Колхоз. Назад в СССР 3 - Павел Барчук
В этот момент меня реально осенило. Мысль пришла внезапно, но удивительно вовремя. Я понял, что надо сделать, чтоб команда Воробьевки проиграла матч.
— Андрюх… нам нужно коровье дерьмо. Много коровьего дерьма…
Глава 13: О том, как не сто́ит верить словам, а надо смотреть за спину.
— Вот смотрю на вас, и мне уже страшно. А я в органах уйму лет. Думал, не напугать ничем. Прямо четкое ощущение, что три рецидивиста замышляют побег. Даже нет… Сначала ограбление, потом побег. Предчувствие какое-то нехорошее. Лютика, что ли, проверить…Или вообще спать не ложиться…— Голос Ефима Петровича прозвучал у нас за спиной, на приличном, правда, расстоянии. К счастью. Хотя, было это все равно неожиданно.
— Ой, да конечно! Не перегибай палку! — Матвей Егорыч сразу оглянулся, проверяя, насколько мы далеко друг от друга. — На кой черт нам твой Лютик? Одного раза хватило. Это вообще было… как там говорится… роковое стечение обстоятельств. Разобрались же. Станешь теперь Лютиком до конца жизни по глазам стегать? Я, между прочим, вообще рисковал жизнью. Вот так! И ещё… Знаешь поговорку? Кто старое помянет, тому глаз — вон.
— Если бы я твое старое припоминал, уже никаких глаз бы не хватило. Не то, что моих. Все село слепое ходило бы. Ты же, Матвей, не человек, а сплошное приключение. Жизнью он рисковал… Это как? Что от быка в свои под сраку лет по огородам бегал? — Участковый усмехнулся.
— Нет! Что в пруду стоял. Как цапля. А сом, кстати, чтоб ты понимал, правда водится. Вот так отгрыз бы мне что-нибудь важное.
— Что, Матвей? У тебя из важного только героическое прошлое. Но за твои бурным настоящим его очень плохо видно. Все. Заканчивайте посиделки. Домой пора. Устал я.
Участковый остановился возле школьного забора, На территорию не заходил. Наблюдал за нашей компанией со стороны.
Я так понимаю, подошёл он тихо, а значит, прекрасно заметил прения, которые активно шли между мной, Матвеем Егорычем и братцем. Это хорошо, что Ефим Петрович не подкрался ближе. Очень сильно удивился, если бы услышал тему споров.
Споры эти продолжались с обеда. Андрюха, сволочь такая, категорично отказывался участвовать в спасении родного села. А именно — собирать коровьи лепехи. Брат тоже, называется. Ладно я. Понять можно. Где навоз и где Жорик Милославский. Достаточно кормления кур, работы в огороде и всякой такой херни. Спасибо тебе, Господи, что никто этого никогда не узнает из моих прежних знакомых. По причине их отсутствия, пока ещё даже в проекте. Если Жорик Милославский, сгребающий лопатой дерьмо, это — нонсенс. То Денис Никонов шатающийся по свиному хлеву в галошах, или кормящий бешеных кур, или нарезающий круги от психованного быка по ночному селу — это просто постапокалипсис в чистом виде. Конец света. Отвечаю.
Но тем не менее, Андрюха упёрся, как баран. Я приводил кучу обоснований, насколько нам нужно, просто жизненно необходимо, к субботе обеспечить себя большим количеством того, что позволит команде Зеленух выиграть матч. Бесполезно. На каждый мой довод у него был один ответ. Типа, он, конечно, парень деревенский, и все понимает, но бегать по селу, подставляя коровам под хвост ведро, точно не собирается.
— Да как ты не вкуриваешь! — Горячился я. — Другого варианта нет. Ты не видел команду Воробьевки. А я видел. Там вполне себе нормальные игроки. И посмотри на наших! Калеки! Матвей Егорыч! Да скажите Вы ему!
Дед Мотя сидел рядом, между мной и братцем. По факту, мы с Андрюхой переругивались через его голову.
Закончив дела, устроились во дворе школы. Подложили под задницы старые газеты, чтоб уж не совсем на земле. Сегодняшние работы были выполнены, а участковый на тот момент ещё не явился.
— Что? Я вообще имею аллергию. — Невозмутимо заявил Егорыч.
У меня от злости чуть приступ бешенства не случился. Как положено, с капающей слюной. Издеваются, что ли?
— На коровье дерьмо? Аллергия на коровье дерьмо?! Серьезно?! — Я понимал, ещё немного, и начну их лупить чем-нибудь по голове. От избытка эмоций. — С хера ли? Вам сто лет в обед. Как Вы жили-то в деревне при таком диагнозе? А главное, кто Вам его поставил? Пчёлка Майя? В Зеленухах фельдшер и слова такого не знает, наверное.
— Ты Жорик, соображай, что говоришь. Аллергия, а не эта… не шизофрения. Какая пчёлка? Я, по-твоему, совсем ку-ку? — Дед Мотя покрутил у виска указательным пальцем, ноготь которого, как и кожа на кончике, был почему-то жёлтым. — Аллергия. Да. Имею право. Я в него, в дерьмо, и не лезу каждый день. Но точно знаю, аллергия есть. Все. А ты, Андрюха, не кочевряжся. Чай не девка.
И вот этот разговор ходил у нас по кругу половину дня. Когда закончили красить фасад, сели ждать участкового.
Федьку Матвей Егорыч отправил на другой конец двора. Под предлогом все той же, внезапно возникшей аллергии. В том числе и на запах. Не только на вид. Поэтому Отелло сидел на расстоянии.
Дед Мотя посмеявшись, сказал, типа, как Ленин в Шушенском. Только тот делом занимался, а Федька просто бестолково воняет на все село.
Конечно, Федор один хрен усердно косился в нашу сторону. Да и уши напрягал так, что они у него покраснели. Обрывки фраз до Федьки долетали, но я не опасался, что он мог услышать. Тема спора — коровье дерьмо и кому его собирать. Мало ли, о чем это. Может, мы с Андрюхой родной огород удобрять планируем.
Тем более, судя по кислой роже Федора, он так ничего и не понял. Поэтому в итоге плюнул, отвернулся и задремал, облокотившись о дерево плечом. Стоя. Позавидуешь человеку.
А я настолько вдохновился возникшей идеей, спасибо Федьке, что реально готов был, хоть силком, но заставить своих горе-партнеров принять участие в ее реализации. В моем понимании она выглядела гениальной. Потому как другого варианта заполучить победу, тупо не видел. Да и не имелось его. Это точно.
А расклад был следующий. У нас в наличии — футбольные команды — две штуки. Футбольное поле — одна штука. Сразу встаёт вопрос, кто на какой половине играет. Встаёт по-любому, так как с этого все и начинается.
Матч в Зеленухах не "Еврокубок". Вариант жеребьевки один. Судья бросит монету. Уверен. Вряд ли здесь, в 1980, это будет какой-то другой способ. Не бумажки ведь тянуть игрокам. И не считалочкой играть на
