Александр Чернов - Одиссея Варяга
– Под главным ты что понимаешь, Василий? Систему управления российскими вооруженными силами в целом или организацию обучения офицеров? Да и вообще военнослужащих?
– Удивишься, но нет, товарищ Великий… Главное на мой взгляд – это введение новых Уставов, и соответственно, новой системы организации войск. Прежде всего для царицы полей – пехоты. Или ты думаешь, что задачи армейского или фронтового масштаба по плечу паре рот спецназа?
– Нет, конечно.
– Вот. О том и речь. Ведь несмотря на все наши усилия, минометы, пушки и прочее, победил Гриппенберг Ояму все-таки Транссибом. В итоге мы тривиально задавили числом. А как могут драться наши воины с японцами при ПРАВИЛЬНОЙ организации процесса ты сам прекрасно знаешь. По погибшим у нас был счет 1:4. И это суммарно – как в обороне, так и в наступлении.
А три причины, почему у нас до этого не дошли руки… Они все лежат на поверхности. Первая. Менять организацию сухопутных сил действующей армии в ходе войны можно лишь в том случае, если иное прямо ведет к военной катастрофе, или сам конфликт растянут на годы. Вторая. Проводить реформу должны подготовленные и понимающие, что и для чего они делают, офицеры. Так что на счет обучения – ты прав. И, наконец, третье. Этим процессом нужно руководить. Ты сейчас в каких чинах? А Сахаров? А Куропаткин? А все ли из обсуждавшегося нами поддержит Гриппенберг? Так что даже прямых указаний твоего августейшего брата для этого мало…
Я искренне завидую флотским. Вадим успел-таки со своим антибиотиком, и Макаров, даст Бог, скоро поправится. Флотом командовать без руки можно. Нельсон так еще и без глаза управлялся… С Петровичем-Всеволодовичем они вполне спелись, хоть и характеры склочные у обоих. Да еще и Алексеев их теперь во всем практически поддерживает. Втроем они любой шпиц одолеют. Не говоря уж о том, что за них горой все флотское офицерство-товарищество. Хотя наиболее одиозных фигур оттуда, из под шпица, уже убрали. Дубасов же, как я понимаю, уже в правильной обойме. Так что за моряков можно не опасаться.
У нас же ситуация совсем другая. Да, Щербачев, Брусилов… Кондратенко, Белый, Смирнов, наконец… Они многое уже поняли. Но ты уверен, что "наши" гвардейцы не заткнутся в тряпочку, когда на них гавкнет Владимир Александрович? А какой вес имеют наши "крепостные" генералы на питерских паркетах?
– Василий, ты к чему это клонишь?
– Да к тому, что ЭТИ долбанные авгиевы конюшни придется разгребать лично и персонально Михаилу Александровичу Романову!
– Но танки… Мы ведь…
– Танки, Миша, от тебя никуда не денутся. Сначала я их нарисую, а потом их лет пять еще создавать в обстановке глубокой секретности. Которую саму еще предстоит научиться создавать, блин! Или тебя устраивает система координат, в которой Рудневу приходилось дурить свой собственный штаб, дабы на эту дурку попались японцы? Да еще и заводы надо строить. Тракторные. Прокат броневой стали, литье… Двигатели Дизеля. Мама, не горюй чего и сколько!
Поэтому, если не возражаешь, я постараюсь в общих чертах изложить то, к чему нашей сухопутной армии надлежит прийти ДО Великой войны. Дабы Вы, Великий князь, оценили для начала общий масштаб катастрофы.
Первое – реорганизация боевых порядков пехоты на поле боя, и, как следствие вопрос об организационной структуре этого рода войск. Понятие "плотный строй" или "колонна" на поле боя нужно раз и навсегда забыть. Основным и единственным боевым порядком пехоты под огнем противника должна быть пехотная цепь. Как ты знаешь, Михаил, ныне действующий полевой устав определяет ширину боевого участка для роты – 200-300 шагов, для батальона – полверсты, для полка – версту, для бригады – 2 версты, для дивизии – 3 версты и для корпуса – 5-6 верст.
Наши роты, согласно тому же уставу, рассыпают в цепь 2 взвода из четырех – еще 2 составляют резерв. В батальоне остается в резерве 1-2 роты. Полк оставляет в резерве батальон как минимум. Бригады и дивизии либо имеют половину сил в резерве, либо остаются вовсе без резерва.
В случае, если командир дивизии хм… осторожен и имеет под стать себе командиров бригад, вполне может случиться геройская атака дивизией вражеских позиций силами только лишь 4 взводов – одной роты! Вся остальная пехота при этом выступит в роли различных частных резервов. В условиях высокой насыщенности боевых порядков противника автоматическим оружием и скорострельной артиллерией – это путь к катастрофе. Это скармливание частей врагу "по кусочкам". Резерв, конечно, имеет важное значение, однако он не может быть чрезмерным.
Чтобы эту ситуацию переломить, необходима новая организация пехотных частей. Самым мелким подразделением должно стать пехотное отделение. Оно будет уменьшено до 10 человек и получит кроме винтовок на вооружение одно ружье-пулемет системы Мадсена. В последствии, если у Федорова все получится как нужно, штатным вооружением пехотинца станет федоровский автомат со штык-ножом, а вместо Мадсена – федоровский же ручной пулемет.
В пехотном взводе будет 3 отделения и постоянно командовать взводом будет офицер. В пехотной роте нужно иметь 3 пехотных взвода. В батальоне станет три роты пехоты, рота станковых пулеметов системы Максима и батарея минометов.
В пехотном полку – 3 батальона пехоты и дивизион новых трехдюймовок в составе 3 батарей 4 пушечного состава. Бригады нужно упразднить.
В дивизии – 3 пехотных полка и отдельный пехотный батальон резерва, артиллерийский полк трехдивизионного состава, пулеметная команда, минометная рота.
При новой организации в дивизии будет всего 2700 штыков в 10 батальонах, 72 орудия, 78 минометов, 56 пулеметов системы максим и 270 ручных пулеметов. Огневая же мощь по числу выпускаемых за минуту пуль станет выше, чем у ныне существующей дивизии, а с принятием на вооружение автоматов возрастет еще больше.
Решительно меняется и тактика. Все войска строятся в один эшелон, в резерв предназначается отдельный батальон дивизии. Командиры батальонов могут выводить в резерв 1 взвод, командиры полков – 1 роту.
Боевые участки будут увеличены из расчета интервала между солдатами в цепи 5-6 шагов.
Артиллерийская батарея сокращается до 4 орудий и основным методом стрельбы является отныне стрельба с закрытых позиций по угломеру. Стрельба с открытых позиций должна производиться в исключительных случаях. В штат батарей вводятся корректировщики или, если хочешь, артиллерийские разведчики.
Теперь о конкретном порядке реорганизации. Сейчас мы имеем в составе дивизии 2 бригадных и 4 полковых штаба, 16 батальонов старой организации. Каждая бригада будет переформирована в дивизию нового образца, бригадные штабы преобразуются в полковые. Еще один дивизионный штаб будет сформирован заново…
Ну, вот, где-то так…
– Василий, допустим, с пехотой все логично. И, по большей части, понятно. А как же кавалерия?
– Здесь тема отдельная. Пока я бы ничего кардинально не менял. Ну, тачанки, это естественно. А вот с организацией, на мой взгляд, пока ничего делать не стоит.
– Почему?
– А сам-то не догадываешься, главный танкист?
– Ты хочешь сказать, что появление танковых войск приведет к отмиранию кавалерии ВООБЩЕ?
– Не сразу, не единомоментно. Но по мере улучшения скоростных и маневренных характеристик танков, а главное – их автономности, это неизбежно. А уж когда у пока что пехоты появится бронетранспортер – и подавно.
– А как же казаки?
– Казаки, Михаил, это не просто род кавалерии. Это… Епт… Миша! На пол! Ложись!!!
Уловив далекий звук орудийного выстрела, Балк резко вскочил и увлекая за собой Великого князя бросился в угол комнаты, где темнел лаз в подвал. И в ту же секунду первый снаряд врезался в угол дома. Грохот. Дым и кирпичная пыль заволокли комнату. Посыпались стекла… Еще два снаряда упали вблизи фундамента.
Воспользовавшись моментом Василий одним броском достиг лаза, затащив Михаила в подвал. И вовремя. Два из трех снарядов второго залпа угодили точно в середину дома. Деревянная мансарда развалилась как игрушечный домик в сторону разбитой фасадной стены. Третий залп лег менее удачно: в руины дома попал только один из его снарядов, довершив превращение единственного кирпичного особняка на южной окраине Йокогамы в невысокую груду дымящихся развалин…
Канонада и грохот разрывов стихли. Вокруг превращенного в руины дома раздавались лишь крики кинувшихся разбирать завал гвардейцев и спецназовцев, ржание напуганных лошадей. Неожиданно тонким голоском запричитал Бурнос, ворочая в одиночку доски стропил. Громко стонал один из часовых, посеченный осколками. Еще двое солдат и прапорщик погибли…
Откашлявшись Михаил приподнялся на локтях.
– Василий! Ты жив…
Рядом кто-то закопошился…
– Да, блин, чего ему сделается… Он же памятник… Жив, жив. Только чем-то по балде приложило так, что до сих пор небо в алмазах. Блин, как чувствовал. Не подводит пока… Сам как? Цел?
