Ревизор: возвращение в СССР 11 - Серж Винтеркей
Но также Фирдаус прекрасно помнил расхожее русское выражение «встречают по одёжке, да провожают по уму».
Этот аспект уже больше касался будущих взаимоотношений Дианиной матери с его семьей. Выглядит она неплохо, но каков при этом ее характер, удастся ли с ней найти общий язык ему, его родителям?.. Тему свадьбы Фирдаус сам специально пока в разговоре не поднимал, ожидая, что скажет Дианина мать. Невеста предупредила его, что мать заранее ничего не знала об их планах, получила информацию случайно, причем не от дочери, и может быть настроена против их брака. Поэтому Фирдаус ожидал реакции будущей тещи с некоторым любопытством. Ему было интересно, затронет ли она первой эту тему и как это сделает: вспылит ли, будет ли угрожать или, наоборот, начнет плакать? Пока что Оксана хранила молчание, отвечая только на те вопросы, которые ей задавали.
– Вы очень хорошая мать. – заявил будущей тёще Фирдаус. – Я поражаюсь с каждым днём всё больше и больше, глядя на вашу дочь, как она воспитана. Вам удалось вырастить независимого, уверенного в себе человека. Это много говорит о вас.
– И что же это обо мне говорит? – с горькой усмешкой спросила Оксана.
– Что вам удалось найти баланс между, так сказать, кнутом и пряником. Привить своему ребенку правильное мировоззрение, не сломав при этом его личностные качества.
Принесли закуски и бутылку вина. Фирдаус замолчал, пока официант сервировал стол.
Знал бы ты, милый наивный мальчик, – думала в этот момент Оксана. – чего мне стоило одной поднять двоих детей! Какой баланс с нашей собачьей жизнью?! Ремень – вот и весь баланс. Если бы не мои покойные родители, не знаю, как вообще бы вытянула…
Диана с некоторой опаской поглядывала на мать.
– Пойдём, руки помоем, – предложила она ей.
Переключив внимание матери на царственные интерьеры и обстановку вокруг, Диана, немного поболтав ни о чем, попросила:
– Не рассказывай ему, как за волосы меня таскала.
– Естественно, – усмехнулась мать. – Что ж я, совсем?..
– И как ремнём нас с Тимуром гоняла, – с ожесточением в голосе проговорила Диана.
– А что? – взглянула на нее с вызовом мать. – Вон, как жених восхищается твоим воспитанием! Сработало же.
– Мама, я не хочу свою жизнь так же, как ты, прожить. Не испорти все, пожалуйста, – напряженно ответила Диана.
– Думаешь, я хочу тебе проблем? – ответила Оксана. – Своей жизни я врагу не пожелаю.
Диана удивленно вскинула глаза на мать. Та усмехнулась с горечью.
– Ладно, пошли твоего Фирдауса очаровывать, – приказным тоном велела Оксана. – Никуда он от нас не денется. Я до сих пор поверить не могу, что он не негр, – неожиданно поделилась она с дочерью переживаниями.
Диана так резко остановилась, что Оксана чуть не налетела на нее, идя следом.
– Почему? Что? Какой еще негр? – не могла Диана выразить свое изумление от слов матери.
– Так я же сначала подумала, что Ливан-то этот его в Африке. Вот и решила, что ты за папуаса замуж собралась, внуков мне начнешь черных привозить, на весь город позорить…
Диана стояла и смотрела на мать, не в силах произнести ни слова. На ее лице отражалась дивная смесь эмоций – от возмущения до крайнего изумления. Наконец, она выдохнула, а потом вдруг начала нервно хихикать, явно стараясь не дать перейти этому хихиканью в истерический смех.
– Ох, Фирдаус просто умрет от смеха, – заявила она.
– Не вздумай ему ничего рассказать! – пригрозила дочери Оксана, впрочем, тоже улыбаясь. – Ремень у меня с собой в сумке есть, если что…
* * *
Поговорив с отцом, вернулся к дверному глазку. А жизнь-то налаживается. Зачёты сдаются, Инна со своими страхами по поводу соседей вроде потихоньку разбирается. Даже насчёт машины удочку закинул, и Фирдаус не послал меня сразу, значит, есть шанс. Вот только что-то майор Круглов не звонит насчет Галии. Удалось ему договориться об обучении? Завтра сам позвоню, напомню о себе.
Жена позвала ужинать. А у меня уже и глазок вставлен. Убрал инструменты, подмел за собой и присоединился к жене.
– Хочу Анжелу навестить, когда домой поедем, – поделилась Галия.
– У тебя теперь здесь дом. – улыбаясь, ответил я.
– Ну да… – смутилась жена. – Еще не привыкла до конца. Я хотела сказать, когда в Святославль поедем. Мы ничего Саньке не купили. Да и Анжеле хочется чего-то особенного привезти…
– Ну, хочешь, завтра на завод за тобой заеду и поедем в центр, по магазинам? – предложил я. – Заодно погуляем, Москву нарядную посмотрим.
Галия просияла и закивала головой.
Нам обоим осталось сдать до Нового года по два зачёта, так что остаток вечера готовились, периодически отвлекаясь на животных. Звери молодые и любопытные. Сидеть спокойно им скучно. Душа просит движухи и развлечений. То они миски свои или ведро мусорное перевернут, то носиться начинают по коридору с дикими звуками, периодически с размаху влетая в двери… Прямо, иллюстрация к выражению: «Не было печали, купила баба порося».
* * *
Квартира Самедова.
Рашид Фархатович ждал звонка. Днём созванивались с Иваном Николаевичем, тот обещал к вечеру конкретную информацию по новому директору типографии.
Наконец, зазвонил телефон. Самедов в несколько шагов оказался рядом.
– Слушаю! – нетерпеливо рявкнул он в трубку.
– Это я, – услышал он знакомый голос. – Ну, короче, новый директор в Пролетарском районе до этого работал. Поспорить на что угодно могу, это Бортко человек.
– Уверен? – с сомнением спросил Самедов. – Разве будет первый секретарь райкома лично типографией заниматься?
– Ну, во-первых, не лично. А во-вторых, типография не простая. Наш-то ею сам занимается.
– Я понял. Что будем делать?
– Крысу искать. И сдается мне, ты знаешь, где…
– Я уже думаю над этим, – поспешно ответил Самедов.
– Надо не думать, надо делать, – нравоучительным тоном заметил Иван Николаевич.
– Понял. – коротко ответил Самедов.
Положив трубку, Рашид Фархатович крепко задумался. Он хотел не спеша выявить стукача, подстроив какую-нибудь проверку. Уже и детали продумывать начал. Но ситуация изменилась. В райкоме тоже сообразили, откуда информация утекла. И сейчас нужно срочно предъявить виновника. Тянуть с этим нельзя.
Не включая свет, он ходил взад-вперёд по кухне, пытаясь просчитать ситуацию.
Машу можно снять со счетов, слишком наивна и простодушна, тем более, она из таких кругов, которые типографиями не интересуются.
Света. Вот она
