Ростов-папа. Часть 2 - Дмитрий Николаевич Дашко
А вот «боевая подруга» Медика проревела всю ночь. Насколько я понял — Будённый успел до моего появления перекинуться с ней парой слов и, возможно, узнал о покушении. Во всяком случае взгляд, которым Семён Михайлович наградил меня при расставании выражал сложную гамму чувств, да и благодарил он как-то чересчур, а перед тем как уйти к себе, обернулся и сказал, смотря мне в глаза:
— Я ваш должник, товарищ Быстров.
Можно было, конечно, попытать Нину Савельевну на предмет их разговора с Будённым, но я хорошенько всё взвесил и не стал педалировать эту тему. Захочет — скажет сама, а я в любом случае сдержу слово.
Эх, хорошо б действительно заиметь такого союзника как Будённый! Понятно, что его влияние по сравнению с возможностями Троцкого не столь велико, но со временем это изменится.
Осталось только дожить до этого времени…
Ночью в сельской местности звук разносится далеко, я услышал прибытие машины задолго до того, как она выехала на околицу Синявской.
Вместе с Художниковым из Ростова приехал и Лёва. Я встретил их на улице, за калиткой забора.
С приходом темноты похолодало, я успел слегка замерзнуть и, чтобы согреться, стал прыгать словно футбольный мячик.
Иван Никитович ехал в продуваемой всеми ветрами кабине, однако его лицо сияло от счастья.
Он крепко сжал мою руку.
— Ну что, Георгий, показывай, какого зверя отловил, — улыбаясь, произнёс начальник угро.
— Пойдёмте в дом, — пригласил я. — Заодно и погреемся.
— Да, погреться было б неплохо. Пошли.
Медик знал Художникова в лицо. Лицо бандита сразу исказила злобная гримаса.
— Начальство по мою душу пожаловало… Думаете, ваша взяла? Так это ненадолго! Будет и на моей улице праздник.
— Ошибаешься, Менников. Ничего хорошего тебе не светит ни сейчас, ни в будущем, — заверил Иван Никитович. — Кончились твои праздники.
— Неужто расстреляете? — хищно оскалился Медик.
И куда, спрашивается, делась его былая мужская красота? Перед нами находился обыкновенный зверь в обличии человека, и эта истинная природа проступала всё сильнее и сильней.
— Как суд решит. Будь возможность, я бы сам тебя пристрелил, но, к сожалению, не могу. Не имею права, — сжал кулаки Иван Никитович.
Бандит не смог выдержать суровый взгляд начальника угро и отвернулся.
— Что с Гречаных? — спросил Художников.
— В своей комнате. Хотите поговорить?
— Перекинусь парой слов.
— Я вас провожу.
Нина Савельевна сидела на кровати, сжавшись в комок и, обхватив колени руками. Её голова была низко опущена.
— Я — Художников, начальник Донского уголовного розыска.
— Здравствуйте!
— Товарищ Быстров сообщил, что вы активно сотрудничали и помогли взять особо опасного преступника.
Она сдержанно кивнула.
— Следствие и суд обязательно учтут этот факт, как смягчающий. Но, всё равно, придётся ответить за те преступления, которые вы совершили. Вы понимаете это?
— Понимаю, — тихо произнесла она.
— Тогда соберите все необходимые вещи. Поедете с нами в Ростов.
— Меня посадят в тюрьму? — вздрогнула она.
— Пока побудете в нашем изоляторе, а что будет дальше — определит суд. Сколько времени вам нужно на сборы?
— Полчаса.
Художников достал луковицу часов из внутреннего кармана, щёлкнул крышкой, посмотрел на циферблат.
— У вас будет сорок минут. Собирайтесь. Не станем мешать.
Мы вышли из комнаты.
Внезапно Художников замер и как-то странно посмотрел на меня.
— Георгий, ты мне всё рассказал?
— Не понял, Иван Никитович… — я снова изобразил невинную овечку.
— Чего тут непонятного: я уже по истории с Варварой сообразил, что ты полон сюрпризов, поэтому хочу знать, не утаил ли ты что-то от меня и на сей раз?
В проницательности Художникову было не отказать, но я смог неплохо сыграть обиженную добродетель.
— Как вы могли такое подумать?!
— Действительно, как! — хмыкнул он. — Ладно, Быстров, победителей, как водится, не судят. Медика ты взял, за такое любые грехи списываются. Хотя нутром чую — опять темнишь.
— Ну что вы…
— Свежо придание!
— Иван Никитович, у меня к вам одна просьба…
— Что за просьба? — удивился он.
— Я могу завтра… вернее, уже сегодня, взять отгул?
Художников ответил сразу, не задумываясь:
— Конечно. Отдохни, выспись как следует, наберись сил. Ты это заслужил. Я предупрежу, чтобы тебя не беспокоили.
— Спасибо, товарищ начальник! — повеселел я.
Поспать, конечно, стоило, но у меня имелись и другие планы. Из головы не выходила странная реакция Веры, жены моего напарника, который сейчас лежал в больнице, на двух подозрительных типов возле её дома.
Что-то тут не чисто. Думаю, они появились там неспроста.
Нет, можно, конечно, попытаться себя убедить, что мне всё померещилось, что всё путём, но нутро сыщика не обманешь. Что-то тут не так…
Жаль, конечно, что Вера не захотела мне открыться, поэтому придётся попартизанить, ну да не привыкать.
— Ещё просьбы и пожеланию имеются?
— Нет, Иван Никитович! На этом всё.
— Точно не хочешь что-то мне сказать?
— Так я всё, что знал, уже рассказал.
— Тогда тоже собирайся, скоро едем.
— Мне как нищему, разве что подпоясаться…
Художников отправился раздавать поручения, а я смог подойти к Лёве. Тот с трудом сумел подавить очередной зевок.
— Что, Лёва, отвык небось в больничке от ночной милицейской романтики?
— Тебе сказать, в каком месте я её видел — эту романтику?
— Ты мне лучше скажи — удалось проследить ту деваху с поезда?
— Обижаешь, Жора! Конечно, удалось. Довёл её до самой хаты, заодно выяснил, кто такая.
— Её случаем не Зинаидой зовут?
— Зинаидой, — подтвердил он.
— А работает она в аптеке провизором.
— Тебе в цирке фокусником работать. И тут угадал.
— Почему — угадал? Гречаных сказала. В общем, эта самая Зинаида, скорее всего, и есть та баба, которая отравила Андрюсенко. Надо её брать и колоть. Начнёт отпираться, устроим очную ставку, её должны опознать.
Лёва восхищённо покачал кудрявой головой.
— Я с тебя, Жора, балдею и охреневаю — куда ни отправь, в какую дыру ни засунь, любое дело раскроешь, не вставая с места. Надо к вам, в Москву, временно переводиться. Пусть и меня такому научат.
Он посерьёзнел.
— Я тоже, когда узнал, что она провизор, подумал, что это Зинаида Андросенко на тот свет спровадила. Тут ведь надо не только
