Егерь: заповедник - Алекс Рудин
— Пока в больнице лежал, не развалилось, — возражает генерал.
— А что говорят врачи? — спрашиваю я, чтобы перевести тему.
— А что они могут сказать? — хмурится генерал. — Руками разводят, да и все. Что вы хотите, говорят — война, возраст! А какой у меня возраст? Ладно, Андрей Иванович, у тебя-то как дела?
— Все по-прежнему. Осенняя охота открылась. Утки на Еловом озере много.
— Браконьеры не шалят?
— Случается, — киваю я, вспомнив проволочную петлю, в которую попала лисица.
После того случая я обыскал весь лес поблизости и снял еще три петли. Возле одной нашел вымытые дождем заячьи кости.
А сколько таких петель я мог пропустить и не заметить?
* * *
— Я закурю, Андрей Иванович, не возражаешь? — спрашивает Вотинов. — В электричке намаялся без сигарет.
— Курите, Георгий Петрович, — киваю я.
Генерал открывает форточку. Достает из кармана пачку «Примы» и ловко выбивает из пачки мятую сигарету. Закуривает, прикрывая согнутой ладонью огонек спички от сквозняка.
По кабине плывет сизый сладковатый дым. Завиваясь спиралью, он улетает в форточку.
Вотинов делает глубокую затяжку и кашляет — долго, с надрывом.
— Сырые сигареты, — хрипло объясняет генерал.
— Бросать тебе надо, Георгий, — с заднего сиденья говорит ему Беглов. — Тебе и врачи то же самое сказали.
— Не действуй на нервы! — сердито отвечаетГеоргий Петрович.
— А хочешь, я тебе помогу бросить? — предлагает Владимир Вениаминович. — Загипнотизирую, и все. Ты же знаешь, я могу.
Он, и в самом деле, может. Сам рассказывал мне, как научился этому трюку с гипнозом в Индии у факира на местном базаре. И моему отцу Беглов помог бросить курить, когда того достала жуткая легочная болезнь.
Правда, это уже не помогло. Но на наше счастье, отыскался Трифон и вылечил отца, когда его выписали домой из клиники в Ленинграде.
— Отстань ты от меня! — сердится генерал. — Захочу — и без твоих фокусов брошу.
Я останавливаю машину возле медпункта.
— Хорошо здесь! — говорит Беглов, оглядываясь и с удовольствием разминая ноги. — Каждый раз, когда приезжаю к тебе в Черемуховку, Андрей Иванович — радуюсь, как ребенок.
— Хорошо, — без выражения соглашается Георгий Петрович.
Между его бровей залегла упрямая складка.
— Нохой, ко мне! — тем временем зовет Беглов.
Собака упрямится, но он за ошейник вытаскивает ее из машины.
Нохой жалобно скулит и рвется обратно в машину, натягивая поводок. Потом забегает хозяину за спину, опутывая поводком его ноги.
Беглов спотыкается и чуть не падает.
— Нохой, чертовка! — ругается он, выпутывась из поводка.
Собака дрожит и жмется к его ногам.
Неожиданно генерал Вотинов хрипло смеется.
— Завел ты себе головную боль, Володя! — говорит он.
Потом решительно кивает:
— Ну, ведите к своему чудо-доктору.
— Андрей Иванович, ты не против, если Нохой пока в машине посидит? — спрашивает меня Беглов. — Не даст нам покоя эта собака.
— Конечно, — киваю я, открывая дверцу.
Нохой прыгает в машину и опять залезает под сиденье — облюбовала себе убежище.
* * *
Трифон ждет нас в медпункте.
— Проходите в смотровую, Георгий Петрович, — поздоровавшись, говорит он.
Генерал, прихрамывая, скрывается за соседней дверью, а Трифон кивает нам:
— Подождите здесь. Андрей, поставь пока чайник.
Я завариваю чай и наливаю себе и Беглову. Из-за закрытой двери неразборчиво доносится голос Трифона — он о чем-то подробно расспрашивает генерала.
Генерал ворчит и иногда ворочается на кушетке, отчего она немилосердно скрипит.
Мы с Бегловым делаем вид, что ничего особенного не происходит, а сами старательно прислушиваемся к этим неясным звукам.
— Трифон поможет, — говорю я в ответ на невысказанный вопрос Беглова.
Владимир Вениаминович молча кивает.
— А что со статьей? — спрашиваю я.
Беглов довольно улыбается.
— Все в порядке. Вызвал я к себе главного редактора газеты и поговорил с ним с глазу на глаз в своем кабинете. Ты был прав — всю историю со статьей замутил этот Глеб. Но сам подставляться не стал, гаденыш. Рассказал другому корреспонденту, как будто случайно. А тот ухватился за горячую тему.
— И что теперь будет? — спрашиваю я.
— Как я и говорил, — смеется Беглов. — Цикл статей о трудовых людях Черемуховки. Первая статья уже вышла, я тебе вечером покажу. Специально привез газету с собой, чтобы ты мог полюбоваться.
— Почитаю, — киваю я. — Спасибо.
* * *
За стеной снова скрипит кушетка, и Беглов умолкает. Дверь смотровой открывается. В кабинет, застегивая рубашку, выходит Георгий Петрович. На его лице сильная усталость — генерала утомил даже обычный врачебный осмотр.
Трифон идет за ним.
— А, чайник уже горячий! — замечает. — Отлично.
Достает из шкафа маленький бумажный сверток. Разворачивает его и высыпает в чистую кружку бурый порошок. Затем заливает крутым кипятком. От кружки идет резкий пряный запах.
Трифон кивает Вотинову.
— Пейте.
— Что это? — спрашивает генерал.
— Ничего особенного, — говорит Трифон. — Растительный порошок от кашля. Хорошо очищает бронхи и легкие.
Он смотрит на рюкзак генерала.
— Это ваши вещи? Пойдемте, я провожу вас в палату. Придется несколько дней полежать здесь.
Генерал Вотинов упрямо закусывает губу.
— Опять валяться в больничке? — спрашивает он, опираясь на трость. — Не хочу, надоело!
— Надо, Георгий, — веско говорит ему Беглов. — Надо лечиться.
— Надо, — подтверждает Трифон.
Генерал вздергивает голову — видно, хочет еще что-то возразить. И снова кашляет, бессильно сутулясь.
— Ладно, — почти шепчет он, сипя сорванным горлом.
— Я вечером зайду тебя навестить, Георгий, — примирительно говорит ему Беглов. — Или вместе с Андреем Ивановичем зайдем.
— Не надо! — резко отвечает Вотинов. — Что я, беспомощный младенец, что ли, которому надо сопли вытирать? Буду лежать и лечиться. А ты приехал отдыхать, вот и отдыхай. Тебе тоже силы беречь надо, не мальчик.
— Все мы не мальчики, — усмехается Беглов.
— Ладно, Володя.
Вотинов машет рукой.
— Извини, что-то у меня нервы шалят. Приходи утром, я буду рад. И спасибо, что привез меня сюда, спасибо за помощь.
— Мы друзья, Георгий, — коротко отвечает Беглов.
Трифон уводит Георгия Петровича в палату.
— Пойду я к машине, Андрей Иванович, — говорит мне
