Буканьер - Геннадий Борчанинов

Я рассмеялся. Раньше я за собой никакой сверхъестественной удачливости не замечал. Даже в лотерею ни разу в жизни не выигрывал. Но мы выбрались с плантации и до сих пор дышим, и это уже можно было считать удачей.

Обонга буркнул что-то невразумительное на своём. Муванга ему ответил раздражённым тоном, как что-то втолковывал.

— Обонга тоже, — сказал Муванга. — Мы два с тобой. Дикий негр не ходить.

Эмильен достал трубку и неторопливо раскурил, пуская клубы сизого дыма через нос. Было видно, что он крепко задумался.

— Врать не стану, — произнёс буканьер, попыхивая трубкой. — И я в разбой ходил. Два раза. Не скажу, что мне это понравилось.

Я несколько расстроился, хоть и старался не подавать виду. Такой стрелок нам бы здорово пригодился. Да и человеком Эмильен оказался хорошим.

— Добыча, да... Добычи взяли изрядно, что в первый раз, что потом. Да не пошла она на пользу, та добыча, — продолжил буканьер. — В ближайшем порту всё и спустили, на вино, на шлюх.

Обычная история, что-то такое я и предполагал.

— Так и надо, — хохотнул Шон.

— Но ты прав, Андре, — вдруг произнёс Эмильен. — Охотой на свиней шибко не разбогатеешь. Я с вами. Авось, и на дорогу домой накопится.

— К кому пойдём? — осклабился Шон.

— Да, с де Валем мне точно не по пути, — уточнил Эмильен. — Если что.

Я недоумевающе поднял бровь. Я и не собирался ни к кому наниматься, тем более, к де Валю. Я хотел раздобыть корабль, набрать людей и начать своё дело. С теми, кому доверяю.

Глава 24

Я оглядел своих спутников, заглянул в лицо каждому, пытаясь прочесть их мысли. Шон находился в нетерпеливом предвкушении, широко улыбался и скалил зубы, Эмильен попыхивал трубкой, скрывая лицо в сизом дыму. Муванга сидел, тихонько раскачиваясь, и ждал новых приказаний, а его брат сидел с отсутствующим видом, будто это всё его вообще не касалось.

— Зачем нам к кому-то идти на службу? — хмыкнул я. — Мы ведь можем сами раздобыть корабль. А людей найдём.

— Ты умеешь им управлять? — спросил буканьер.

Я не умел. Но я рассчитывал найти того, кто умеет. И научиться. К тому же, основные принципы мне были более или менее понятны.

— Нет, — признался я.

— И я — нет, — сказал Эмильен.

— И мы, — подал голос Муванга.

Я расхохотался, а вслед за мной и остальные.

— Я умею, — потупился Шон. — Ну, как матрос. Расстояния там всякие вымерять, широты — нет.

Расстояния и широты — вообще не проблема. Уходить в дальние плавания я и не собирался, а ходить между островами много ума не надо, благо, они почти все друг с дружки видны. Да и спутниковую карту Карибов я перед вылетом изучил, когда выбирал, куда именно лететь на отдых.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — Нам этого хватит.

— Составим шасс-парти? — спросил Эмильен.

— Что? — не понял я.

— Документ, — пояснил Шон. — Его и потом можно составить, грамотного найти какого-нибудь.

— Я могу. Что там пишется? — сказал я.

Эмильен нехотя поднялся, зашёл в хижину, порылся там, и вышел со свёртком. Свёрток этот оказался куском выделанной телячьей кожи, с виду довольно дорогим. Я расправил эту кожу у себя на коленях, подобрал рядом с костром уголёк.

— Что писать? — спросил я.

— Как добычу делить будем, ясное дело, — сказал Шон.

— И как? — спросил я. — Поровну всем?

— Надо определить, сколько капитану, помощнику, штурману, плотнику и врачу. Канониру и боцману тоже, — сказал Шон.

— Капитану — четыре доли, — предложил Эмильен.

— Две, — сказал я.

— Пиши две, — согласился буканьер.

Уголёк крошился и пачкал всё вокруг, но я смог записать, что капитану полагается две доли добычи. По-английски, ясное дело, писать на французском со всеми этими нагромождениями гласных я не умел.

— Остальным, получается, по полторы доли? — спросил я, дописывая предложение.

— Помощнику и штурману — полторы. Остальным по одной с четвертью. Рядовым джентльменам по одной доле, — сказал Шон.

Спорить никто не стал, и я занёс это в документ. Писать угольком оказалось не так-то просто, и буквы выходили крупными, детскими.

— Записал. Что дальше? — спросил я.

— Калекам надо тоже долю выделить, если будут такие, — сказал Эмильен.

— Сколько там обычно? По восемьсот песо? — спросил Шон.

— Вроде бы, — кивнул буканьер.

Я принялся записывать и это, хоть и не представлял даже близко, что это за сумма.

— Дальше, — сказал я.

— Наказания, — ухмыльнулся Шон.

— Да что тут думать, дезертирство — смерть, трусость в бою — смерть, утаил добычу — смерть, — буркнул я, начиная писать.

Мне виделось, что только так можно удержать всех в повиновении.

— Кровожадный какой, — хмыкнул Эмильен. — Пиши, смерть или высадка на необитаемый остров.

— Ладно, — сказал я. — С драками как быть?

— На борту? Наказание на усмотрение капитана, — сказал Эмильен.

— С согласия команды, — вставил Шон.

Я записал и это. Перечитал заново, вспоминая, что ещё можно добавить.

— Воровство? Азартные игры? — спросил я.

— За воровство — смерть, — единогласно решили все.

С азартными играми вышел небольшой спор, но в итоге решили, что на борту азартные игры будут запрещены, любые, а на берегу можно всё. А если кто попадётся, или попадётся на обмане другого члена команды — будет наказан на усмотрение капитана.

Правила выходили простые и понятные каждому. Такие легко можно было объяснить даже самому недалёкому члену команды, и в этом была их прелесть.

— Теперь надо подписать, — сказал Эмильен.

Под последним пунктом я добавил, что документ составлен на острове Испаньола, летом тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, написал свои имя и фамилию, а потом изобразил подобие своей размашистой подписи.

— Вам тоже подписать надо? — спросил я.

— Конечно, — хохотнул Шон.

Я написал в столбик имена и фамилии каждого из присутствующих, а потом передал пергамент и уголь Шону, пальцем показывая, где нужно расписаться. Шон поставил крестик напротив своей фамилии. Точно так же сделал и Эмильен. Негры долго не