Ревизор: возвращение в СССР 11 - Серж Винтеркей
Морозов сделал паузу, после чего спросил:
– Вы уверены?
– Да, я уверена. Ничего от Фирдауса скрывать не хочу. Давайте закончим этот разговор.
Мужчина приподнял брови, а потом заговорил жестко. Тембр его голоса стал колючим вместо ласкового:
– Боюсь, что отказ от сотрудничества с нами не в ваших интересах. Мы же не только что-то предлагаем для вас, мы пытаемся также защитить вас от некоторых неприятных последствий для ваших родственников. Знаете ли вы, к примеру, что, если мы не договоримся, ваш брат Тимур не сможет продолжить учебу в Рязанском высшем воздушно-десантном командном Краснознамённом училище. Мы не сможем доверять офицеру, сестра которого не хочет сотрудничать в интересах родины, уехав за рубеж. И вы думаете, что у вашего брата Павла тоже не возникнут проблемы с учебой в МГУ? Так что подумайте хорошенько. Судьба ваших братьев в ваших руках.
Глава 12
Москва
Диана от такого поворота в разговоре оторопела. Тимур был еще той занозой, но он искренне радовался, что попал в прославленное училище, и Диана понимала, что там ему самое место, учитывая, что пока он такой карьеры себе не планировал, едва в тюрьму не угодил. А там с ним строго обращаются, судя по письмам, глядишь, и за ум возьмется. А если его оттуда выкинут… Диана не сомневалась, что он обозлится и снова пойдет по кривой дорожке.
Что касается Пашки… Вот еще две недели назад бы ей было на него плевать, после их с Галией к ней отношения, но сейчас Фирдаус так его расхваливает… И он с регистрацией в ЗАГСе очень помог. Тут же Диана вспомнила и то, что старалась все время забыть – что он и Тимура в Святославле от тюрьмы спас. Черт, черт, черт!
– А если я дам согласие? Тимур сможет дальше учиться? И Павел тоже?
– Это я вам гарантирую. Более того, если у них возникнут проблемы с учебой, вы можете к нам обратиться, и мы окажем им содействие. Конечно, только в том случае, если вы будете добросовестно с нами сотрудничать.
Немного помедлив, Диана вздохнула и кивнула:
– Хорошо. Я буду с вами сотрудничать.
Лицо Морозова тут же преобразилось, оно снова стало мягким и любезным.
– Хорошо. Тогда нам нужно подписать с вами документ о сотрудничестве. Для него вам нужно выбрать себе псевдоним. У вас есть идеи?
Всякая сообразительность покинула Диану, как и хорошее настроение.
– Псевдоним? – переспросила она.
– Ну, не можете же вы, когда будете передавать нам сообщения, подписываться собственным именем. Это недальновидно, все же вы будете в чуждой стране. Нужен псевдоним. К примеру, птичка. Но лучше что-то, не связанное с полом, чтобы нельзя было угадать, что вы женщина.
Диана глубоко задумалась. Потом предложила:
– Горец?
– Нет, тут прослеживается связь с вашим местом учебы. Это опасно.
– А вы не можете предложить? – потеряла терпение она.
– Лучше, чтобы вам нравился ваш псевдоним, – терпеливо ответил офицер.
– Ну, пусть будет Волга. Так хорошо?
– Тут снова женский род…
– Москвич?
– Мы находимся в Москве. Неосторожно.
– Я не знаю. – настроение у Дианы упало ниже некуда, она начала раздражаться. – Может, все-таки птичку тогда? Например, скворец, дятел или дрозд?
– Вот только давайте не дятел, – ухмыльнулся офицер.
- Ну хорошо. Скворец, – предложила Диана, не поняв его реакции.
– Подойдет, – наконец, одобрил Морозов, – так, сейчас напишите документ под диктовочку, и на этом расстанемся. Все остальные моменты – уже перед поездкой в Ливан. Я к вам подойду или другой человек, что сошлется на меня. Ему можно будет полностью доверять. И помните – никому ничего из того, что мы с вами сейчас обсуждали, нельзя рассказывать. Ни жениху, ни маме, ни подругам, ни братьям. За это наступит уголовная ответственность!
* * *
На следующий день после второй пары меня вдруг вызвали в комитет комсомола. Что там могло случиться такого, что помощница Самедова лично прибежала за мной и ждала под аудиторией, как только началась перемена?
– Проходи, проходи Павел. – встретил меня подозрительно радушно Фархатыч. – Дверь прикрой, у нас будет с тобой серьезный разговор.
Прикрыв дверь, я выбрал стул поближе к начальнику и изобразил полное внимание.
– У меня плохие новости, – начал тот. – Есть веские основания подозревать, что руководитель нашего Комсомольского Прожектора, как бы это помягче сказать, нечист на руку, – у меня глаза в этот момент округлились от удивления. – Да-да… К тебе, Павел, будет важное комсомольское поручение. Сам понимаешь, оставить без внимания такие сигналы мы не можем, но и действовать необоснованно, без доказательств тоже нельзя.
Самедов встал и прошёлся взад-вперёд по кабинету. Наконец, он подошёл ко мне.
– Необходимо присмотреться к Борщевскому. – произнес Самедов, пристально глядя мне в глаза. – Как он себя ведет, особенно во время расследований, с кем общается из посторонних, может, звонит кому… Мы должны, нет, мы обязаны очистить ряды комсомола от всех недостойных представителей, порочащих славное имя советского комсомольца.
Я кивнул головой.
– От тебя требуется о любых значительных или незначительных странностях докладывать мне лично. Может, контакты какие-то его покажутся подозрительными, может, у него деньги вдруг появятся. Понятно?
– Понятно. – ответил я, старательно сохраняя на лице изумленно-серьезное выражение.
– Хорошо. Я рад, что мы поняли друг друга. Информация эта должна остаться между нами. Никому из команды пока знать о подозрениях не следует. – строго сказал Самедов, а потом распорядился. – Возвращайся на занятия и гляди в оба.
Начались в деревне танцы! – думал я, возвращаясь на пару. – Вот и как теперь быть? Значит, местная Гагаринская группировка упустила типографию и пытается разобраться, кто и как отжал у неё такой лакомый кусок? Они уже явно выяснили, что Пролетарские посадили там на царство своего, предварительно расчистив место с помощью ОБХСС. Всё произошло так стремительно, что Гагаринские, похоже, даже предпринять ничего не успели. И теперь они землю роют, ищут виновника этих своих бед.
То, что они вышли на Прожектор, вполне логично, информация слишком быстро дошла до Пролетарских, даже быстрее, чем до Гагаринских, понятно и ежику, что из первых рук. И то, что на роль крысы Самедов выбрал Борщевского, тоже закономерно: все были в курсе, что это он обнаружил клише, и что как раз в это время с ним что-то нехорошее происходило: ходил избитый, жил в общаге у пацанов…
Блин! Подставился Кирюха. Не везет ему. Как инициативу проявит, так обязательно в лужу сядет. Был бы он начинающим аудитором в двадцать первом веке, однозначно посоветовал бы ему профессию менять. Карма у него подкопченная, бывает такое. Есть
