Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 4 - Артём Март
— Степаныч, ей же хана. Начерта ты ее опять хранить собрался? Мы же с тобой договорились.
— Витя, — глянул ох угрюмо. — Это моя вещь. Я сам решу, как с ней обходиться. Да и вообще, если б не ты…
— Если б не я, ты бы так и носил эту гирю на душе. Давай поступим, как я предлагал. Утопим ее где-нибудь в речке, и дело с концом.
— А если опять понадобиться? — Не унимался Степаныч.
— Не понадобиться. Я понимаю, что просить тебя откопать ее было неправильно. Мы тебе только старую рану разбередили.
— Ай… — Он махнул рукой. — Да ну, Витя. Так это же надо было, что б от Обороны отвести беду. Нормально все. Другого выхода тогда мы не видели. Но только я не согласен топить винтовку. Пусть лежит, где лежала.
— Зачем?
Степаныч, остолбенел, будто бы пораженный моим вопросом. Пару мгновений он старался найти, что ответить. Потом отвел взгляд, поджал свои полные губы.
— Пусть лежит, где лежала, — ответил он хмуро.
— Ладно, — вздохнул я. — Дед упрямый, вот ты кто.
— Не упрямей тебя, — помягчал голосом Степаныч.
Вместе мы взяли снасть, сунули в машину, заложили в багажник ящик с винтовкой. Судя по тому, что этот контейнер получился меньше старого, Степаныч разобрал оружие, чтобы проще было перевозить. Часов в девять утра мы выехали на рыбалку.
* * *
В это время. Армавирский ОВД
Оперуполномоченный Шелкопрядов устало оперся о столешницу своего рабочего места. Потом он протер глаза, глянул на тумбу. Там, в большой эмалированной кружке, покоящейся на разделочной доске, закипала вода. Маленький кипятильник натужно работал, свешивая свой черный хвостик электрошнура, протянувшийся к старой розетке. Рядом, на тумбе, ждала своей очереди полупустая жестяная банка Кафе Пеле. Красная ее крышка, правда, давно потерялась.
Леха — коллега Шелкопрядова взял крышку, чтобы положить туда отраву и загубить, наконец, надоедливую мышь, подъедавшую уголовные дела, что хранились в больших картонных коробках на стеллажах кабинета. Крышка исчезла, а мышь не сдохла и продолжала делать свое черное дело: отмазывать преступников, уничтожая бумажные доказательства, объяснения и справки со скоростью чуть ли не измельчителя для бумаги.
Шелкопрядов с тоской посмотрел на банку. Потом подвинул к себе печатную машинку. Устремил взгляд усталых глаз на маленькие буковки текста протокола, подкрутил бобину, нацелив боек машинки на пустую строку.
Дверь в кабинет открылась, и вошел Леша. Опер принес большую стопку бумаг и несколько уголовных дел.
«Висяки, небось» — с грустью подумал Шелкопрядов, глядя на тоненькие папочки.
— Ну че там, Леш? — Спросил он.
— Кофе сделал?
— Да не. Не закипела еще.
Полноватый Леша протиснулся между своим столом и стеллажом. Положил папки, тяжело сел.
— Тут ориентировки пришли, — сказал он. — Новые.
— Какие? — Спросил Шелкопрядов, не думая даже изображать заинтересованность.
Тем не менее он встал из-за стола, но больше для того, чтобы выключить вскипевшую воду.
— А вот, гля.
Шелкопрядов вытащил вилку кипятильника из розетки. Вздохнул. Потом подошел к столу. Взял первую ориентировку с фотороботом. Вчитался.
— Егор Геннадьевич Гаюнов, — прочитал он вслух. — Так, по УДО. Ого. Нормальная такая статья.
— Ага, — поддакнул Леша. — По УДО вышел. На условке болтался. Месяц как на свободе. Вроде, сначала, отмечался, отмечался, а потом исчез. Вот, в розыск объявили.
— Угу, — равнодушно промычал Шелкопрядов. — А это кто? О…
Он взял другую ориентировку с фотороботом женщины.
— Разбойное нападение? Ни фига себе, — хмыкнул он. — Ты гля.
Он показал ориентировку коллеге.
— Да кого она ограбить-то может? Ты посмотри на рожу. Ее, видать, ветром сдувает, когда по улице идет. Вон, щеки вваливаются.
Леша отложил бумажку по Гаюнову, взял из рук Шелкопрядова другую, с фотороботом женщины.
— Гаюнов, значит, — задумчиво сказал Шелкопрядов, когда его взгляд упал на первую. — Ну ладны. Будем посмотреть.
* * *
— И че ты будешь на спиннинг свой ловить? — Спросил я, заворачивая с Урицкого на Советской Армии. — Там же, небось, силявки одни плавают.
— Да похеру, че там плавает, — улыбнулся Степаныч. — Посидим просто так, хоть отдохнем. А мож, чего и наловим. Я тада засолю.
— Если че и наловим, то, скорее, котам на корм.
— Ну хоть попробую зашвырнуть его пару раз, — сказал Степаныч. — Мне мужик-продавец сказал, что он снасть на сто метров метает. Какая-то на нем крутая американская катушка стоит.
— Да какая она американская? Китайщина какая-нибудь.
— На ней че-то по-американски написано.
— А если б было по-китайски, ты б купил?
Степаныч задумался.
— Нет. Нахрена мне это хламьё?
Ничего не ответив, я только засмеялся.
Перед нами медленно плелся большой самосвал. Норовя его обогнать, я на автомате глянул в зеркало заднего вида, чтобы проверить, не идет ли и там кто-нибудь на обгон. Сразу увидел, как из-за семерки Жигулей вынырнула на встречку и промчала четыре машины разом черная БМВ 525i. Водитель выдавливал, из, в общем-то, не новой тачки всю мощь ее двигателя, да еще и в городе. Обратно в свой поток он нырнул, только когда до встречной машины оставалось метров пятьдесят.
— Долбо#б, — тоже заметил его Степаныч.
— Ну.
Как только встречка промчалась, бэха тут же вынырнула из потока, снова зарычала движком, набирая скорость. Водитель промчал весь автопоток, поравнялся с нами. Машина была наглухо тонированная. Редкость для нынешнего времени. Вероятно, пришла из-за границы уже с полной тонировкой.
Внезапно бэха внаглую вклинилась между мной и самосвалом. Без поворотника она просто дала по тормозам так, что свистнули шины, и стала подрезать меня, стараясь впихнуться обратно в поток.
— Пи#ор, мля, — прошипел я, вдавливая тормоза в пол, чтобы не ударить свой пассатик об жопу этой наглой тачки.
Сзади тоже свистнуло, я увидел, как девятка, шедшая за нами, резко затормозила, чтобы не угодить уже в меня. В следующее мгновение, когда девятка почти замерла на дороге, то внезапно дернулась. Раздался грохот удара. Это следующая за ней машина не выдержала торможения и поцеловала ее в багажник. Обе тачки застыли на проезжей части, позади началась пробка.
Я тут же посигналил водителю бэхи, который плелся за самосвалом и ждал, пока пройдет встречка. Потом я стал моргать ему фарами.
— Дебил, сука, — зло проговорил я.
Я не удивился, когда окно опустилось, и из салона БМВ, с водительской стороны, показалась рука. Рука указала мне припарковаться. Бэха зажгла поворотник, но теперь машина еле тащилась по дороге, пытаясь не дать мне набрать скорость.
— Да ну его на хер, — пробурчал Степаныч. — Поехали, обгоняй.
В следующее мгновение БМВ резко дала по тормозам, пытаясь спровоцировать столкновение со мной.
— Ну все, падла, ща поучу его уму-разуму, — холодно сказал я.
