Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 - Ник Тарасов
Я присвистнул. Десять процентов — это немало. При масштабах заводов Строганова это могли быть десятки, сотни тысяч рублей в год.
— И что вы ответили? — спросил я.
Барон усмехнулся:
— Я сказал, что подумаю. А сам сразу понял, что здесь что-то не так. Во-первых, если бы вы действительно были опасным заговорщиком, зачем бы вы так открыто встречались со мной вчера? Мы сидели в общем зале постоялого двора, где полно народу! Во-вторых, ваши советы были абсолютно дельными, практичными, без всяких намёков на какие-то тёмные схемы. И в-третьих, — он посмотрел на меня, — вы отказались ехать ко мне на Урал, сославшись на семейные обстоятельства и занятость. Если бы вы хотели меня «контролировать», вы бы ухватились за эту возможность обеими руками.
— Логично мыслите, Сергей Михайлович, — одобрил градоначальник.
— Спасибо, — кивнул тот. — Поэтому я и пришёл к вам вчера вечером, Глеб Иванович. Рассказал обо всём, что сказала графиня. Мне показалось, что здесь кроется какая-то грязная интрига, и вы, как градоначальник, должны об этом знать.
Мы ещё некоторое время обсуждали детали. Строганов рассказал, что графиня была очень убедительна — говорила уверенно, приводила «факты», ссылалась на некие «источники». Но при этом ни разу не назвала конкретных имён, не показала никаких документов. Всё держалось на словах и намёках.
— Сергей Михайлович, — сказал я, — а вы не знаете, обращалась ли графиня к кому-то ещё?
— Знаю, — кивнул он. — Она упомянула, что говорила с Третьяковым и с управляющим барона Орлова. Говорила это как бы между прочим, намекая, что они уже согласились работать через неё.
— Но это могла быть ложь, — заметил градоначальник. — Чтобы подтолкнуть вас к согласию.
— Вполне возможно, — согласился Строганов. — Я и сам так подумал.
Мы поблагодарили барона за информацию. Он откланялся, пообещав, что если узнает что-то ещё — сразу сообщит.
Когда он ушёл, я повернулся к градоначальнику:
— Ну что, картина проясняется. Графиня действует по чёткой схеме: очерняет меня, создаёт атмосферу страха и подозрительности, а потом предлагает себя как «безопасного посредника» за процент от прибыли.
— Да, — кивнул Глеб Иванович. — Хорошо закрутила. Теперь нужно поговорить с Третьяковым. Узнать, что она ему говорила и согласился ли он.
— А где его найти? — спросил я.
— Он остановился на постоялом дворе на Московской улице, — ответил градоначальник. — Могу отправить за ним слугу.
— Давайте, — согласился я.
Глеб Иванович снова позвал слугу, дал поручение. Мы остались вдвоём, допивая остывший чай.
— Егор Андреевич, — задумчиво сказал градоначальник, — а ведь эта ситуация может быть даже полезна.
Я удивлённо посмотрел на него:
— Полезна? Каким образом?
Он усмехнулся:
— Видите ли, когда мы раскроем интригу графини, это не просто очистит вашу репутацию. Это ещё и покажет всем, что вы — человек, которого пытались оклеветать, но вы устояли. Это вызовет сочувствие и уважение. Люди любят истории о несправедливо обвинённых героях, которые доказали свою невиновность.
Я задумался. Он был прав. Если правильно подать эту историю — она могла сыграть мне на руку.
— Плюс, — продолжал Глеб Иванович, — это покажет графиню в истинном свете. Её репутация будет уничтожена. Никто больше не будет доверять её словам. А это важно — такие интриганы опасны не только для вас, но и для общества в целом.
Примерно через сорок минут прибыл Павел Иванович Третьяков. Он был серьёзным мужчиной лет пятидесяти, с умными серыми глазами и спокойной манерой держаться. Увидев меня, он кивнул:
— Егор Андреевич. Рад вас видеть. Глеб Иванович, — он повернулся к градоначальнику, — ваш слуга сказал, что речь пойдёт о важном деле?
— Да, Павел Иванович, — кивнул градоначальник, приглашая его сесть. — Речь пойдёт о графине Елизавете Павловне и её попытках вмешаться в деловые отношения между вами и Егором Андреевичем.
Третьяков нахмурился:
— А, так вы уже в курсе. Хорошо. Я как раз собирался прийти к вам, Глеб Иванович, и рассказать об этой странной ситуации.
— Расскажите, — попросил я.
Третьяков устроился в кресле:
— Вчера утром, когда я завтракал, ко мне подошла графиня Елизавета Павловна. Представилась, сказала, что хочет поговорить о моём партнёрстве с вами, Егор Андреевич, по производству стекла.
— И что она сказала? — спросил градоначальник.
Далее последовал почти такой же рассказ, который мы слышали час назад от Строганова.
— И вы ей поверили? — напряжённо спросил я.
Третьяков посмотрел на меня спокойно:
— Нет, Егор Андреевич. Не поверил. Видите ли, я купец с тридцатилетним стажем. Повидал на своём веку немало мошенников, интриганов и просто жуликов. У меня нюх на таких. И графиня сразу показалась мне подозрительной.
— Почему? — спросил градоначальник.
— Во-первых, — Третьяков начал загибать пальцы, — она слишком старалась меня запугать. Нагнетала драму, говорила о «страшных последствиях», о «неминуемых проблемах». Это классический приём мошенников — сначала напугать, потом предложить «спасение».
Я кивнул. Логично.
— Во-вторых, — продолжал Третьяков, — когда я попросил её предъявить доказательства этих обвинений, она начала юлить. Говорила о неких «источниках», «слухах», «осведомлённых лицах». Но ни одного конкретного факта, ни одного документа.
— А что она предложила в итоге? — спросил градоначальник.
— Стать посредником между нами. За десять процентов от моей прибыли. Я же сделал вид, что обдумываю предложение, попросил время. Она согласилась и ушла. А я сразу понял, что здесь нечисто.
— Почему вы сразу не пришли ко мне или к градоначальнику? — спросил я.
Третьяков пожал плечами:
— Хотел сначала сам разобраться. Понять, кто ещё вовлечён, каков масштаб интриги. Но вижу, вы уже взялись за дело. Это хорошо.
Мы поговорили ещё немного. Третьяков подтвердил, что графиня упоминала других потенциальных «партнёров» — управляющего барона Орлова, купца Беляева. Но при этом не называла конкретных деталей их соглашений — вероятно, блефовала, чтобы создать впечатление, будто многие уже согласились работать через неё.
Когда Третьяков ушёл, пообещав поддержать нас в случае чего, я повернулся к градоначальнику:
— Ну что ж, Глеб Иванович, картина всё яснее. Графиня действует
