Л 4 (СИ) - Малыгин Владимир

— Да, Владимир Ильич, привезли всё, как договаривались, — многозначительно покосился в мою сторону Батюшин.

— Тогда чего мы с вами ждём? Грузите, грузите, — возбудился Владимир Ильич.

— Хорошо, сейчас всё сделаем, — и Батюшин дал отмашку своим людям.

Дальше уже и мне самому очень интересно стало. Пассажиры наши из самолёта пару ящиков вынесли. Похоже, очень тяжёлых. Вон как пыхтят назначенные Батюшиным носильщики, к подъехавшему легковому автомобилю свою ношу тащат.

Загрузили. Рессоры жалобно скрипнули. В машину сразу же несколько встречающих запрыгнули. Легковушка тяжело развернулась и уехала.

Отвёл в сторону глаза, столкнулся со встречным внимательным взглядом Батюшина, пожал плечами. Да понятно уже, что это за ящики…

— Надолго? — Николай Степанович подождал, пока машина скроется за деревьями, и развернулся к собеседнику.

— Придётся немного подождать. Полагаю, за два часа управятся, — успокоил генерала Ульянов. И сразу задал встречный вопрос. — Дальше действуем согласно плана? Летим в Париж?

А я наконец-то узнал наш дальнейший маршрут.

— Владимир Ильич, я бы попросил вас не оповещать всю округу и всех присутствующих о наших дальнейших планах, — чуть наклонился к собеседнику генерал.

— Хорошо, хорошо, — вождь мирового пролетариата даже спорить не стал. И дальше стало понятно, почему. — Я лечу с вами!

О, как!

— Ну куда вам с нами, Владимир Ильич? — постарался сохранить невозмутимое выражение лица Батюшин. — Мы же там даже садиться не будем!

— Как не будете? — удивился Ульянов. — А каким же тогда образом вы остальные ящики по назначению доставите?

— Давайте мы с вами чуть в сторонку отойдём, — подхватил под локоток революционера генерал и почти что поволок его в сторону от меня.

Там что-то коротко объяснил явно ошарашенному услышанным вождю, оглянулся на нас. А что мы? Экипаж своими делами занимается. Первым делом мы полученные повреждения осмотрели, осталось теперь только пробоины заделать, отремонтировать. Но это чуть позже, а пока… Кто-то инженеру помогает с заправкой, кто-то пулемётами занимается. Их же после стрельбы почистить необходимо. Да ещё и ленты расстрелянные заново набить требуется.

Игорь вокруг моторов вертится, что-то там осматривает, во внутренностях копается. Про повреждения сразу сказал, что ничего страшного там нет. Повезло нам.

Штурман, правда, так на своём рабочем месте и сидит — с картами работает. Только я ничего, вроде бы как, не делаю, но это только со стороны так кажется. На самом деле я за всеми приглядываю. За работой экипажа, за рассредоточившимися по границам площадки пассажирами, за встречающей группой, за беседующей чуть в стороне от меня довольно-таки странной и неожиданной парой. И кое-какие выводы из своих наблюдений делаю. Вот и сейчас мне почти всё понятно. Есть, правда, кое-какие сомнения в точности предстоящей нам выброски — у штурмана-то нашего подобного опыта нет! А крайним, если что не так пойдёт, окажусь я.

Короче, почти всё понятно. Вот только мысли и догадки свои лучше не озвучивать, а держать при себе.

А вроде бы как короткий разговор уже и не совсем короткий, не успокаивается революционер, горячится, всё что-то доказывает генералу. Думаю, докажет. Не устоит Николай Степанович.

О, возвращаются. И что-то вид у господина Ульянова торжествующий. Точно, доказал, настоял на своём! Только этого нам не хватало!

— Сергей Викторович, как я и говорил, до утра отдыхаем. Об охране не беспокойтесь…

— Да, можете совершенно не волноваться по этому поводу. Весь район под полным контролем рабочей милиции, — перебил Батюшина Владимир Ильич. И сразу же обратился к генералу. — А вам предлагаю проехать с нами и своими глазами посмотреть на результаты нашей с вами…

— Обязательно, Владимир Ильич, обязательно! — вклинился в речь революционера Батюшин. Не дал ему сказать что-то явно лишнее. Хотя, поздно вклинился. Уже и так понятно, что именно хотел сказать Ульянов.

И Батюшин откланялся. Уехал вместе со встречающими. Так понимаю, генерал продолжает заниматься своими прямыми служебными обязанностями!

Что ж, охрана у нас есть, можно наконец-то и мне самолёт осмотреть. Да и команду дать, послеполётное обслуживание техники провести. И межполётное заодно. А то всё как-то не до того было. Слишком обстановка здесь какая-то… Нереальная, что ли? И личности вокруг нерядовые…

Никто нас так до утра и не побеспокоил. Сначала несколько удивился этакому факту, особенно после всех недавних перипетий, но потом решил просто плюнуть и не дёргаться. Было же сказано — весь район под контролем рабочей милиции. Остаётся только верить. Зато спокойно все пробоины заклеили, залакировали и оставили сохнуть. Ну а потом прекрасно выспался.

Взлетели точно в назначенное время. И пассажиров у нас на борту, как я и ожидал, добавилось. И вновь все любопытные впёрлись в пилотскую кабину. Сначала развернулся, собрался уже и рот в гневной отповеди открыть, вон всех прогнать, да сообразил — главным экскурсоводом-то сам Батюшин выступает. А генерала полковнику строить Уставом не положено. Да ещё и когда он в роли твоего непосредственного начальника выступает. Так что все свои возражения быстренько при себе оставил, развернулся к приборам и сделал вид, что очень уж пилотированием самолёта занят. А сам краем уха разговоры ловлю. Сначала-то ничего интересного, просто обычный рассказ об этом самом аппарате. Интересно стало, когда разговоры пошли ни о чём и обо всём. Вот тут я кое-какую информацию и выловил.

Перед взлётом нам, наконец-то, довели место назначения и оптимальный маршрут. Придётся хороший такой круг делать, уходить после взлёта на запад, в море и пересекать границу с Францией со стороны Англии. Да, теперь точно узнал, что нигде садиться мы не собираемся. Подтвердилось то, что я успел давеча подслушать. Просто будет выброшен десант с грузом. Впервые… Мне вот интересно, и где это столько авантюристов на добровольное покидание самолёта нашлось? Тут ведь одним приказом сверху не отделаешься… Не оскудела земля русская талантами…

К предместьям Парижа мы подлетали через четыре часа сорок пять минут. Долго. Пришлось ещё лишнего намотать на винты, пройти над проливами чуть западнее в сторону Ла-Манша — над Па-де-Кале очень уж оживлённо было…

Жаль, что не смог самолично увидеть, как из самолёта парашютисты выпрыгивали. Особенно кое-кто из них. Чую, эта выброска скоро в анналы войдёт. Ну да ладно. Меня сейчас больше всего другой факт интересует — а ящики с золотом отдельно выбрасывали или цепляли каждый из них фалой к парашютисту? Если вместе, то это же какой общий вес получается… Свистеть будут до земли с большой вертикальной скоростью. Как бы не покалечились, не побились… Да не ящики, золоту-то ничего не будет! А вот люди… Почему Батюшин не посоветовался со мной? Впрочем, это точно не моё дело… М-да… Интересно, а если их отдельно выбросили, то сумеют ли этот особо ценный груз после приземления найти? Вовремя? А то как бы кто посторонний содержимое ящичков не оприходовал…

Хотя, если учесть давние связи Ильича во Франции (он же здесь долго проживал), то наверняка на земле груз уже поджидают. Организация-то всего дела оказалась весьма на высоком уровне! Ведь и место выброски, и время мне точно обозначили… Выходит, «есть у революции начало, нет у революции конца…» Германия, на очереди Франция… Если сейчас в кабину поднимется Батюшин и прикажет нам после выброски лететь в сторону Лондона, я уже не сильно удивлюсь. Разрастается пожар народного восстания. Вот только сумеют ли его у нас вовремя остановить? Что-то сомневаюсь я сильно…

Не угадал я с островами. Похоже, пока ещё до них руки не дошли… Вернулись этим же маршрутом на точку вылета. Там дозаправились, осмотрели самолёт и вылетели в сторону дома через Варшаву.

Обратный полёт прошёл на удивление спокойно. Никто нас в воздухе не донимал, не вылетал на перехват, не устраивал засад. И над линией фронта прошли свободно, без обстрела снизу.