Там, где дует сирокко - Евгений Саржин
Глава пятая
– Закрыли порт, говорю же – закрыли они сегодня порт, Стефано, – Густаво, как всегда, когда волновался, яростно скрёб свою заросшую седоватой колючей щетиной щеку, как раз там, где был виден глубокий полукруглый шрам, – никому не позволяют выходить, даже лодке, cazzo[7], никому!
– Я уже понял, старик, не кипятись, спокойно. Мы тут ничего не можем поделать.
Стефано похлопал Густаво по плечу.
Была у него такая особенность – сам вспыльчивый, он, когда видел перед собой человека в гневе, внезапно успокаивался и начинал говорить рассудительно и веско, убеждая и увещевая. Он и в подростковые годы разнимал так портовые драки, когда сам в них не участвовал, конечно.
– Есть какое-то объявление?
– Не по-итальянски, – и Густаво опять выругался.
Стефано нахмурился. За годы «нового порядка», как он мысленно называл власть махдистов над Островом и их «Государство Закона», он научился неплохо объясняться по-арабски, открыв у себя вместе со страстью к чтению ещё и способности к языкам. Но чтение этих загогулин по-прежнему давалось ему с большим трудом и невероятно раздражало.
– Хорошо, – он ещё раз хлопнул Густаво по плечу, – расслабься. Это ненадолго, я уверен. Может, пытаются поймать какого-то муташаррида или очередную партию кефа. Думаю, к вечеру, максимум к завтрашнему утру всё проясниться.
– Осталось сообщить это рыбе, – мрачно сказал Густаво, понемногу успокаиваясь.
Что ж, этот день для рыбаков пропал. Но что у них тут вообще происходит, интересно? Помимо Густаво по набережной бродили и другие такие же растерянные и разозлённые люди – командиры рыбацких судов, простые рыбаки, грузчики. В основном из старых, хотя виднелась и пара магрибцев, державшихся в стороне. У них можно было бы попробовать расспросить, но Стефано ещё раз посмотрел на них, и его передёрнуло. К чёрту, значит этот день просто выпал.
На пути из порта он ещё раз остановился в кофейне «Сугарелло фреддо». Махнув рукой официанту, он выкрикнул «эспрессо» и выудил из кармана наладонник. Сейчас посмотрим…
Зеркало не сказало ему ни о чём. Информации, по крайней мере, по-итальянски, он не нашёл никакой. Открыл мессенджер, набрал имя «Алессандро К.» и в два щелчка перешёл в скрытый чат. Как всегда, ощутил мимолётную гордость – может, кто-то и считает его «старым», но и в современных штуках он разбирается неплохо.
Чат не открывался. Это значило, что Салах (он же «Алессандро К.») вышел из сети и закрылся. Стефано нахмурился. Не то чтобы это было так уж странно – люди, подобные ему, часто исчезали по делам, чтобы потом появиться неожиданно с «товаром», но… Ногтем указательного пальца он коротко отстучал: «Салам! Нужны книги. Деньги есть. Жду», – и нажал «отправить». Когда появится в Зеркале – откликнется. Не в первой.
Отправив сообщение, он кликнул на окошко, нажал «очистить» и подождал, пока возникшие на экране песочные часики не исчезли. Предосторожность, может, и излишняя, но всё же не помешает.
Официант, вёрткий черноволосый юнец, выглядевший как типичный магрибец, поставил перед ним чашечку кофе, обронив дежурную фразу по-итальянски. Да ещё и с сицилийским выговором. Все-таки Марсала остаётся Марсалой и даже сейчас способна переваривать чужаков. Он не раз видел, как магрибская молодёжь болтает друг с другом на сичилиано, иногда домешивая арабские словечки. Возможно, они всё-таки переживут это время, возможно, они…
Эспрессо был сварен скверно, и проглотив его в три небольших глоточка, Стефано почувствовал неприятное жжение в желудке. Да, он ведь толком ещё и не завтракал.
Ещё раз открыв Зеркало и почти не надеясь, глянул в приёмное окошко. Тишина. Полковнику никто не пишет. Мрачно усмехнулся воспоминанию.
Что ж, по крайней мере, эти чёрные в галабиях никогда не были на «ты» с техникой – не сравнить с тем, что происходит там, в их старом мире. Если верить той информации, которую он по кусочкам выудил из дисков, купленных у Салаха, то на «Большой Земле» человека запросто отслеживали уже просто по тому, что он всего лишь включил свой наладонник. Говорят, и здесь такие умельцы есть, но…
Так куда всё-таки идти? Рыбачить он, допустим, и не собирался, пока есть деньги от продажи прошлого улова, но тогда… Он почесал затылок, ещё раз поморщился от изжоги и вдруг решился.
Раз Салах молчит, и с портом какая-то чертовщина, то есть неплохой способ попытаться узнать, что происходит.
Резко поднявшись, он бросил на стол пару монет и двинулся в обратном направлении. Таонга должна быть у себя, а уж она неизбежно в курсе всех последних новостей. Может, по старой дружбе что-то из неё и удастся вытянуть.
Проходя по набережной, Стефано окончательно понял, что в порту неладно. За рыбацкими судёнышками стоял мощный сухогруз, и даже отсюда он различал, как бегают матросы по его палубе. Судя по тому, как неловко он застыл, перегородив порт, корабль явно должен был выходить в море, но что-то его остановило. Собственно, то же, что привело в ярость Густаво и других рыбаков – порт закрыт. Даже для торговых судов, постоянно курсирующих между Марсалой и Сусом.
Ещё раз посмотрев в сторону порта, он увидел, что по акватории снуют лодки береговой охраны, одна из них как раз подошла к борту сухогруза. Да, если пытаются отследить партию кефа, то, наверное, прямо серьёзную.
Он пожал плечами. Что ж, вот сейчас и узнаем. Кстати, Таонга может знать и куда пропал Салах, он ведь её постоянный гость.
Стефано любил порт – здесь не так много изменилось в сравнении с другими местами. Тот же будоражащий запах: солёный воздух, рыба и машинное масло, те же слепящие глаза блики на воде, те же молнии чаек и обстоятельная суета у причалов. Прогулочных яхт, конечно, стало меньше – новые хозяева жизни предпочитали другие развлечения. Но это такое – ему, рыбаку, эти бездельники и в молодости не то чтобы нравились.
Повернув на Виа де ла Милле, он оставил порт за спиной и двинулся по направлению к пансиону Таонги. В этой части города не так много «новых людей», в основном прибывшие на остров под
