Сергей Садов - Уйти, чтобы выжить
Взор женщины посуровел. Она отрывисто кивнула и подозвала дочь. Та растерянно оторвалась от своих дел и послушно подползла к матери.
— Разбойники здесь надолго не задержатся и уйдут, потому отсидитесь денек в лесу и возвращайтесь на дорогу. Этого, — управляющий кинул кошелек, — вам хватит, чтобы добраться до дома. Возьмите теплые вещи и еду.
Управляющий подозвал одного из охранников и отдал ему короткое распоряжение. Тот кивнул и поравнялся с телегой, на которой ехала Илирия с дочерью. Оставшиеся всадники встали так, чтобы скрыть их от разбойников. Воспользовавшись этим, Илирия подхватила дочь на руки и бросилась в лес, охранник следом.
Караван медленно подъезжал к засаде…
Охрон со злостью пнул валявшегося на земле охранника небольшого каравана и полоснул мечом, хотя этого уже и не требовалось. Все пошло не так: слишком поздно заметили караван и не успели замести следы, а охрана оказалась слишком глазастой; эти охранники неожиданно дали сильный отпор, и его люди понесли потери. Особенно защищался один мужик с топором, успел троих зарубить прежде, чем его достали. И тут выяснилось, что в караване ничего ценного нет. Еда, какие-то вещи, немного никчемного товара. Охрон изрубил все тюки в хлам, но ценнее вещи от этого не стали. Главарь повернулся к одному из своих людей:
— Говоришь, тут еще женщина была?
— Вроде бы с ребенком.
— Значит, эти, — он еще раз пнул охранника, — прикрывали их отход. Скорее всего, жена и дочь купчишки. Если удастся их догнать, можно будет неплохо потрясти купца.
— Но…
— Вперед, я сказал, пока следы снегом не замело!!! — Теперь пинок достался разбойнику.
Все-таки в этот день Охрону действительно не везло — ну кто мог подумать, что один из охранников каравана отправился сопровождать госпожу? Поняв, что их преследуют, он затаился, а когда разбойники прошли мимо, напал. Погибли еще двое из шайки, а Охрона ранили в руку. Преследовать беглецов без атамана никто не стал.
Илирия, отчаянно таща за собой перепуганную дочь, пробиралась по снегу. Когда солдат остался прикрывать их бегство, ей стало еще страшнее. А потом она поняла, что совершенно не представляет, в какой стороне осталась дорога. Попыталась вернуться по собственным следам, но снег пошел гуще и их быстро замело. Илирия в отчаянии прислонилась к стволу. Рядом в голос ревела Аливия.
— Аливия, доченька, надо идти, — с трудом сдерживая слезы и стараясь казаться бодрой, сказала Илирия.
— Я не могу, — захныкала девочка. — Я устала, мама!
— Я знаю. Я тоже устала, мое золотце, но надо идти. Надо идти…
Девочка, пошатываясь, двинулась за матерью, однако вскоре села в снег, и больше никакие уговоры не смогли заставить ее подняться. Начало темнеть. Илирия с отчаянием огляделась и отнесла девочку к большому дубу.
— Я есть хочу, мама, — захныкала та, пытаясь прижаться к матери, чтобы согреться.
Илирия начала было собирать ветки и только тут сообразила, что ей нечем разжечь огонь. От отчаяния хотелось выть, и сдержалась она только из-за дочери.
«Надо было хоть немного вещей забрать с телеги, — мысленно корила она себя. — Ну что стоило захватить трут и огниво? Что стоило послушать управляющего и положить немного еды? Нет, решила, что некогда, что спешить надо… только золото захватила… Золото! Кому оно тут нужно? Разве с его помощью можно развести костер? Можно накормить ребенка? Оно спасет от зверей? Зверей?!»
Подумав о зверях, Илирия схватила дочку и стала подсаживать ее на дуб. К счастью, до развилки было невысоко и вскоре они обе устроились на дереве. Убедившись, что Аливия не упадет, Илирия порылась в сумке и нашла кусок хлеба. Девочка перестала хныкать и принялась жадно есть.
Прижав к себе дочку и укутав своей шубой, Илирия с тоской смотрела на небо, затянутое тучами, из которых не переставая шел снег.
К утру Илирия с трудом могла пошевелиться. Всю ночь она не сомкнула глаз, вслушиваясь в лесные звуки и каждый раз вздрагивая, когда издалека доносился волчий вой. Попытавшись слезть, она не удержалась и упала, подвернув ногу и едва не закричав… не от боли, а от понимания, что им отсюда не выбраться никогда.
Собрав последние силы, она все-таки смогла подняться, держась за ствол, и снять из развилки девочку. Та что-то прошептала, но глаз не открыла. Илирия коснулась лба дочери и с испугом отдернула руку — он был огненным. Беготня днем, когда они обе взмокли, а потом ночь на дереве в зимнем лесу бесследно не прошли. Если уж она чувствовала себя разбитой и больной, то каково девочке?
Вышедшим из-за деревьев волкам она чуть ли не обрадовалась — по крайней мере, мучиться не придется ни ей, ни дочери. Волки медленно ходили вокруг, пока опасаясь приближаться У Илирии уже не осталось сил, и она, положив дочь на снег, прислонилась спиной к стволу и ждала смерти.
Вот самый смелый волк приблизился и вдруг, почти с места, прыгнул… Илирия хотела закрыть глаза, но не смогла даже этого. И тут невдалеке что-то свистнуло. Волк изогнулся дугой и рухнул к ногам женщины, скуля и пытаясь зубами вытащить стрелу из бока. Его движения становились все медленнее и медленнее, пока зверь не замер. Свистнула еще одна стрела, и еще один волк рухнул на снег. Стая моментально рассредоточилась — упускать добычу, очевидно, ей очень не хотелось.
Илирия медленно повернула голову: недалеко от них стоял какой-то мальчишка в темно-серой накидке. Стоял спокойно, словно рядом не было никаких волков.
Звери развернулись к нему. Мальчик успел выстрелить еще два раза, прежде чем волки кинулись на него. А потом с завидным хладнокровием бросил лук на снег и вытянул из-за спины отполированную темную палку. Крутанул перед собой, выставив, словно копье, и на нее напоролся первый прыгнувший волк. Мальчик сделал движение руками, и в тот же миг из спины волка показалось лезвие. Зверь дернулся и коротко взвыл, а мальчик снова сделал вращательное движение. Лезвие исчезло, и волк рухнул к его ногам. Снова короткий замах — и словно по волшебству из другого конца странного посоха показалось еще одно лезвие и полоснуло второго волка. Тот с перерубленным позвоночником попытался отползти, но тоже затих у ног мальчика.
Засмотревшись на мальчика, Илирия упустила момент, когда оставшиеся волки бросились на нее. Впрочем, она все равно ничего не смогла бы сделать. Мальчик тоже побежал к ней, но не успел совсем чуть-чуть… Илирия почувствовала, как на нее наваливается тяжесть. Она упала, инстинктивно старясь прикрыть дочь, и тут что-то острое вонзилось в грудь… Подбежавший мальчик махнул посохом, и тот от удара даже согнулся… Волка словно неведомая сила снесла, раздался только короткий вой и глухой удар о ствол.
Илирия не могла ни пошевелиться, ни позвать, только хрипло дышала, чувствуя, что истекает кровью, а мальчик вдруг бросил посох… Странно… Зачем? Он собрался сдаться? Вот он чуть откинул полы накидки и завел руки за спину. Волки, рыча, медленно приближались — они словно понимали, что, расставшись с оружием, человек стал не опасен.
Мальчик что-то достал из-за спины, что-то маленькое… не опасное… И тут тишину леса нарушили какие-то хлопки. Коротко заскулили раненые волки, остальные, поджав хвосты, бросились наутек. Убедившись, что все волки убежали, мальчик убрал свое непонятное оружие. Посмотрел на лежащую женщину, и взгляд его потемнел… Илирия все поняла… Собственно, она сразу поняла, что рана смертельна, хотя и гнала от себя эту мысль. Но сейчас об этом ей сказал и взгляд мальчика — так смотрят на тех, кому не могут помочь: бессилие, жалость, отчаяние… всего понемногу. Да и сама она ощущала, как с каждым биением сердца из нее уходит жизнь. Шуба намокла от крови. Илирия стиснула зубы. Надо подумать о дочери… Пусть выживет хотя бы она… Но можно ли положиться на этого ребенка? Откуда он вообще здесь взялся? Возможно, беглец или, что вероятнее, сын беглеца, скрывающегося в этих краях… В любом случае он единственная надежда. Выбора нет…
С трудом приподняв руку, она пошарила вокруг себя в поисках сумочки. Достала кошелек. Мальчик наклонился над ней.
— Возьми… — собрав все силы, прохрипела она. — Умоляю, спаси дочь… Аливию… прошу…
Мальчик коротко глянул на лежащую рядом девочку и снова посмотрел на Илирию. Она протянула ему кошелек.
— Спаси дочь.
Мальчик, кажется, понял и склонился над Аливией. Потрогал ее лоб и нахмурился. Перевел взгляд на Илирию.
— Спаси дочь… — выдохнула женщина и умолкла навсегда.
ГЛАВА 8
Володя стоял над мертвой женщиной. Надо бы похоронить, но земля мерзлая, сколько провозишься… А девочка… Она, кажется, начала бредить. Володя носком сапога подбросил посох и перехватил его. Закрепил за спиной на ремнях, подобрал лук и колчан. Потом поднял ребенка и быстро понес к своей походной палатке. Устроил девочку на шерстяном одеяле, положил ей на лоб компресс из снега. Со всей возможной скоростью свернул палатку и уложил вещи. Глянул на получившийся тюк, покачал головой и, привязав его к веревке, поднял повыше на дерево. Сориентировался по карте и компасу, огляделся, запоминая место. Старательно укутал девочку в одеяло, сделав такой тюк, чтобы удобно было нести за спиной — он видел по телевизору, что так носят детей в Африке, правда, совсем маленьких.
