Александр Чернов - Одиссея Варяга
Так же, в начале своей миссии, обстрел южнокорейских портов запланирован и для вспомогательных крейсеров контр-адмирала Егорьева, которым затем предстоит нечто, в принципе совершенно немыслимое, если бы не находящаяся у них на борту флотилия торпедных катеров типа "КЛ". Катера кавторанга фон Плотто в согласованное с нами время – для этого развернуты вспомогательные крейсера-ретрансляторы "Кама", "Индигирка", "Тунгузка", "Вилюй" и "Колыма"- атакуют главную базу японского флота Сасебо…
Из книги вице-адмирала РИФ А.В. фон Плотто "Торпедой – Пли!", Изд-во "Нутикс", СПб/Берлин, 1917г..
…Крейсера контр-адмирала Егорьева подошли на видимость нашего сигнального поста на северном мысу бухты Воевода в 14-30. Поскольку все предметы снабжения, вооружения и горючее для катеров его "рысаки" приняли во время подготовки к операции непосредственно в главной базе, нам оставалось только выйти со своей секретной стоянки, и не теряя драгоценного светлого времени суток обеспечить подъем и закрепление наших катеров на палубах своих носителей "по-штормовому".
Все было проделано четко, без какой либо толчеи или сутолоки. Сказался как опыт наших многочисленных учений, так и привычное уже "мореходство" командиров и экипажей крейсеров. Через два часа с минутами, повинуясь сигналу с флагманского "Океана", все девять кораблей, включая два преднозначенных на заклание у Сасебо быстроходных парохода, вытянулись в колонну, и имея на правом крамболе кровавую рану холодного, зимнего заката, на 12 узлах легли на западную оконечность острова Попова. Пройдя его и оставив слева по борту остров Рейнеке, адмирал уже в темноте повернул на генеральный курс, выводящий нас к оконечности Корейского полуострова.
К утру стало ясно, что предосторожности по закреплению наших катеров были как нельзя кстати. Ветер и волнение достигли силы шторма и вскоре мне стало известно, что Евгений Романович принял решение вместо обстрела Пусана идти на запасную цель – Порт Лазарева. По времени это позволяло сэкономить около пяти часов, и предусматривалось планом операции на случай, если погода выкинет сюрприз.
Перештормовав сутки, к гавани подошли около 10-00 следующего дня. Погода несколько наладилась. Волнение в открытом море было уже не выше трех баллов при видимости порядка пяти миль. С учетом возможного минного заграждения впереди артиллерийских кораблей были поставлены прорыватели. Следуя за ними три крейсера, а именно "Рион", "Днепр" и "Ангара", по высокой воде прошли островным проливом к порту и выйдя из-за мыса Карума около часа обстреливали причалы и оказавшиеся в порту два небольших каботажных парохода и несколько парусников. Пароходы и три парусника в итоге затонули. Еще одна шхуна сгорела на плаву, а две других сподобились стать на мель. Добивать их не стали. На берегу были разрушены и местами горели склады.
По возвращении ударной группы, мы быстро построились и никого не встретив, удалились в сторону Японии. Затем, в уже сумерках, легли курсом на пролив Крузенштерна. Теперь ничто уже не отвлекало наш отряд от выполнения основного задания. После ужина офицеры штаба крейсерского отряда и нашей флотилии по приглашению контр-адмирала собрались у него в салоне дабы в последний раз обсудить все пункты нашего плана. Высказать все возможные сомнения и вопросы, дабы коллективно их разобрать.
Конечно, то, что предстояло одновременно с нами сделать главным силам Тихоокеанского флота у Токийского залива, было несомненно более сложным и масштабным предприятием. Однако по дерзости и риску задача поставленная отряду контр-адмирала Егорьева была в своем роде уникальна. Ведь нам предстояло напасть на главную базу вражеского флота, прикрытую береговой артиллерией, боном и минным полем. На базу, в которой находилось как минимум два новейших броненосца и пять броненосных крейсеров, не считая судов меньшего размера от бронепалубного крейсера до миноносца. А сделать это должны были 28 моторных катеров и два вооруженных лишь символически транспорта, чьим тыловым обеспечением были семь вспомогательных крейсеров едва ли способных устоять всем скопом даже против одного приличного броненосного крейсера!
Зная,что предстоит совещание у адмирала, я еще перед обстрелом Порта Лазарева вызвал на флагманский "Океан" командиров 2-го и 3-го дивизионов моей флотилии – лейтенантов Вырубова и Гаршина. В состав каждого из наших дивизионов входило по 9 катеров типа КЛ. Первый дивизион предстояло повести в бой мне.
Как любят говорить военные – профессионалы: "каждый солдат должен знать свой маневр". Для этого, собственно говоря и разрабатываются оперативные планы. Важнейшим материалом к их составлению служит опыт предыдущих операций сходного назначения. Применимо к нашему случаю, об особом богатстве такого опыта говорить, увы, не приходилось. Если вынести за скобки события американской гражданской войны и подвиги наших катеров на Черном море и Дунае в войне с турками, то остается лишь ночной бой японских миноносцев против укрывшейся в Вэй Хае китайской эскадры адмирала Тинга. История текущей войны с Японией дала к этому моменту лишь два эпизода, несколько подобные тому, что предстояло нам. Это атака японских контрминоносцев на нашу артурскую эскадру в первые часы войны, опять же ночная, и атака на гавань Осаки отряда контр-адмирала Беклемишева. По аналогии с последней штабом флота, при непосредственном участии офицеров флотилии торпедных катеров, было принято решение на проведение операции "по зрячему", при свете дня.
Причина такого решения базировалась на нескольких моментах. Во-первых, мы тривиально не знали где именно находятся наши цели. Ведь кроме собственно базы Сасебо конфигурация залива включала в себя ряд заливов поменьше и как минимум две известных якорных стоянки. Обшаривать все это в темноте, не видя прикрыты ли корабли сетями и бонами, рискуя выскочить на случайный камень на тридцатиузловом ходу? Да, вести по нам прицельный огонь будет несоизмеримо труднее. Но и вероятность уверенного поражения целей снижалась до уровня, ставящего под сомнение сам смысл операции.
Во-вторых, попадание в наши катера, входящие в залив на высоких скоростях, снарядов с береговых батарей, можно было лишь как случайное. Причина – отсутствие на их вооружении скорострельных орудий. Батареи эти располагались в двух грппах. Первая – на южном мысу при входе в залив из открытого моря. В ее составе имелись по 8 280-миллиметровых гаубиц и 240-миллиметровых пушек производства осакского арсенала, 6 пятидюймовок французского производства с длиной ствола в 30 калибров и 8 крупповских 90-миллиметровок. Вторая непосредственно прикрывала вход в базу Сасебо. На ее вооружении были весьма грозные для больших кораблей 6 шнейдеровских 240-миллиметровок, 4 осакских гаубицы калибром в 280мм, 6 крупповских 150-ти и 12 90-миллиметровых пушек.
Конечно, главную опасность представляли для нас скорострельные орудия боевых кораблей Соединенного флота – непосредственных целей нашей атаки. Элементарные расчеты показывали, что потери наши от их огня могут составить от одной трети до половины участвующих в деле катеров. Но жестокий смысл военной целесообразности доказывал, что даже уничтожение всех наших катеров ценой потопления одного-единственнного неприятельского броненосца, уже оправдает вложенные в эту операцию силы и средства. Такова арифметика войны. Мы же были полны энтузиазма, несмотря на безусловное понимание степени риска, на который мы идем. "Прогнав" еще раз предстоящее дело и удостоверившись, что больных в экипажах катеров нет, Егорьев отпустил нас готовиться.
Миновав пролив Крузенштерна отряд крейсеров специального назначения пошел срого на West, встретив рассвет на подходе к Квельпарту. Это уводило нас с оживленной судоходной трассы Шанхай – Нагасаки, а находившийся севернее остров как бы прикрывал собой от судов на линиях Нагасаки – Циндао и Нагасаки – Вэй Хай. Встреч однако избежать не удалось. Наши сигнальщики видели несколько парусников и два парохода. Конечно, с них нас могли опознать, но пока это укладывалось в рамки наших планов. На этот случай мы весь световой день малым ходом шли в направлении Шанхая. И лишь в вечерних сумерках, когда риск внезапного обнаружения сократился, адмирал сначала перестроил наши корабли в две колонны, затем мы уменьшили интервалы и подняв скорость до 14 узлов резко изменили курс направляясь к южной оконечности архипелага Гото.
На всем протяжении нашего пути от пролива Крузенштерна, погода вполне благоприятствовала нашему предприятию. Волнение менялось от трех до полутора баллов, облачность была переменной. То вдруг выходило не на долго солнце, то мглистые рваные облака как бы опускались ниже, и принимался небольшой дождь ограничивая видимость тремя – четырьмя милями. Но все же большую часть перехода к островам Гото и вокруг них, огибая с юго-запада, мы шли под сереньким неприветливым небом, милях в семи сливающемся с туманным горизонтом. Причем нам пришлось сделать изрядную петлю к югу, поскольку пришедшая от комфлота телеграмма, переданная через линейку малых вспомогательных крейсеров-ретрансляторов, отсрачивала нашу атаку на сутки…
