и послужившая следствием потери сознания. Ну, а что касается носа, то, увеличившись в два раза, он делал своего обладателя похожим на вурдалака, или еще на какую-то сказочную нечисть. — «Наверное, я был без сознания довольно долго, раз остановилось кровотечение».
— Ну как, нравится? — отвлек его от созерцания своей внешности голос Жана. — По глазам вижу, что да. Я мастер своего дела.
— Это точно, не каждый настоящий мужик отважится выйти один на один с человеком, привязанным к стулу.
Слова Карла попали в самую точку. К тому же Мелен наградила своего псевдосупруга еще одним презрительным взглядом.
— Я только питался сберечь наше имущество. Потому что если бы ми его не привязали, то он переломал би все бочки к чертовой матери, когда летал по нашему погребу.
— Я почему-то именно так и подумала.
— Только не надо на меня так вот смотреть. Свои фокусы можешь показывать кому угодно, только не мнье. Нашлась здесь дева Мария, — Жан повернулся и опять начал мерить шагами погреб. А потом, резко остановившись, обратился опять к Карлу.
— Чуть не забил рассказать самое главное, — он посмотрел на Мелен взглядом победителя, после чего продолжил. — Ти думаешь, она о тьебе сейчас беспокоилась? Нет, она испугалась, что когда найдут твой труп, то твои дружки из гестапо не поверят, что это ограбление. И у нас, по ее словам, будут проблемы. Не так ли, дорогуша?
В погребе воцарилась гробовая тишина. Карл никак не мог прийти в себя после услышанной новости, которая возымела больший эффект, чем все предыдущие ведра с водой, вместе взятые. Только сейчас он, наконец, осознал, что с ним происходит. Его пленители давно прошли точку возврата, и он для них превратился в ненужного свидетеля, которому и жить-то осталось всего ничего. Единственное, что ему не до конца было ясно — почему?
— Ну все, хватит, мне надоели твои выходки.
Мелен решительно подошла к Жану и, перейдя на родной язык, выдала что-то такое, что явно не предназначалось для ушей Карла. Так что теперь он стоял, как нашкодивший гимназист, одаривая Карла взглядом, в котором были и ненависть, и презрение, и какая-то издевка.
— Забирай своих собутыльников, чтобы я тебя больше не видела… Пока не протрезвеешь.
Тон Мелен был непререкаем, и после небольшого замешательства Жан дал дружкам команду, после которой те быстро удалились.
— Что ты на меня так смотришь? — обратилась она к Карлу, когда наверху захлопнулась дверь.
— Не думал я, что ты такая…
— Какая? Ну, договаривай. Сука, стерва? Или как-то покрепче?
— Как-то покрепче.
Мелен засмеялась.
— О-о-о. Я узнаю прежнего Карла. Этот взгляд и манеры.
Она взяла стул и села напротив него.
— Ты не против, если я закурю?
— Против.
— Спасибо, — произнесла она, прикуривая дамскую папиросу и в какой-то своей неповторимой манере бросая огарок спички в ведро.
— Ну, раз ты все знаешь, нам будет даже легче.
— Я не думаю
— Это почему же?
— А ты догадайся.
Продолжая смотреть в глаза, она положила руку ему на плечо и приблизилась почти вплотную. Карл не выдержал и отвернулся.
— Ты знаешь, в любом случае я всегда могу позвать Жана, который найдет способ развязать тебе язык. Он ведь когда-то был боксером. Ты ведь в курсе?
— Неужели вы думаете, что это все вам сойдет с рук?
— Об этом я уже давно не думаю, я в этом полностью уверена.
— Да, это почему же? Когда мы уходили из твоего «борделя», нас, кроме твоих посетителей, среди которых было много немецких офицеров, видели Рихард и этот как его там. — Карл запнулся не в состоянии вспомнить имя «поляка», — В общем, это и не важно. Твоя визитная карточка с адресом побывала в руках почти всех офицеров авиабазы. Так что отвертеться тебе будет довольно трудно.
— Позволь мне с тобой не согласиться. Твои друзья вряд ли что-то вспомнят после такого похмелья, так что свидетели из них не получатся. Что же касается всего остального, то я совершенно не собираюсь скрывать тот факт, что мы ушли вместе. Я даже скажу, что мы провели чудесную ночь. А рано утром ты ушел обратно в часть. Потом найдут твой труп без документов и начнут искать убийц, а ими могут оказаться кто угодно. Или бродяги, или члены Сопротивления, а может те два олуха, что так кстати ко мне приставали и с которыми ты чуть не подрался.
Мелен, встав, подошла к столу, находящемуся за бочками, о существовании которого он даже не догадывался.
— Ведь убьют тебя вот этим, — в ее руке появился обычный немецкий штык-нож, имевшийся у каждого солдата и, соответственно, достать который не составляло никакого труда. — Вот так вот, дружок.
По спине пробежал холодок, и Карл невольно отвернулся при виде орудия своего убийства. В этот момент он даже позабыл о боли. Мысли путались одна за другую, разжигая в голове всепоглощающий хаос.
— Ну что замолчал, настроение пропало?
— Оно у меня пропало еще до твоего прихода, — Карл набрал в грудь воздуха для того, чтобы следующие слова произнести как можно убедительнее. — В вашем плане есть маленький изъян.
— Где именно?
— Мне незачем рано утром уходить от тебя, если мы провели чудесную ночь. Ведь у меня увольнение до девяти вечера. Тебе не поверят.
Мелен на секунду задумалась, затем, бросив нож на стол, не торопясь, направилась к Карлу.
— Ты прямо настоящий Шерлок Холмс. Жаль будет убивать такой талант.
— Так ты не убивай.
— Не могу, милый. Так надо.
— Кому надо?
— Ты задаешь слишком много вопросов, ответы на которые тебе совсем не пригодятся в твоей недолгой жизни.
— Надо жить настоящим моментом, а не заоблачными далями.
— Особенно, если эти дали не светят в твою сторону… Ты меня уговорил, мы убьем тебя вечером.
— Премного благодарен.
— А чем ты, собственно говоря, недоволен? Я к твоей никчемной жизни прибавила еще один день. За это благодарить надо.
— Большое вам спасибо, — Карл опустил голову, изображая поклон. — Премного благодарен еще раз. Но возникло еще одно «НО».
— Какое? — похоже, что его упорное нежелание «умирать» начинало действовать ей на нервы.
— Если вы меня убьете вечером, то любой врач сможет определить, что избили меня задолго до смерти. Опять возникнут вопросы, и их будет ничуть не меньше.
— Ну, спасибо, — теперь уже она поклонилась. — Если бы не твои советы, нам пришлось бы туго.
— Не сомневаюсь.
— Но знаешь, — она на секунду задумалась, — есть выход и из этой ситуации. Тебя вообще никогда не найдут. Мы убьем тебя так, как и планировали, и умирать ты будешь так долго и мучительно, что расскажешь нам все… А свое алиби я придумаю позже.
Как тебе такой вариант? И если ты думаешь, что у меня будут проблемы, то ошибаешься. Ты даже не представляешь, какие знакомые у меня есть среди ТВОИХ соотечественников.
— «Да, хороший выход, ничего не скажешь. Надо искать новый путь».
— Я думаю, что все это лишнее. Я и так все расскажу, — добавил он вслух. — Но только при одном условии.
— Ты все расскажешь безо всяких условий. Вопросы здесь задаю только я, и если ты этого до сих пор не понял, то сейчас снова побеседуешь с Жаном.
— И тебе даже не интересно, что это?
— Нет, — она потянулась к карману и достала еще одну папиросу. — Извини, Карл, но мы не сможем сохранить тебе жизнь. Таким мерзавцам, как ты, не место на этом свете.
— Неужели он был такой сволочью?
Мелен прекратила покусывать мундштук папиросы и повернулась в его сторону. На ее лице уже не было той ожесточенности, как раньше. Скорее, это был взгляд усталости и снисхождения.
— Он был? Что за странная манера общения? Ты не спятил часом, если говоришь о себе в третьем лице.
— Я уже давно спятил, и ты один из моих кошмаров.
— Ну, спасибо, оказывается я виновата в том, что ты стал таким подонком.
— Ты меня не поняла, я об условии. Я не это имел в виду.
— А что же тогда?
— Во-первых, мне нужны доказательства того, что ты принадлежишь к Сопротивлению, а во-вторых…
