Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест
Однако, Билл сделал «красивую подставу» и взял «похитителей» на горячем. Потом долго-долго пытал и дознался, кто был заказчиком его похищения с последующим уничтожением. Он мне сам рассказал, когда я его «слегка» усыпил в директорском кабинете и поспрашивал. И общаковую кассу, ему удалось сохранить, за что мне было высказано особое «спасибо» в виде обещания помочь с ремонтом школы. А что? Нормально! Храмы же бандиты строят, а чем школа не храм? Ещё какой храм! Храм, так сказать, знаний! Всем известно! А что? Я слышал, они по пятьдесят кусков зеленью за месяц мзды собирают. Вот и пусть делятся не только с уголовниками, которых на зонах «греют», но и с детьми! Это я Мише во сне внушил. Во сне люди такие внушаемо-податливые.
Не пересчитывая, я взял на свой подотчёт всё школьное имущество. Сменил замки и поставил в школе круглосуточную вооружённую охрану. Заключил договор с частным охранным предприятием, оплачивая его из внебюджетных поступлений. Имел полное право, так как в школе хранилось боевое оружие в виде четырёх мелкокалиберных винтовок. И, хоть и выхолощенные, но, всё-таки, автоматы Калашникова, которые «вернуть в строй» не так уж и сложно. Мы с Биллом организовали фонд «Содействие», выбрали Попечительский Совет, ревизора… Ну, всё, как положено. А, что? И Свирид, предыдущий «положенец», царство ему небесное, тоже организовывал фонд поддержки семей правоохранителей, погибших на боевом посту. Да и сам Джем не гнушался благотворительности.
В фонд «Содействие» и поступали деньги от разных физических и юридических лиц. На строительство «Храма Знаний», так сказать. Причём, в попечительский совет официально вошёл и Михаил Костюков по кличке Билл, а потом и другие «уважаемые в узких кругах» люди нашего микрорайона. Не собирался фонд распыляться на остальную часть города. Пока… И у нас тут подрастающего поколения было как… Много, короче! Школа была рассчитана на две с половиной тысячи учеников! Представляете⁈
Я пересчитал имущество и казалось, что не так уж много и расхищено. Тысяч на пять долларов всего. Тогда я позвал свою Ларису на должность заместителя директора по административно-хозяйственной работе. И она согласилась. А что ей оставалось делать? Оставлять меня на «растерзание» бабского коллектива? Ха-ха! Да и работа была аналогично той, какой она занималась в Дальрыбвтузе, только поменьше забот-хлопот. А хозяйка она у меня отменная. И управлять «метёлками-вениками» уже научилась. С восемьдесят пятого года она работала в должности помощника проректора по АХР. И к дому ближе и сын под присмотром. И муж. Живи, работай, радуйся и тому, и другому.
Уволилась моя Лариса из Дальрыбвтуза, но Жора Ким не утратил интереса работы со мной. Слишком уж «мои ребятки» хорошо раскинули щупальца по островам Хоккайдо, Хонсю и Сикоку «выметая начисто» стоянки-отстойники, где стояли более-менее приличные машины, но и собирая по «крашстоянкам» те машины, которые возможно восстановить. Практически мы с Тадаси Минобэ взяли японский рынок «автохлама» под полный контроль.
А Жора Ким каким-то образом понял, что я как-то связан с «японской» мафией, держащей в руках авторынок бэушных машин. Слишком уж качественные машины я поставлял, хоть и старенькие, но в отличном состоянии. Фирма гарантировала, что ни амортизаторы, ни «линки» с приводами, ни электрика, беспокоить в ближайшие годы владельца купленного у нас авто не будут. Да и не стало в Японии такого бардака, что был до девяносто второго года. Не надо было шариться по помойкам, выискивая машину или холодильник. Во-первых, все помойки охранялись, а во-вторых, ничего там путного не осталось.
* * *
По вечерам, сразу после последнего урока я стал вести секцию стандартного, можно было даже сказать: «классического» каратэ. Каратэ — шотокан, или сётокан. Кому как удобнее называть. Я считал, пройдя и в этом, и в том мире шотокановскую школу, что для детей — это самое то. База, так сказать. Чтобы понять принципы-основы каратэ, поставить дыхание, почувствовать силу тела и духа, поставить правильную технику движений. Классика — она и есть — классика. Эталон! Мера веса!
Сразу поставив себя «сенсеем» с ритуалами поклонов и приветствием «ос», я чувствовал себя уверенно, не приближая к себе учеников досужими разговорами о постороннем. Зашли в зал — забыли о внешнем. Кто не готов заниматься — уходят. И постепенно ребята в ритуал втянулись. Буквально через месяц школу было не узнать. Учителя изумлялись, как на детей подействовали занятия каратэ.
Первый тренировочный день был ознакомительным занятием, поэтому дети, особенно маленькие, пришли с родителями и я, в основном, демонстрировал то, чего должны они достигнуть через какое-то время. Сразу сказал, что нацелился на чемпионат Японии в девяносто четвёртом году. Буду и сам участвовать, и возьму с собой двух-трёх самых лучших, чтобы подышали мировым первенством. А в дальнейшем, будем ездить по мере готовности команды.
— А деньги где возьмёте? Валюту? — спросил с недоверием чей-то папа.
— Спонсоры помогут, — уверенно сказал я. — Мы уже сейчас могли бы поехать, но команды пока нет.
После вступительного слова я продемонстрировал несколько кат, несколько связок, показал блоки и удары, разбил пару заготовленных заранее кирпичей. Хлопали, да.
— Не-не! Вы этот разбейте! — сказал другой папа и вытащил из спортивной сумки «свой» кирпич. Старинный. У нас во Владивостоке достаточно зданий дореволюционной постройки. Город-то с тысяча восемьсот шестидесятого года стоит.
Я осмотрел кирпич.
— Крепкий кирпич. Такой, наверное, не смогу, — сказал я, крутя головой. Со стороны зрителей послышались смешки, — но попробую. Нельзя не попробовать. Только если попробуешь, узнаешь, сможешь, или нет. Нельзя отступать перед неизвестным, если надо идти.
Я установил кирпич на несколько других и примерился, сделав несколько движений рукой вверх-вниз, приближая к самому кирпичу, но не касаясь его.
— Плотный, зараза, — поморщился я.
Зрители снова захихикали.
— Им смешно! Директор сейчас руку сломает в пяти местах, а им весело, — подумал я хмыкая и сосредотачиваясь.
Я и те кирпичи не бил кулаком, и этот не собирался бить костяшками. Зачем кости ломать, действительно⁈ Ещё Городецкий Саша говорил в далёком восемьдесят первом году: «бить надо слоем силы, собравшимся перед кулаком. Не чувствуешь её, и не пытайся крушить что-то серьёзное». Я тогда втихаря смеялся. Потом, когда смотрел, как он это делает, уже не смеялся, а думал. Но ничего не придумал. А сейчас и подавно не собирался травмировать кулак. Сам так научился бить. Получится разбить — хорошо. Не получится? Ну, что ж?
Я сконцентрировался, сформировал «победитовую» рукавицу, примерился, подбирая позицию
