Андрей Круз - На пороге Тьмы

Одновременно со мной к зданию РОПП подъехал, расплескивая мелкие лужи, «бантам» с брезентовым тентом. За рулем машины сидел крепкий молодой мужик, перед ним на панели был закреплен ППШ, а с правого сиденья выбрался невысокий худощавый мужик с аккуратной бородкой, смуглый и улыбчивый, который, подхватив с сиденья брезентовый портфель, направился в здание. Молодой остался в машине, вытащив из портсигара папиросу и закурив. Водила, видать, а заодно и охранник. Местная шишка прибыла, или кто?

Прямо на второй двери висел лист бумаги со стрелкой и надписью, сделанной большими кривыми буквами: "На лекцию". Стрелка указывала налево.

Налево была дверь, за которой оказалось нечто вроде класса, совсем небольшого, но с доской, какими-то картами на стенах и картинками тех самых тварей, что поселились у меня в брошюрке, выданной Власовым для изучения. Мужик с бородкой сидел на преподавательском месте, вынимая из портфеля какие-то бумаги, в аудитории же было человек пять, не больше. Я поздоровался со всеми разом, сел, выбрав место у окна. Следом зашли еще двое, после чего мужик, заглянув в какой-то список, сказал:

— Вроде бы все заявленные здесь, восемь человек, — после чего поднял глаза на аудиторию: — Значит так, меня зовут Валерий Львович Милославский, я профессор, причем настоящий, еще из той жизни, Московского Государственного Университета, философ, прошу заметить, а здесь для того, чтобы поздравить вас с провалом в Отстойник. Ну и заодно попытаться наделить вас какими-то полезными знаниями. С такой постановкой задачи все согласны?

Аудитория что-то невнятно прогудела, что вполне можно было счесть за знак согласия. А я задумался, откуда фамилия мне знакома. И ведь не из курса истории, и даже не из фильма "Иван Васильевич меняет профессию". Откуда-то еще, недавно встречалась… Да точно, он же автор брошюрки, что мне Власов дал.

— Очень хорошо, — заявил Милославский. — Тогда начнем с того, что и вы поможете мне. Вот карта города и окрестностей, — он потыкал бамбуковой указкой в висящий разноцветный лист бумаги. — Прошу всех присутствующих дать как можно более точное указание на "точку входа", в каком месте вы провалились в наш Отстойник. Справитесь? Кто первый?

— Ну, давайте я попробую, — сказал молодой парень в очках, высокий и чуть сутулый.

— Представитесь?

— Кирилл Баринов, из Твери, по профессии системный администратор.

— Как здесь очутились?

— Отключилось электричество в офисе, я в это время искал в кладовке всякое железо. Когда удалось нащупать дверь и открыть, то оказалось, что я уже черт знает где. — вполне емко и лаконично изложил он.

— Хорошо. Что с вами сюда попало? Содержимое кладовки?

— Не полностью, — ответил тот. — Из трех шкафов только тот, в котором я непосредственно в момент провала рылся. Два других исчезли.

— Интересно… — протянул Милославский, что-то записывая в блокнот с перекидными листами. — Куда выбросило?

— Возле деревни Балабаново, как мне позже сказали — в здании старой МТС. Меня колхозники спасли и с попуткой сюда закинули, когда выяснили, что на сельхозработах от меня толку не будет.

— Помещение с вами перенеслось, или вы со шкафом материализовались в стенах МТС? — спросил профессор.

— Материализовались в стенах. Из того мира только шкаф и я.

— Вот здесь? — спросил Милославский, упершись острием красного карандаша в какую-то точку на карте.

Баринов присмотрелся, помолчал минутку, затем сказал:

— Да, похоже. Вот и Балабаново, вот и дорога по которой я к деревне шел… да, здесь, точно.

— Спасибо. Давайте, кто следующий? Вы?

Карандаш был направлен на полноватого одышливого дядька с лысиной, сидящего с невыразимо печальным видом. Увидев, что обращаются к нему, он еще больше опечалился, махнул рукой и сказал:

— Ой, да чего там, провалился да и провалился… — он вполне осмысленно и ни на секунду не сомневаясь ткнул пальцем в какое-то место на карте. — Вот тут меня выкинуло, в подвале какого-то сарая. И потом пешком по дороге шел сюда, ко второму КПП.

— Как провалились?

— Да сам не помню, пьяный был, — вздохнул дядька. — На этой стороне уже проснулся, от холода.

— Интересно, — усмехнулся Милославский. — Зовут вас как?

— Кононенко, Михаил Михайлович, пятьдесят третьего года рождения.

— А откуда?

— Вышний Волочок, в Калининской области.

— Понятно, — кивнул Милославский, снова что-то пометив. — Дальше поехали…

В принципе, все истории были похожи, ничего загадочного. Четыре мужчины, четыре женщины. Заинтересовал лишь один рассказ, размалеванной вульгарной девки с не прокрашенными корнями волос и в невероятном платье с блестками. Когда Милославский спросил, откуда она, услышал в ответ: "Та с Москвы!" сказанное с таким акцентом, что в аудитории тихо захихикали.

— Как провалились?

— Та у меня клие… ну, это, знакомый мой совсем дурный попався, — пустилась она в объяснения на смеси русского и суржика. — Он меня… типа в гости пригласил, а там напывся и давай с молотком гоняться. Сперва успокаивала, мол ляжте, расслабьтесь, а он ваще… Я до двери, а она не на лестницу, а в якусь кладовку. Там заперлась, орать стала, а он в дверь стукается. А потом и стука не стало. Ждала, ждала, потом выглянула — а там мама дорогая! Как война была, все развалено. И клиент… знакомого моего нема.

— Где выбрались? — сдерживая ухмылку, спросил Милославский.

— Та я знаю? — аж возмутилась та. — Выглянула, а там разруха, а дальше дома, все с решетками, а между ними проволока. Подумала шо зона, думаю, шо пойду до КПП, там скажут, куда дальше. Дошла, и правда КПП, а там мальчики объяснили, шо попала Галка по самые гланды.

— Зовут вас как?

— Та Галя, — отмахнулась она. — Пилипчук Галя, с Москвы. Галина Антоновна.

— Понятно, — записал Милославский. — Галя, вы про городок Сальцево слышали?

— Ну да, а шо? Рассказали девки.

Я усмехнулся, поняв, что «девки» Гале намекали на то, что она не туда попала. И впрямь не туда, как я уже понял. Не то, чтобы тут мораль высокая, просто всем, у кого она совсем низкая, проще в этом Сальцеве жить. Мою мысль подтвердил и профессор, сказавший:

— Мне показалось, что вам там интересней будет.

— Та знаю я.

До меня очередь дошла последним. Рассказал все как есть, разве что не стал упоминать о результатах нашей вчерашней поездки, ни о развалинах, ни о подвале, ни о сгоревшем трупе. Ну и про визит в НКВД тоже распространяться не стал. Вообще ни о чем не стал, показал место на карте, рассказал как дошел. Ну и представился.

— А раньше работали кем? — поинтересовался Милославский.

— Никем полезным в данной обстановке, — честно сказал я.

— А все же?

— Импортер оливкового масла, — усмехнулся я.

— "Дженко лимитед"? — блеснул знаниями литературы Милославский.

— Неа, «Маслоимпорт». Ничем не лимитед. И не из Сицилии, а из Испании.

— А генератор где, кстати? — спросил тот.

— Вывезли и продали, — ответил я. — А деньги частично пропили, а частично не успели, все впереди.

— Ну… откровенно, — усмехнулся он.

— На том и стоим.

Из полученных на карте отметок последних провалов никакая система не прослеживалась, пометки располагались совершенно хаотично, даже если всмотреться внимательно и увидеть следы более ранних, уже стертых. Ни пентаграмма из них не получалась, ни зловещие концентрические круги зеленых человечков из глубин космоса. Так, вроде как из ведра накапало, да и то словно пьяный нес.

— Хорошо, всем спасибо, — сказал Милославский, закончив с пометками и записями. — Теперь я сам попробую вам что-то рассказать. Начну с того, что такое Отстойник, куда вы попали. Я здесь уже восемь лет, и все это время пытаюсь изучать суть этого места. Уже не один этим занимаюсь, мы еще не институт, но уже целый научный отдел.

Он отхлебнул чаю из стакана в серебристом подстаканнике, продолжил:

— Не думаю, что всем вам интересно знать теорию происхождения этого мира, — он покосился на пытающуюся скрыть зевоту "Галю с Москвы". — Кому интересно — подходите после лекции, постараюсь рассказать подробности. Для остальных же, как я думаю, достаточно будет основных правил поведения и мер безопасности. Как не только здесь выжить, но еще и полноценно жить.

В результате выяснилось, что от лекции я ожидал слишком многого. Милославский просто пересказал содержание своей собственной брошюрки без углубления в сущности. Я ее еще вчера дважды прочитал от корки до корки, так что понял, что он цитирует ее практически дословно. Но народ слушал, им брошюрки не выдавали, похоже.

Рассказал он про Тьму и что она есть. Рассказал про то, что заводится в этой самой Тьме. Рассказал как с этим бороться. Развесил плакаты с основными разновидностями. Даже быстренько опросил присутствующих на предмет того, как они усвоили. Когда спрашивал меня, удивился подробному ответу.