30 сребреников - Дмитрий Викторович Распопов

— Что же они тогда делают с письмами? — удивился епископ.

— Просто выкидывают, а важное оставляют на рассмотрение кардинала Орсини, который редко показывается на рабочем месте, — я пожал плечами.

Сеньор Жозе задумался.

— Ситуация непростая Иньиго, — наконец, словно нехотя ответил он, — у нас не принято влезать в дела других канцелярий, если не хочешь, чтобы влезали в твои дела.

— Может быть тогда сеньор Жозе возьмёте и проведёте мне экскурсию по своей? — предложил я, — чтобы я узнал, как работаете вы?

Широкая улыбка расплылась на лице епископа, он легонько похлопал по моему плечу, вызвав у меня кашель даже от такого простого действия. Епископ, испугавшись, быстро убрал руку.

— Это отличная идея Иньиго, — улыбнулся он мне, облегчённо вздохнув, когда я прокашлялся, — я ведь просто покажу тебе как работаю я, не вмешиваясь при этом в дела чужой канцелярии.

— Завтра после одиннадцати, я смогу заглянуть к вам, если расскажите, как вас найти, — заверил его я.

— Я облегчу тебе задачу, — улыбнулся он, — пошлю за тобой кого-то из своих заместителей.

— Буду вам сильно благодарен ваше преосвященство.

— Сколько раз уже говорил, можешь просто ко мне обращаться, синьор Жозе, — вздохнул он.

— Как там ваш знакомый, кстати, ваше преосвященство? — проигнорировал я его просьбу, — когда я наконец смогу заняться арамейским?

Епископ поморщился.

— Боюсь Иньиго, он просто не хочет браться учить тебя, но боится отказать мне напрямую, — ответил он, — поэтому эти его вечные «завтра», даже меня начинают утомлять.

— А в чём причина? — удивился я, — у него много учеников?

— Ни одного, — хмыкнул сеньор Жозе, — и именно поэтому я не понимаю причины его отказа.

— Познакомьте нас, — предложил я, — обычно я провожу на людей неизгладимое впечатление.

Епископ рассмеялся.

— Это без всякого сомнения Иньиго, — подтвердил он, — хорошо, сделаю, как ты просишь, может и правда познакомившись с тобой, он передумает. Завтра у нас с тобой иврит, посмотрю, смогу ли я его завлечь к себе на обед.

— Буду только вам признателен ваше преосвященство, — склонил я голову.

— Тогда предлагаю на сегодня закончить, — решил сеньор Жозе, — подумаю, что ему написать и завтра жду тебя в гости.

— Я обязательно буду ваше преосвященство, — согласился я, зовя Алонсо, чтобы ехать домой, а затем в банк, на ещё одно место работы или учёбы, как на это посмотреть.

Глава 14

— Сеньор Джованни, — склонил я голову, когда нас с Бартоло вышел встретить директор филиала.

— Синьор Иньиго, — он широко улыбнулся и показал мне куда можно пройти.

В небольшом офисе было всего лишь четыре человека, просто перебиравшие письма, так что представив нас, он сказал, что я новый работник со свободным графиком, который к тому же не получает заработанную плату. Судя по тем взглядам что на меня кинули при этом итальянцы, они резко и сообща меня сразу невзлюбили после этих слов.

— Давай я сразу на примерах начну тебе рассказывать в чём будет заключаться твоя работа, — объяснил он, садясь за стол и став показывать мне письма, — основная наша деятельность — это продажа английской шерсти и квасцов, особенно сейчас, когда после захвата османами Константинополя, полностью прекратились поставки квасцов в Европу.

— Зачем они нужны сеньор Джованни? — поинтересовался я.

— На разные нужды, но в основном для дубления кожи и закрепления краски на тканях, — объяснил мне итальянец, — если сейчас посмотришь в лавках стоимость окрашенного сукна ты сильно удивишься насколько подпрыгнули цены.

Я посмотрел на Бартоло и тот кивнул, подтверждая слова банкира.

— Ну и конечно мы можем ссужать деньги людям, в основном обеспеченным, которые могут затем закрыть свой долг, а также берём их деньги в рост.

— Ростовщичество же запрещено церковью, — удивился я.

— А мы им и не занимаемся, — улыбнулся он, — деньги хранятся без процентных ставок и в заключённом договоре нет ни слова об этом.

— В чём же тогда смысл? — не понял я.

— Мы просто раз в год дарим нашим держателям счетов подарки, — хитро улыбнулся он, — чаще всего зависящие от размера тех сумм, которые они хранят у нас в банке.

— Как интересно у вас, — заинтересовался я, — в чём тогда именно будут заключаться мои задачи?

— Пока ты ещё мало что понимаешь в торговле, — он без всяких намёков просто констатировал факт, — то будешь разбирать входящую корреспонденцию, и сверясь с нашей базой, либо отклонять запросы на вклады или получение кредитов, либо отправлять интересных людей ко мне, а уже я буду дальше принимать решение, работать с ними или нет.

— Что за база? — удивился я.

— Доступ в архив я тебе, разумеется, не дам, для этого ты будешь обращаться к Диего, поскольку имена вкладчиков, наша тайна за семи печатями, — ответил он, — ну и главное синьор Иньиго, помните, что ни слова не должно вырываться из вашего рта о нашей деятельности. Мы с вами работаем на полном доверии, и я очень надеюсь, что так будет и дальше.

— Разумеется сеньор Джованни, — согласился я, — как и можете рассчитывать на мою помощь в дальнейшем.

— Я рад, что мы друг друга поняли, — улыбнулся он и оставил меня на новом месте.

Пока он был в офисе, я и правда обращался к молчаливому итальянцу, который нехотя выполнял мои просьбы, когда я называл ему очередное имя из разбираемой почты, он брал ключ, находящийся в кабинете Джованни и шёл в дальнюю комнату, откуда возвращался и говорил мне, что дальше делать с письмом. Чаще всего были отказы из-за несостоятельности обращавшегося.

Но, послушание и следование правилам закончилось ровно в тот момент, когда директору понадобилось уехать из офиса. Диего тут же вручил мне ключ от той самой «секретной комнаты», о которой мне говорил директор банка, что это великая тайна и мне сказали только вернуть папки, а главное ключ на место, когда я закончу там работать.

Переглянувшись с Бартоло, который был также весьма потрясён тем, что происходило