Князь Федор. Куликовская сеча - Даниил Сергеевич Калинин
И словно услышав мысли Твердило, ближняя к застрельщикам литовская рыцарская хоругвь вдруг развернулась к конным лучникам! И, тронувшись с места, в считанные мгновения перешла на галоп рыцарских дестриэ, грозя ельчанам тараном пик, граненые наконечники коих сверкают в солнечных лучах!
— Назад, к гуляй-городу! Бейте по коням!!!
Отчаянно воскликнул Твердило, осознав опасность вражеской атаки. Спешно отхлынули назад его порубежники — развернувшиеся в седлах, и посылающие стрелы за спину, целя срезнями по ногам рыцарских скакунов…
Но ни порубежник, ни увлеченные сечей литовцы, схлестнувшиеся с рязанцами, не увидели, что с севера на дороге показалась ещё одна конная рать, спешно следующая на брань…
— Бей!!!
Легко пришпорив Буруна, я послал его вперед, обогнув Михаила справа. Последний закрыл меня от литовцев и развернулся в седле влево, рубясь с очередным ворогом… Шаг, другой — и я спешно колю правой рукой, выбросив меч в длинном выпаде! Спустя секунду узкое острие готического клинка врезалось в забрало рыцарского бацинета, прошив стальную маску — и впившись в лицо завопившего ворога… По желобу клинка побежала кровь, и я рванул меч назад — с удовлетворением отметив, что литовец, поспешивший налететь на Михаила с правого, беззащитного бока (и впопыхах не заметивший меня!) безжизненно откинулся на конский круп…
После чего уже сам я едва успел подставить клинок под удар топора, также обрушившегося на мою голову справа!
Лезвие меча встретило древко чекана под бойком, вгрызшись в дерево, но не перерубив его. А ведь будь топор потяжелее, он бы провалил мой блок, добравшись до шлема! На мгновение мы с литвином замерли, давя один сверху, второй навстречу — но затем я первым крутанулся в седле, развернув корпус вправо и вложившись в удар левой! Со всей дури врезав павезой по кисти противника, сжимающей чекан — и выбив его из пальцев литвина… После чего на рефлексах Фёдора я крутанул клинок над головой, обрушив меч на бацинет рыцаря, рубанув сверху-вниз по диагонали с правой, теперь беззащитной его стороны! И наточенное лезвие прорубило кольчужную сетку, заодно дотянувшись и до шеи ворога…
— Бей!!!
Пространство впереди меня и справа освободилось от атакующих ворогов, и я успел мгновенно осмотреться — чтобы понять, что дело-то наще швах! «Крылья» клина рязанских дружинников разошлись навстречу литовцам и встретили тараном также бросившихся кушировать нас рыцарей. Но те давят за счёт численного превосходства, давят, охватывая нас на флангах и уже заходя в тыл! Вон, и до ельчан дело дошло… В тоже время «копийный напуск» нескольких литовских хоругвей отогнал наших конных лучников к «гуляй-городу» — и те помочь завязшей дружине уже никак не могут…
Если так пойдёт, литовцы похоронят не только раненых, но и все рязанское войско!
Вот как помог, попаданец хренов…
Стараясь больше не думать о грядущих мрачных последствиях моих действий, я пришпорил Буруна, посылая его вправо — за спину только что насевшего на Алексея литвина, теснящего моего телохранителя на пару с боевым слугой. Последний ловко орудует татарской саблей, вынужденно переключив внимание елецкого ратника на себя, в то время как рыцарь-господин мочалит щит русича тяжёлыми ударами булавы! Уже на втором ударе щит Алексея оглушительно треснул — и тот невольно вскрикнул, ожидая, как видно, неминуемой смерти… А может — просто от боли в осушенной или даже сломанной руке.
Но так или иначе, третьего удара зарвавшийся литовец нанести уже не смог… Выставив перед собой меч и склонив его параллельно земле, подобно кончару, я рванул вперёд, пришпорив Буруна! Рыцарь успел лишь поднять шестопер над головой для очередной атаки, как я налетел на него с правового бока — вонзив узкое острие готического клинка в шею ворога…
А затем впереди — и, как кажется, в тылу литовской рати — вдруг раздался трубный рев боевого рога. Точнее множества их, взревевших одновременно…
Трубный рев рога князя Серпуховского подхватили его верные бояре — после чего Владимир Андреевич, за сечу с татарами получивший почётное и совершенно заслуженное прозвище «Храбрый», искренне, и в тоже время грозно улыбнулся:
— Успели! Успели братцы! Ну, несдобровать теперь литовцам за такую подлость… Не жа-ле-е-еть!!!
— НЕ ЖА-ЛЕ-Е-ЕТЬ!!!
Древний боевой клич владимирских ратников подхватили дружинники Серпухова, Галича, Дмитрова, Боровска — всего чуть более тысячи уцелевших ратников. Но их молодого князя, первым настигнутого посланниками Фёдора Елецкого, совершенно не волнует превосходящая численность врага! Нет, душу истинного русского богатыря буквально жжёт та подлость, что решился совершить Ягайло… А боится (точнее, уже боялся) он лишь одного — опоздать… Но «Храбрый» ринулся назад, к обозам, как только получил черную весть от елецких гонцов, решив проверить их слова — и успел к брани!
Ныне же Владимир Андреевич двинул на врага свои дружины, заранее растянув их в тонкую, всего лишь в два ряда линию. Но литовцы, увлеченные схваткой с рязанцами, до последнего не замечали появления нового русского войска на поле боя… И подпустили русичей практически на полторы сотни шагов прежде, чем подняли тревогу!
Но поздно — ратники Владимира Андреевича уже склонили копья для тарана (весь первый ряд с пиками!), уже пришпорили лошадей, разгоняя их до тяжелого галопа… И вновь над головами воев «Храброго» оглушительно прогремело:
— НЕ ЖА-ЛЕ-Е-ЕТЬ!!!
Князь Ягайло замер соляным столбом, обернувшись на раздавшийся в тылу его войска рев рожков. А после — и боевой клич ратников Великого княжества Владимирского, так хорошо знакомый сыну Иулиании Тверской… Новоиспеченный князь оказался в хвосте войска, попадающим под удар русичей — и отчаянно запаниковал; брезгливо загнутые кончиками вниз его губы трусливо задрожали… Ведь появление одной лишь только рязанской рати уже привело его в дикое смятение! Удар Олега, бывшего «якобы» союзником, но ещё перед Куликовской сечей довольно странно расположившим свою рать на пути литовской, стал для наследника Ольгерда полной неожиданностью…
Замыслив свою безжалостную подлость, чёрный душой литовский князь все же понимал, что совершает именно подлость. И подобно ночному татю, застигнутому за воровством, испугался появления русского войска… Но, взяв себя в руки, литовский князь все же встретил удар рязанцев
