Л 4 (СИ) - Малыгин Владимир

— Кого зацепило?

— Потом, — отмахнулся было Батюшин. Понял, что одним этим жестом от меня не отделается и пояснил. — Одного из моих людей. Легко, по касательной…

Плохо, что зацепило. Хорошо, что живой.

Отвернулся от него, столкнулся со взглядом Игоря. А у того не то что в глазах, а на лице всё написано. Тоже переживает, волнуется. Ладно…

— Снижаемся! Занимаем четыре тысячи… Малый газ!

Фух, наконец-то можно маску снять. Резина вонючая, жёсткая, гнётся с трудом, опять же холоднючая и даже на ощупь какая-то неприятная.

— Скорость сто пятьдесят!

Бортинженер кивает и тут же дублирует команду, плавно толкает вперёд РУДы. Всё? Надеюсь, на этом наши неприятности закончились?

Через семь часов наш перелёт закончился. Если бы не встречный ветер, то сели бы немного раньше. На полчаса-то уж точно. Но и так ничего, только пришлось попереживать насчёт остатка топлива. Ну мало ли что там датчики показывают? А сколько его, этого бензина на самом деле в баках осталось? Да ещё и с нашими вынужденными выкрутасами, когда пришлось пусть и ненадолго, но увеличивать обороты, а, соответственно, и скорость. Да, сразу расход вырос, зато от истребителей противника оторвались. Не успел капкан захлопнуться. А так бы точно ввязались с ними в воздушную карусель, и ещё неизвестно, чем бы она закончилась… Потому как те дирижабли точно успели бы подойти к месту боя со своими многочисленными пулемётами. Ну, да… Встали бы перед нами полукругом, и никуда бы мы не делись. Вниз не уйдёшь, там артиллерия зубы точит, на хвосте истребители так и норовят укусить побольнее, и назад-то точно не выпустят. Ну и на высоте Цеппелины прижали бы нас перекрёстным огнём. И достаточно прицельным с практически неподвижной гондолы дирижаблей, что уж тут говорить-то.

Да и потом очень удачно проскочили мы между ними на встречно-параллельных курсах. По нам почти и не стреляли из опасения попасть друг в друга…

Из-за перерасхода пришлось отказаться от соблазна чуть отклониться в сторону и пройти над Берлином. Нельзя, и Батюшин сразу же голову открутит, и топливо экономить приходится. А всего-то километров шестьдесят на траверзе до него, чуть меньше чем полчаса лёту. Очень уж мне интересно, восстановили они купол Рейхстага после моей бомбёжки или ещё нет?

В заданную точку вышли точно. И штурман сработал грамотно, и визуально сориентировались. С высоты обнаружили искомую площадку. Обозначенную, к тому же. Что самое удивительное, так нам даже ветер показали дымовыми сигналами. А вот связь устанавливать на всякий случай не стали, да и вряд ли нечто подобное получилось бы.

Оглянулся на Батюшина — тот ладонью показывает «снижаться».

Ну а раз старший приказывает, то нам остаётся только выполнять. Прибираем обороты и скользим по пологой спирали вниз, к земле. С таким расчётом, чтобы сразу с разворота зайти на посадку. Трудно? Да ничего подобного — опыт, он и в Африке опыт. Зато во время снижения прекрасно осмотрелся на местности и ничего подозрительного в ближайшей округе не заметил. Нет ни воинских подразделений вокруг площадки, ни полиции в засаде. На посадочном поле небольшая группка людей кучкуется, да в паре километров на подъездной дороге какие-то грузовики с открытым верхом стоят. На очередном витке спирали даже смог в их кузовах малюсенькие (с такой высоты-то) бочки рассмотреть. Наверняка бензин для нас.

На земле не успели подрулить к этой группе, как пришлось резко тормозить. Никакой техники безопасности у встречающих нет! Прямо под винты лезут, ничего не боятся! Человек двадцать со всех сторон набежали, заставили знатно занервничать.

Хотя, нет, всё-таки опасаются чего-то. Вон как резко замерли, даже отступили немного назад. Хорошо ещё, что Батюшин рядом находится и в окошко поглядывает. Не заметно, что такая горячая встреча заставляет его хоть как-то волноваться. Потому и я успокаиваюсь и убираю руку с кобуры револьвера. Как-то рука сама собой на ней оказалась, и пальцы даже успели отстегнуть и откинуть клапан…

Первыми из самолёта пассажиры наши выпрыгнули, даже стремянки не стали дожидаться. Ну и правильно. А своих я тихонько на рабочих местах придержал — пусть стрелки у пулемётов пока посидят. Успеют ещё по земле потоптаться. И Игоря с инженером вообще никуда не выпустил, как они ни порывались пойти вместе со мной. Убедил всего лишь одной фразой:

— Вам лучше на всякий случай в кабине остаться…

Зато теперь стало понятно, отчего встречающие так резко встречать передумали. Мои-то стрелки не сплоховали, приказание буквально поняли и очень грамотно отреагировали — с самого начала всех на прицеле держали. А пулемёты в упор у кого хочешь всякие непонятные желания отобьют…

Несколько человек из Батюшинской группы сразу по сторонам разбежались-рассредоточились, позиции заняли, а двое к встречающим направились. Переговорили коротко там о чём-то и оглянулись. Рукой Батюшину знак подали.

— Всё в порядке, Сергей Викторович. Можно спокойно выходить, — оглянулся на меня Николай Степанович и шагнул на выход.

Пришлось спешно вытаскивать и устанавливать лесенку для генерала. После него и сам спустился. Но никуда не пошёл, остался у самолёта. Всё остальное уже меня не касается…

Минут пятнадцать-двадцать Батюшин о чём-то разговаривал со встречающими. Так что особо нас ждать не заставил и вскоре вернулся к самолёту.

— Можете выпускать своих орлов, Сергей Викторович. Пока они тут всех окончательно не запугали. И Сикорскому хватит в кабине сидеть, пусть лучше по твёрдой земле походит да разомнётся, воздухом подышит.

Дождался, пока я отдам соответствующие распоряжения и скупо обмолвился:

— Однако, вы молодец! Хвалю за разумную предосторожность. Теперь к делу. Узнали кого-нибудь из этих? — Батюшин чуть заметно мотнул головой назад.

Всмотрелся пристальнее. Расстояние до небольшой группки встречающих плёвое, всех отлично видно. Так что сначала даже глазам своим не поверил, когда парочку очень знакомых лиц увидел — подумал, мнится мне. Как-то сразу училище вспомнилось, многочисленные лекции и семинары по этой теме… Перевёл ошарашенный взгляд на Николая Степановича, а тот как-то холодно так усмехнулся:

— Вижу, узнали… Это всё или ещё кого опознали?

— Женщина… Роза? Но она же вроде бы как должна в тюрьме сидеть?

— Должна… Была… Только не досидела, освободили её социалисты. Кроме Карла Либкнехта больше никого не узнали? Нет? Ладно, позже мне всё расскажете. Хорошо? Да, нам обещали через полчаса бензин подвезти. Так что заправляетесь и… — Батюшин достал и щёлкнул крышкой часов. — До пяти утра можете отдыхать. В пять вылетаем.

— Куда? — почему бы и не спросить?

— Туда, Сергей Викторович, туда, — движением бровей обозначил направление генерал и чуть дёрнул углом губ. Остановил тем самым мой закономерный следующий вопрос. — Точное место назначения узнаете непосредственно перед вылетом.

А подготовиться? А курсы рассчитать, расстояния померять, ориентиры по маршруту поднять и обозначить? Готовиться, в конце-то концов, кто к полёту будет? И когда? В самом полёте? Ну-ну. Но приказы не обсуждают, а выполняют. Понятно, почему именно меня на это задание выдернули.

А дальше бензин подвезли. Два тех самых грузовичка в сопровождении легковушки под самолёт подъехали. И встречающие наши сразу же засуетились, поближе к машинам придвинулись. Да почти вплотную подошли.

И не к машинам, а именно к легковушке. Приехал кто-то значимый? И Батюшин на эту вольность никак не реагирует. Поэтому и я не дёргаюсь. Но поглядываю за самыми любопытными. Единственное, что ещё сделал, так это на верхний пулемёт стрелка отправил. Пусть провинность отрабатывает. Опять же пусть хоть такая огневая точка на всякий случай будет.

Наконец-то из легковушки пассажир вылез, перекинулся несколькими фразами с окружившими его людьми и быстрым, энергичным шагом направился к Батюшину.

— Николай Степанович, наконец-то! А мы уже беспокоиться начали — время-то идёт, рабочие без хлеба сидят! Здесь всё согласно нашим договорённостям? — поздоровался и кивнул на самолёт.