Нерождённый 4 (СИ) - Нежин Макс

— Мы можем уничтожить одно из исчадий? — спрашиваю я, показывая на огромные тёмные силуэты на горизонте.

— Одно? — Тринити морщит лоб, пытаясь понять зачем мне понадобилось уничтожать лишь один из огромных механизмов.

— Просто ответь, — подгоняю я его — времени совсем мало.

— Слишком дорогой ценой, — качает головой Тринити.

— Какой?

— Все тотемы… вообще все. Если мы подведём справа, — он вытягивает руку, показывая, — то, вот то крайнее исчадие сможем разрушить. Но остальные… остальные останутся целы и…

— И они уничтожат все наши тотемы, — заканчиваю я за него.

— Да, — кивает он. — Вообще все. Я же говорю — слишком высока цена.

— Подходит, — решаю я. — Выведи все тотемы по правому флангу и жди моего приказа. Как только появится мой вестник — начинай атаку.

— Жди приказа? — на лице Тринити недоумение. — Тебе никто не сказал?! Вообще-то сегодня моя дочь выходит за тебя замуж, Керо! И если тебе уж так сильно захотелось выбросить на ветер всё то, что сделали цеха за неделю… то, может, стоит это отложить хотя бы на завтра?!

Я собираюсь ответить ему, но в руки падает вестник.

Герб Нода.

Сакаи — он всё-таки ответил!

«Я рядом и я жду тебя»

Да, как и предполагал, пока всё идёт по моему плану.

— Ты ответишь мне? — выражение лица у Тринити сейчас не сверкает добротой.

— Конечно. Просто делай то, что я сказал. И от того, как ты это сделаешь — будет зависеть судьба всех здесь. Ты это понял?!

Получается резко, я не хотел так с ним, но сейчас не до улыбок.

— Хорошо, — проглотив обиду он отступает. — Всё будет так как ты сказал, Керо.

Он отворачивается чтобы уйти, но я удерживаю его за руку:

— Я успею. Успею прямо к столу… только сделай то, о чём я попросил тебя.

Тот самый одинокий кораблик повисший в воздухе под защитой исчадий молний.

В том, что Сакаи здесь, на нём — я уверен. Он там, где его сын… и по другому не могло быть. Нельзя заниматься чем то еще, просто жить — если самый близкий тебе человек в беде.

Я вижу одинокую фигуру на палубе…

Это он. Кажется, он вообще никуда не уходил с того дня, как появился здесь.

Поднимаю Орлана выше на один уровень с кораблём Сакаи — разговаривать мы будем там, на его палубе. Опускаюсь рядом с одинокой фигурой в плаще… и лица не разглядеть под капюшоном. Приходится дождаться, пока туча откроет луну, чтобы разглядеть лицо Сакаи.

Я не сразу узнаю его, все черты лица словно заострились… а кожа кажется совсем бледной.

— Ты с плохими вестями? — его голос едва пробивается сквозь ветер.

— Да. Твой сын сегодня умрёт. Я уже отдал приказ.

Сакаи вздрагивает.

— Нет, — он качает головой, — Тогда умрёт весь Небесный Утёс.

Сбрасывает капюшон с головы, забыв о дожде.

— Они, — он показывает на исчадий замерших под нами. — Не оставят в живых никого.

— Ты напрасно надеялся на них, — я улыбаюсь, и вижу как от моей улыбки Сакаи содрогается…я не должен улыбаться сейчас.

— Я легко уничтожу их. Смотри.

Запускаю вестника и тот, оставив за собой лишь тихий стрекот крыльев тает в туче…

Я не могу видеть их. Я просто знаю, что они уже приближаются — сотни тотемов. Приближаются невидимо и неотвратимо.

Проходит совсем немного времени и ночное небо вдруг озаряется тысячами вспышек — и тысячи огненных стрел срываются с невидимых тотемов, огромным роем злых ос впиваясь в тело исчадия. Металлу они не страшны, но вот дереву…оно вспыхивает почти сразу, разрывая тишину адским гулом разъярённого пламени, и всего через несколько коротких секунд исчадие превращается в гигантский костёр, а ночь — в день.

И я вижу страх на лице Сакаи — он проиграл и уже понял это… вернее, я смог убедить его в том, что он проиграл, а иногда это, вот как сейчас, равно победе.

— Не убивай его, — я слышу мольбу в его голосе и вижу страх на его красивом лице, освещённом сейчас тысячами вспышек — это взрываются, погибают под ударами молний мои тотемы… дорогая цена за победу, но меня она устраивает сейчас.

— Что ты готов отдать за его жизнь? — спрашиваю.

— Многое, — я вижу как пересохли губы Сакаи.

— Многое?! — его ответ удивляет. — Но не всё?

— Клан. Он выше наших жизней.

— Готов ли ты отдать свою жизнь за его жизнь.

Это честный размен — жизнь Таро на жизнь Сакаи. Он должен согласиться.

Глаза Сакаи мертвеют — он уже увидел смерть.

Я ничего не говорю больше, пусть сам примет это решение.

Размышляет он недолго.

— Да.

— Хорошо. Я готов в любой час совершить размен.

Он поднимает голову и смотрит на звезды… да, он видит их в последний раз, как и всё в этом мире.

— Мне нужно чтобы ты поклялся, что оставишь ему жизнь, — в его взгляде нет ненависти. Лишь сожаление о жизни, которую он уже не успеет прожить. И о сыне, которого никогда уже не увидит.

— Нет, — я пожимаю плечами. — Это излишне. Ненавижу клятвы — их обычно очень легко нарушают. Я оставлю ему жизнь — этих слов достаточно. Как только ты умрёшь — я отпущу его. Но перед самой смертью ты должен отдать последний приказ — исчадия, как и любые другие войска Нода, должны отойти от стен Небесного Утёса.

Он кивает.

Да, у Таро будет право написать другую историю Нода, как и отомстить за смерть отца. Но это будет потом, а сейчас… сейчас я выиграл.

— Он будет мстить, — говорит Сакаи.

— Знаю, — киваю я. — Это его право… право проиграть. Я заберу его жизнь, как и твою.

— Когда ты готов совершить размен? — повторяю свой вопрос я.

— Сейчас.

Достойно, он не ищет ни одной лишней минуты, чтобы еще пожить.

— Я верю тебе, — говорит он, глядя мне в глаза.

— Да, это всё, что тебе остаётся. Сегодня Таро будет жив и свободен, но лишь сегодня. Уже завтра я оставляю за собой право убить его. Размен только на таких условиях.

Он кивает. Он понимает — это сейчас единственный шанс спасти Таро.

Опускает руки которые лежали на рукоятях двух его мечей и снова поднимает голову к звездам… он, как будто, ищет место для своей души там.

— Приказ, — напоминаю я. — Исчадия должны уйти. Сейчас.

Кивает и запускает вестника.

Проходит совсем немного времени и громады под нами с громким скрежетом оживают. Оживают и начинают отходить в пустоши.

— К утру прилетят корабли и заберут их, — говорит Сакаи показывая на шагающих исчадий. — Я отдал все приказы.

Ему приходится почти кричать — слишком сильный ветер здесь наверху сейчас.

— Хорошо, — я киваю.

— Одна просьба… еще одна просьба. Я хочу чтобы ты исполнил её.

— Какая же? — я прикрываю лицо ладонью, от ветра — он становится всё сильнее с каждой минутой.

Лицо Сакаи сейчас, в свете огромного пылающего исчадия под нами, кажется лицом демона… проигравшего демона.

— Знаю, ты не оставляешь тел тех, кого убиваешь. Уносишь в ад или куда-там еще, только одному тебе известно…, — он замолкает не договорив.

— Говори же! — тороплю я его.

— Если это возможно — оставь моё тело… я хочу, чтобы его похоронили. Я хочу, чтобы мой сын похоронил меня.

Эту просьбу не так-то легко устроить, ведь я хочу забрать ядра Возвышенного… уже завтра после рассвета я должен стать Возвышенным… но, для этого мне нужно тело Сакаи, мне нужно сжечь его.

Он просит о невозможном или я всё-таки могу помочь ему?

— Хорошо, — киваю я. — Он сможет похоронить тебя.

Я оставлю для Таро тело, но не потеряю ядра — я уже знаю, как сделаю это. Да, я уже придумал как сделаю это.

Вижу, как он успокаивается… если это так важно, я дам это ему.

— Как ты убьёшь меня? — спрашивает он, подходя ближе.

— Так, — я засовываю лезвие шигиру ему в грудь. Первым ударом я не смогу пробить защиту Возвышенного, но мне и не нужно торопиться. Я нанесу их тысячу, если потребуется. Мне просто нужно остановить сердце Сакаи.

— Сделай это быстрее, — хрипит он.

Новый удар в ту же самую рану, я слышу как лопаются рёбра, сдаваясь, пропуская через себя смертоносное лезвие.